- Не твое дело!

Леокадий сделал несколько шагов, чтобы успокоиться. Альваро смотрел на него – будто видел впервые в жизни.

- Значит, вы тоже вор, - медленно, с неверием, что истина может быть столь простой, произнес подросток. – Надо же! Интересно, а матушка знает?

- Нет! Не смей! – подскочил Леокадий. – Не смей распускать про меня лживые слухи, мальчишка!

- Да как я сразу не догадался! – удивленно продолжал Альваро. Он даже не смотрел, как меняется бледное желтое лицо сеньора Леокадия, – Вы старый приятель моего отца, знаете все о его «подвигах», часто уезжаете в деловые поездки, говорите, что торговец – как мой отец когда-то! – но никто не знает точно, чем вы торгуете… В Ла-Фризе вы просите, чтоб на людях мы с матушкой вас называли господин Бауэр, а… А я ведь помню – тот торговец из Фносса называл вас господином Эмилио, но вы мне потом задурили голову, что он обознался!..

Тут сеньор Леокадий не выдержал:

- Заткнись!

- Вы вор! Какой же я дурак был, что не понял сразу! Но постойте… это значит, что…

Сделав три шага по комнате, Леокадий схватил Альваро за ворот рубахи:

- Это значит, щенок, что сейчас ты заткнешься, и немедленно!

- Вы лгали матушке! – с неожиданной силой оттолкнул мужчину Альваро. – Вы притворялись, что заботитесь о ней, сочувствуете, что поссорились с моим отцом – из-за того, вы просили его помириться с мамой! А на самом деле что-то вынюхивали, плели интриги и лгали!

- Смотри-ка, как разлаялся, щенок!.. Чего мне с твоим отцом ссориться – он жил и умер моим лучшим другом, - прошипел Леокадий, сверля черными злыми глазами своего противника. – Уверенный, что я помогаю ему и желаю только добра!..

- И то, что вы наговорили про смерть моего отца – тоже ложь, - упавшим голосом продолжил Альваро.

- О, нет! – оскалился в недоброй усмешке Леокадий. – Это-то как раз правда! Текило сдох,  слышишь? он сдох! Сдох! наконец-то! пусть для этого мне и пришлось немало потрудиться!

С совершенно недетской яростью дон Альваро ударил Леокадия в лицо. Тот отшатнулся, схватился за подбородок, посмотрел на капельку крови…

- Возьми меч, сын, - раздалось от двери. – И ударь, как следует.

- Катарина!.. – сдавленно выдохнул Леокадий.  – как… ты здесь…

- Как давно я здесь? – донна Катарина вонзила строгий взгляд в старого обманщика. Альваро, вот мерзкий мальчишка, добросовестно выполнил приказ матери и подхватил с подоконника тренировочный меч,  - Я зашла в дом и услышала, как вы кричите о фальшивом золоте. Так какие же вы дела проворачивали, сеньор Леокадий? Мне просто любопытно. Дон Текило не побоялся рассказать мне о подвигах своей юности…

- Не надо, - покачал головой разоблаченный обманщик, - не надо сравнивать меня и этого пьяницу, бабника, транжиру, бузотера и лжеца…

- Лжец здесь только один – вы, - издевательски напомнил Альваро. Смотрите-ка, у щенка чешутся зубки! Сейчас мы их пересчитаем…

- И все же мне интересно, - снова заговорила донна Катарина. – Какие же вы усилия приложили, чтобы умер мой муж? – и, не в силах справиться с волнением, возвысила голос: - Следует ли это понимать, что вы сами убили его?!

Сеньор Леокадий умоляюще протянул к ней руки:

- Почему ты так дурно обо мне думаешь, Катарина?

- Потому, что ты лжец! – в один голос ответили донна Катарина и Альваро. Но Леокадий смотрел только на ее – прекрасную донну, столь же восхитительно совершенную, как и тогда, шестнадцать лет назад, когда он впервые увидел ее – на пять минут забежав узнать, нет ли каких перспективных наводочек у вечного конкурента за звание самого удачливого вора Иберры, дона Текило… Она не изменилась за истекшие годы. Нет! Она стала еще красивее! Стройный стан, нежная линия шеи – сейчас уходящая под черное платье, но оставляющая воображение полыхать неудовлетворенным любопытством; изящный овал лица, теплые губы, большие глаза. О, донна Катарина…

- Зачем ты так жестока со мной! Ведь тебе же нравятся лжецы,  – Леокадий, забыв о своей вечной сдержанности, сделал шаг к донне Катарине. Он смотрел в ее прекрасные глаза цвета орехового дерева, и пил ее внимание, ее красоту, ее совершенство, как воду: - Посмотри на меня, Катарина – я лгал ради тебя! Я сделаю для тебя всё, что угодно! Всё, что ты пожелаешь! Веришь? Ты сама хотела, после вашей ссоры тогда, одиннадцать лет назад,  чтобы дон Текило прекратил вымаливать у тебя прощение – я подкинул ему выгодное дельце, и он уехал в  Ллойярд. Ты сама, ты же сама хотела никогда не слышать его имени – я увез тебя в соседнее королевство и приложил массу усилий, чтобы дону Текило нечего было делать в Ла-Фризе!

