Но нет в жизни полного счастья: комендант переживал глубочайший психический кризис, одной рукой перепиливая тюремные решетки, а другой подписывая распоряжения относительно усиления охраны и постоянной бдительности. Пока что бдеть получалось лучше, чем устраивать побег: как ни старался Буше, его доблестные подчиненные ловили господина коменданта прежде, чем он убегал на двадцать тролльих шагов от крепости. Бедняга Буше страдал и плакал. А гарнизон как-то втянулся, и даже радовался, что появилось такое развлечение – стрельба по движущемуся коменданту…

Каждое утро дон Текило придирчиво узнавал, не удался ли побег коменданту. Увы, всякий раз вмешивался какой-то неучтенный фактор: то страдающий зубной болью стражник, которому не спалось и который успевал навернуть копьем по удаляющейся фигуре; то с крыши дозорного бастиона выстреливал магический голубовато-фиолетовый луч и поджигал беглецу пятки. Опять же, оказалось, что мэтр Ксант, когда-то лично инспектировавший перевод замка в тюрьму,  не зря жевал свой клевер: зачарованные им земли вокруг Серой крепости, учуяв побег, выстреливали настоящими джунглями самых разнообразных растений. Когда же Буше довершил подкоп, его, беднягу, в подземелье ожидала страшная встреча с трехголовой цинской змеей. После этого события мэтр Адам некоторое время опасался, что боги решили снабдить его еще один пациентом, страшащимся ступить на грешную землю, но все обошлось – мэтр Виг пообещал Буше сухарик, и тот спустился с высоты крепостной стены…

В какой-то из этих веселых для гарнизона, гостей, обитателей и заключенных Серой крепости дней из Анжери прибыла супруга его милости судьи де Флера, до сих пор страдающего на верхнем этаже северной башни от последствий непродуманного полета.

Присутствие ослепительной белокурой красавицы нарушило равномерный, успевший устояться быт прибывших на суд дам и господ, как всколыхнул поверхность крепостного пруда ее рухнувший  муж. Дамы как-то сразу вспомнили, что у них есть мужья, любовники, и нечего белобрысым столичным шлюшкам на них засматриваться. Мужья и любовники грустно вздыхали, что не той женщины они любовники, и, по счастью, они же ей не мужья… Завидовали судье де Флеру, очень-очень тихо завидовали его величеству Антуану Второму, и, как от огня, шарахались от господина Жан-Клима.

Капитан дворцовой охраны был, пожалуй, единственным мужчиной, который не радовался улыбкам очаровательной баронессы. После победы над незадачливым господином де Рюмом, судья де Флер горячо поддержал намерения Жан-Клима уменьшить число зевак, мешающих правосудию. А теперь, когда у судьи появился повод – как же, нахалы смеют пялиться на его жену! Господин Жан-Клим, будьте так добры прирезать этого, этого и вон того…

В итоге господин Жан-Клим вспомнил, что, оказывается, его срочно вызвали в столицу, и, не откланиваясь, отбыл.

К началу второй недели месяца Посоха случился таинственный инцидент с мэтром Адамом. По версии мэтра Панча, это было возмездие, весьма вероятно– божественное, за все те бесстыжие поучения и нравственные непотребства, которые ему, мэтру Панчу, приходилось выслушивать от коллеги по магическому таланту. «Ах-ах-ах, как это вы смеете злоупотреблять спиртным в рабочее время»?! А кто, спрашивается, гулял по стенам Серой крепости, да догулялся до того, что рухнул вниз?

Правда, сам мэтр Адам утверждал, что пошел по стене, чтобы разобраться в каких-то сложных магических флюидах, напоминающих действие артефакта, природу которого мэтр вычислить не смог. Потом у него резко закружилась голова… потом его поддержал под локоток прогуливающийся по стене господин Бруно де Флер, потом… потом был короткий полет вниз. Теперь-то, умирающим голосом сознался мэтр Адам, он понимает, почему судья так ненавидит землю…

- Буше! Буше, негодник! – закричал мэтр Виг, ассистировавший мэтру Панчу по наложению шин,  бинтов и целительных заклинаний на израненного Адама. – Приведи-ка сюда судью. Что-то мне эти таинственные флюиды не нравятся…

Судья нашелся в рекордное время. Будто стоял под дверью, подслушивал.  Коротко кивнул обоим магам, поинтересовался прогнозом состояния мэтра Адама, спросил, чем он может помочь.

