— Но ведь сейчас всего только два часа дня, — попыталась урезонить мужа Летиция.

— Ну и что? — Беннинг пожал плечами. — Мы отпразднуем расцветающую любовь мистера Хоксли к нашей Изабель. Что может быть важнее этого?

Усевшись в карету отца, Изабель со вздохом откинулась на спинку сиденья. Она возвращалась домой от Беннингов, у нее ужасно кружилась голова. К счастью, двойняшки с ней не поехали, так как им еще надо было подобрать кое-какие мелочи для своих новых нарядов.

Снова вздохнув, Изабель закрыла глаза. Сейчас ей хотелось только одного: выпить чашку крепкого чая и уединиться в своей комнате со своими любимыми акварелями.

Вскоре карета остановилась перед отцовским домом, и почти тотчас же послышался скрип рессор — это кучер спрыгнул на землю. Открыв дверцу экипажа, он опустил подножку и протянул Изабель руку, помогая ей спуститься. Она улыбнулась кучеру:

— Благодарю, Джарвис.

— Леди Изабель! — послышался вдруг женский голос.

Изабель повернулась и увидела женщину с рыжими волосами, выходившую из экипажа, только что остановившегося неподалеку. Дама эта, довольно красивая, была намного старше Изабель, и на ней было весьма изысканное платье цвета нефрита.

— А мы с вами знакомы?.. — спросила Изабель, ей казалось, она нигде раньше не видела эту даму.

— Меня зовут Симона Уинстон, и мы с вами никогда не встречались, — ответила женщина, приблизившись. — Но вы, возможно, слышали обо мне. Скажите, где бы нам с вами поговорить без помех?

— Но я не…

— Уверяю, что это в ваших же интересах, — перебила Симона. Заметив, что Изабель колеблется, она добавила: — Речь идет о Маркусе.

Изабель невольно вздрогнула, на нее нахлынули недобрые предчувствия. Конечно, имя этой женщины ничего ей не говорило, но ведь та сказала «Маркус», а не «мистер Хоксли».

Стараясь держать себя в руках, Изабель ответила:

— Мы можем спокойно поговорить в доме.

Они вошли, и Изабель тотчас же провела Симону в гостиную. Закрыв за собой дверь, она вопросительно взглянула на гостью. А та вдруг улыбнулась и заявила:

— Возможно, вы не знаете об этом, но я — любовница Маркуса. Уже около года.

Сердце Изабель болезненно сжалось. Так вот на кого намекал Маркус, говоря о каких-то своих любовных отношениях… Тогда она не придавала этому особого значения, но сейчас, встретившись лицом к лицу с любовницей Маркуса… О, это оказалось намного хуже, чем просто услышать о ее существовании.

Изабель молчала, а Симона между тем продолжала:

— Так вот, я кое-что узнала о вашей помолвке. Похоже, что период знакомства у вас продлился до абсурда недолго, если вообще был. — Изабель по-прежнему молчала, и Симона добавила: — Знаете, я не верю слухам о том, что у вас с Маркусом был роман. Более того, я точно знаю: лечь в постель он мог только со мной.

Тут Изабель наконец-то обрела дар речи. Пристально взглянув на собеседницу, она спросила:

— А почему вы так в этом уверены?

Симона презрительно фыркнула.

— Ну, возможно, вы с Маркусом раз или два попрыгали в постели до аукциона в доме Уэстли. Но я совершенно уверена в том, что Маркус не собирался на вас жениться. Могу, правда, допустить, что он все-таки согласился жениться на вас из-за вашего богатства.

Изабель с усмешкой пожала плечами:

— А вот на вас он в любом случае не стал бы жениться.

Симона пристально посмотрела на нее и отчетливо проговорила:

— Так вот, имейте в виду: пусть даже вам удалось поймать его в свою паутину — не обольщайтесь. Он не останется с вами надолго. Ваш брак будет браком только на словах. Маркус Хоксли обладает некоторыми потребностями и здоровым аппетитом, и такая девушка, как вы, никогда не сможет его удовлетворить. Подозреваю, что ваша постель останется холодной, как лед, даже на следующее утро после свадьбы.

