— У меня будет ребенок, — тихо проговорила Тереза и неожиданно тепло улыбнулась.
Раздражение Леопольда как рукой сняло и уступило место растерянности.
— Что? — не поверил он своим ушам.
Тереза ничего не ответила, лишь опустила длинные ресницы. Поправив узкой ладонью непослушную прядку, она вновь улыбнулась.
«Как она похорошела…» — вдруг подумал Леопольдо и непроизвольно сделал шаг к постели жены…
2
После бурных событий и отъезда Мануэлы в доме Вереццо воцарился непривычный покой.
«Словно недавно вынесли покойника», — подумала Мерседес, мать девушки, обходя пустующие комнаты.
Наконец она остановилась в гостиной и, присев на диван, тихо застонала.
«После смерти Коррадо все пошло наперекосяк: налоги, которые невозможно оплатить, лошади, которых с каждым днем все труднее продать, а тут еще и Мануэла…
Мерседес тяжело вздохнула, вспомнив о дочери.
«Как она могла так поступить со всеми нами?! Бедный Руди… Он стал похож на тень… Я же всю жизнь старалась внушить Мануэле совершенно другие принципы…»
Мерседес облокотилась о спинку дивана и закрыла глаза. Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
«Рафаэль, — подумала женщина, и на душе у нее потеплело. — Что бы я без него делала?»
После смерти мужа Мерседес удалось вернуться к нормальной жизни во многом благодаря доброму заботливому Рафаэлю, который всегда находился рядом. Мужчина всю жизнь был влюблен в жену хозяина, однако ни словом не обмолвился о своем чувстве, заслужив этим безграничное уважение Мерседес. Вот и сейчас он первым разыскал хозяйку, чтобы поддержать ее после отъезда дочери.
— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил мужчина, осторожно шагнув к дивану.
— Ай, плохо… — призналась Мерседес и открыла глаза. — Мануэла уехала.
Рафаэль неловко улыбнулся.
— Да, я знаю, поэтому и пришел…
В голосе мужчины послышались нотки нежности, которые почему-то в этот раз испугали Мерседес.
«Не хватало мне еще и признания в любви», — промелькнула шальная мысль, и хозяйка быстро перевела тему разговора.
— Конечно, у меня нет сердца, — начала она, имея в виду то, что не дала благословения на брак дочери и Фернандо.
— Ну, что ты! — горячо запротестовал Рафаэль и погладил хозяйку по руке. — Я тебя прекрасно понимаю.
Последние слова управляющий произнес с улыбкой, надеясь немного успокоить Мерседес, но, вопреки своим ожиданиям, вызвал лишь новый прилив гнева.
— Как мог этот человек! — зло воскликнула женщина.
На этот раз Рафаэль решил сменить тему:
— А как Руди? Я его не видел со вчерашнего дня.
— Он не выходит из своей комнаты, — вздохнула Мерседес.
— Может, ему надо поговорить с падре Хосе, — осторожно предложил управляющий. — Они же друзья.
Мерседес согласно закивала головой.
— Я ему уже предлагала это, когда приносила поесть, но он ничего не ответил…
Рафаэль вдруг представил себе состояние несчастного жениха, и бессилие уступило место отчаянию.
— Бедняга Руди… — тихо заметил мужчина. — Я хотел бы помочь ему, но не знаю как…
Уловив горечь в голосе управляющего, Мерседес внимательно посмотрела на него.
— Да, нелегко помочь в сердечных делах, — после продолжительной паузы изрекла она. — Ведь не существует лекарства от безответной любви…
Поняв, что последние слова адресованы и ему, Рафаэль совсем пал духом.
— Да, Мерседес, я хорошо знаком с этой болезнью, — негромко заметил он и направился к выходу.
Однако женщина даже и не подумала задержать Рафаэля.
«Что о нас говорят в деревне? — промелькнуло у нее в голове. — Надо бы пойти на кухню и распорядиться об обеде…»
Но вместо этого Мерседес, резко встав, направилась к себе в спальню, намереваясь спокойно полежать в одиночестве.
Если бы хозяйка заглянула на кухню, то стала бы свидетельницей одной интересной беседы.
Две служанки, мать и дочь, работавшие в доме Вереццо очень давно, занимались приготовлением обеда. Мать, толстуха Карлотта, стояла у плиты и гневно помешивала черпаком в кастрюле. Ее дочь Луиза, черноволосая миловидная девушка, сидела за столом и мелко нарезала морковь для супа.