- Я хотела, чтобы он вернулся! – не выдержав полного немого укора взгляда сына, выкрикнула донна Катарина.

- О, поверь мне, он вернулся, - с коротким смешком ответил Леокадий, - он вернулся – в ваш дом в Аль-Миридо, и он возвращался туда каждый раз после очередного удачного ограбления!.. Пойми, он был тебя недостоин! Катарина, ты заслуживаешь бОльшего, лучшего, ты…

- Вы мне противны, сеньор Леокадий! – с омерзением сказала женщина. – Извольте уйти и больше никогда не появляться в этом доме!

- Нет, - спокойно покачал головой иберрец. – Не так быстро. Я лгал ради тебя, я воровал ради тебя – и я не уйду, не получив тебя…

Нет, вы подумайте!!! Этот мерзкий ублюдок попытался прирезать Леокадия, ударив в спину тупым мечом! Окрысившись, старый вор выхватил из рукава стилет, перехватил движение мальчишки, и, воспользовавшись его замешательством, ударил сверху вниз.

У Альваро подкосились ноги – Леокадий подхватил его сзади, чтоб мальчишка не рухнул на пол. Встал так, чтобы мать могла лучше видеть побледневшее, с расширившимися от шока глазами, лицо сына, пятно крови  и рукоять, вонзенную под ключицей. И нож, появившийся из левого рукава черной куртки коварного гостя – у подбородка юноши.

- Нет!!!

- Я хочу получить то, что мне причитается, Катарина. Можешь не сомневаться – я с наслаждением убью ради этого! Мне ничего не стоило послать Текило на верную гибель, и, поверь, я с неменьшим удовольствием прикончу маленького крысеныша, который мешал мне все эти годы…

- Не смей!.. – глаза женщины заполнились слезами. О, так плакать может только она – не от страха, а от гордости. О, что за женщина! И почему развеселые боги послали ее такому никчемному ничтожеству, как дон Текило, а не ему, Леокадию! – Оставь Альваро…

- Матушка… - очень вовремя, усиливая эффект сказанных мужчиной слов, прошептал подросток.

- Клянись, Катарина. Ты верующая, поэтому твоя клятва – не пустой звук. Клянись, что будешь моей отныне и навсегда, клянись, а не то… - Мальчишка совсем расклеился, он обмяк, так, что Леокадий почувствовал, что его рука не выдерживает тяжесть тела подростка, на секунду отжал нож от подбородка, чтобы…

- Матушка, беги! – закричал Альваро, внезапно толкая  Леокадия назад. Не удержавшись на ногах, мужчина и юноша едва не упали на пол. Альваро со всего маху ударил локтем Леокадия в живот, второй раз… Растерявшись на минуту, Леокадий уронил нож, закричал от бешенства. Ударил наотмашь, подскочил к Альваро и  принялся душить мерзкого мальчишку, попытался достать стилет из его раны, получил сильный удар снизу в подбородок, со стороны – тупым мечом по голове от донны Катарины, отклонился и пропустил еще один удар уверенного кулачка дона Альваро, согнулся от боли, отлетел к стене…

И сверху на голову вора упал рыжий кот с порванным в уличных драках ухом.

Наверное, не зря любящая хозяйка заказала его портрет. Художник, помнится, хихикал – впала же блажь в голову богатенькой дамочке, кота своего запечатлеть! А вот, оказывается, какого момента он ждал…

И вовсе даже не плохой кот был. И картина ничего. И рама – тяжелая, дубовая, Альваро сам делал…

-… Я желаю только, чтобы этот человек никогда впредь не показывался в моем доме, - говорила кому-то донна Катарина. Голос спокойный, уверенный.

Чьи-то руки грубо подхватили Леокадия, и он счел за лучшее слегка приоткрыть глаза. Так. Местная стража. Фррь, как любил говаривать дон Текило. Я их сделаю одной левой… А это что за  птица? Как этот господин  тут оказался?