Охваченная яростью, Изабель крепко сжала кулаки, в эти мгновения она совершенно забыла о том, что именно о таком браке и договаривалась с Маркусом, то есть о браке без постели. Глядя Симоне прямо в глаза, она проговорила:

— А вам следует иметь в виду кое-что другое… Видите ли, мужчины часто устают от своих побед и начинают ими тяготиться. И, похоже, что Маркус пресытился вами. Поэтому и ищет услады в другом месте.

Лицо Симоны исказилось яростью.

— Шлюха, дрянь! — выкрикнула она. — Еще посмотрим, кого выберет Маркус! — Шурша шелками, Симона развернулась на каблуках и устремилась к выходу.

Изабель же со вздохом опустилась на стул, ей казалось, что она надолго запомнит этот ужасный день, возможно — на всю жизнь. Сама того не желая, она, как теперь выяснилось, все же увлеклась Маркусом Хоксли, совершенно забыв о своих принципах и о своей главной цели. Мучительная боль сжала ее сердце при мысли о том, что по истечении полугода ей придется смириться с тем, что он покинет ее и вернется в объятия своей опытной любовницы. Что ж, если так, то теперь ей следует думать только об одном — о возвращении в Париж, о своей давней мечте. А о глупых девичьих фантазиях надо забыть раз и навсегда.

Встав со стула, Изабель вышла из гостиной и направилась к лестнице. Поднявшись на второй этаж, она вошла в свою спальню и подошла к мольберту, стоявшему в углу. В очередной раз вздохнув, взяла кисть и принялась за работу.

— Вы здоровы, моя дорогая? — спросил Маркус. — Мы всегда можем извиниться и перенести наш визит на другой вечер. Блейк и Виктория не обидятся.

Изабель старалась не смотреть на своего жениха, она делала вид, что разглядывает изящно обставленную гостиную. Они с Маркусом совсем недавно прибыли к Рейвенспирам, и дворецкий провел их сюда, чтобы они подождали хозяйку и хозяина.

— Я чувствую себя прекрасно, — ответила Изабель, усаживаясь на кушетку. — Мне кажется, что не стоит разочаровывать хозяев. Они были очень любезны, пригласив нас сюда, чтобы отпраздновать нашу помолвку.

Прошло уже три дня с тех пор, как она сообщила своим брату и сестре, а также Беннингам, что их с Маркусом пригласили на обед к Рейвенспирам. И с того самого дня Изабель ужасно нервничала.

Внимательно посмотрев на нее, Маркус заметил:

— Вы и в карете выглядели не лучшим образом. Мне показалось, что даже ваша горничная очень за вас беспокоилась.

Изабель молча пожала плечами. Отец настоял на том, чтобы ее горничная Кейт сыграла роль дуэньи и поехала вместе с ними к Рейвенспирам. А по прибытии Кейт тотчас же отправилась обедать вместе со слугами. Изабель сочла отцовскую затею нелепой — ведь они с Маркусом официально обручились. К тому же всем было известно, что их застали в весьма двусмысленной ситуации в доме Уэстли. И все же ее отец упорно настаивал на соблюдении приличий.

Что же касается ее необычного поведения в карете по дороге к Рейвенспирам, то все объяснялось очень просто: она старалась не смотреть на Маркуса из страха, что в тесноте кареты на нее нахлынут те чувства и ощущения, что и в тесном бельевом чулане, когда Маркус принялся ее целовать, — тогда она сама себе удивлялась, то есть удивлялась своей бурной реакции на его поцелуй.

Но тут она вспомнила о визите его любовницы, и сердце ее снова болезненно сжалось, как и тогда, в гостиной…

Судорожно сглотнув, Изабель проговорила:

— Прошу меня простить, если я была слишком молчалива во время нашей поездки. Я просто задумалась…

— О чем?

Изабель медлила с ответом. И вдруг выпалила:

— Я думала о неожиданном визите вашей любовницы! Она приходила ко мне домой три дня назад.

Маркус уставился на нее в изумлении. Казалось, он лишился дара речи.

— Симона Уинстон… приходила к вам? — пробормотал он наконец.

— Да, именно так. И эта особа была предельно откровенна. Она рассказала мне о ваших с ней отношениях. И заявила, что намерена продолжать их.

— Черт возьми!.. Мои отношения с Симоной закончились еще до того, как я увидел вас на балу у леди Холлоуэй.