Атмосфера в кухне была накалена до предела, и причиной тому послужил такой скоропалительный отъезд молодой хозяйки.
— Ты не можешь понять Мануэлу, потому что все еще живешь в прошлом, — первой нарушила молчание Луиза, глядя исподлобья на мать темно-карими глазами.
— Да, это правда, — неожиданно согласилась Карлотта и зло добавила: — В мое время дети уважали родителей и Бога!
— Мануэла всегда была почтительной, — возразила дочь и, скорчив легкую гримаску, высказала свое мнение: — Подумаешь, послушалась веления своего сердца…
Такого бедная Карлотта не ожидала. Она резко обернулась, отбросила черпак в сторону и подперла круглые бока кулаками.
— Да, конечно, она послушалась этого, как ты говоришь, веления и оставила мать в слезах, бросила кузена, который ее боготворил, — на одном дыхании выпалила толстуха и, набрав в легкие побольше воздуха, продолжила: — Чтобы уехать с женатым мужчиной!
Луиза снисходительно усмехнулась и принялась терпеливо объяснять:
— Ну, мама, я тебе тысячу раз говорила, что сеньор Фернандо вдовец. Ты понимаешь, что это значит?.. Это значит, что он свободен…
Мать презрительно хмыкнула и вновь повернулась к плите.
— Да, свободен, — пробурчала она. — Кровь этой женщины еще не остыла, а он уже соблазняет невинных девушек, чтобы потом надругаться над ними…
— Он приехал в этот дом из-за любви, а не затем, чтобы надругаться…
В глубине души Луиза решила, что вряд ли сможет переубедить мать, и поэтому вновь занялась морковкой. Однако Карлотта вздрогнула, словно ее ошпарили кипятком, и на этот раз еще с большей силой отбросила черпак.
— Послушай, скажи мне, кто вбивает тебе в голову такие дурацкие мысли? — обратилась мать к дочери, вскинув руки к небу.
Девушка высыпала нарезанные овощи в тарелку и пододвинула к себе головку капусты.
— Каждый раз, когда мы говорим о любви, ты утверждаешь, что кто-то внушает мне странные мысли, — спокойно заметила Луиза и добавила: — Как будто я дурочка и ничего не смыслю в жизни.
Карлотта покачала головой и решила поменять тактику. Она подсела к дочери и, подперев подбородок рукой, с горечью проговорила:
— Ну, конечно, доченька, что ты можешь знать о жизни, о любви и особенно о мужчинах…
Услышав это, девушка презрительно хмыкнула. Карлотта попыталась поймать взгляд дочери, но вдруг, позабыв об избранной тактике, сорвалась.
— Будь осторожна! — повысила голос она. — Будь осторожна, потому что из-за всех этих мечтаний о любви у тебя в один прекрасный день появится ребенок!
Девушка смерила мать презрительным взглядом и холодно улыбнулась.
— Это все мелодрамы твоего времени, мама!
— И трагедии твоего! — парировала толстуха, вновь возвращаясь к плите.
Неожиданно в кухню заглянул Руди. Молодой человек окинул служанок пустыми, безжизненными глазами и остановился на пороге, словно раздумывая, делать ли еще один шаг.
Луиза с обожанием посмотрела в лицо молодому человеку и мягко, чтобы не вспугнуть, спросила:
— Тебе что-нибудь нужно, Руди?
Правильные черты лица Руди дернулись, и в его глазах появилась растерянность.
— Нет-нет… Я просто хотел взглянуть, — отрывисто бросил он и тут же нашелся: — Поесть ничего нет?
Девушка мгновенно вскочила с места и бросилась в противоположный конец кухни.
— Скоро будет готов обед, а в холодильнике есть бутерброды… — улыбнулась она, красиво раскладывая на тарелке кусочки говядины.
Руди машинально опустился на стул и уставился в угол невидящим взглядом.
— Я сяду рядом, и мы поедим вместе, как тогда, когда мы были маленькими… — девушка попыталась расшевелить отверженного жениха приятными воспоминаниями.
Неожиданно Руди взял в руки нож, который Луиза забыла на столе, и неловко повертел его в руках, едва не порезавшись. Однако девушка вовремя выхватила опасную игрушку и спрятала в шкаф.