- Вы не возражаете, я пущу по следу ищеек? – спросил мэтр Панч, аккуратно прибинтовывая мэтру Адаму кормушку с мелко рубленной смесью из морковки, яблок и клевера к шее.

- Зачем? – с подозрением осведомился барон.

- Может, его кто-то столкнул? – высказался мэтр Виг. – Не то, чтобы это было кому-нибудь нужно, но все-таки… давайте, проверим эту самую вдовую мадам? Ходит тут, вынюхивает что-то… И вообще, она мне не нравится! вдова должна быть веселой, а она…

- Не советую вам тратить понапрасну магическую энергию. Я был там, и могу утверждать, что никого, кроме меня и мэтра, наверху не было.

- Даже стражников?

- Стража стояла в двадцати шагах и очень кстати… я хотел сказать, возмутительно некстати смотрела в другую сторону. Поэтому выбросьте из головы глупые затеи с ищейками - сейчас у нас нет времени на ерунду, мне нужны ваши услуги. Приходите в зал заседаний, мы продолжим слушание дела дона Текило.

- Сейчас? – изумился мэтр Панч. – Без десяти минут полночь!

- Ну да, полночь, - лицо судьи, не привыкшее улыбаться, буквально треснуло жизнерадостным оскалом. – Час воров, вампиров и оборотней.

- У вас сегодня хорошее настроение, господин судья? – удивился мэтр Виг. – Что-то на вас не похоже…

Вместо ответа он получил распоряжение:

- Заканчивайте со своим коллегой и спускайтесь в зал. Надо покончить с доном Текило. Я имел в виду, - поправился господин судья, заметив недоумевающие взгляды, - закончим с его делом. Ничего нельзя поручить помощникам! Хочешь что-то сделать – приходится делать самому! И так всегда…

Сотрясения мозга действительно таинственно влияют на судьбы людей, думал дон Текило, наблюдая за действиями судьи. Куда подевалась его рассеянность, его мания всех вешать, его глупость, в конце концов? Обновленный полетом, господин де Флер действовал, хотя и нарушая на каждом втором шагу протокол заседания, но весьма ловко, и, к вящей досаде авантюриста, плодотворно. Выслушивал обвинения в адрес дона Текило и тут же стучал молотком по столу, официально объявляя обвинение доказанным.

Что самое странное – не предоставляя ни малейшего шанса дону Текило прокомментировать слова свидетелей. Будто догадывался, что комментировать иберрец может до второго метафорического взрыва Вселенной.

К часу ночи дон Текило уже был приговорен к двадцати семи годам тюремного заключения. А еще четверть часа спустя…

Заметались отстветы факелов, закричали сторожа на надвратной башне, требуя, чтоб вновь прибывшие назвали себя и причину, по которой им не спится темной ночью. Минута, еще одна, судорожные поиски коменданта Буше, испуганный вопль – «А может, его завалило в подкопе?!» и еще более судорожные метания подчиненных по Серой крепости в поисках начальства. Потом крепостные ворота распахнулись, впуская отряд верховых. И спустя некоторое время отчаянно зевающие дамы и господа сподобились лицезреть в зале суда нескольких господ в плащах с гербом Кавладора.

- Судебный пристав Ломас, - поклонился неурочный гость. – У меня есть важные сведения, которые, весьма вероятно, будут интересны господину судье.

Судья де Флер поднял брови, показывая умеренную степень интереса. А у дона Текило аж скулы свело при виде мерзкого служаки, а еще больше – при виде его сумки, битком набитой пергаментными свитками.

Ломас принялся разворачивать многочисленные ордера на арест дона Текило Альтиста, шепотом делая комментарии для секретаря суда, господина барона и услужливо переводя с ллойярдского и кавладорского на родной для остальных слуг Закона брабансский.

Ну, хорошо, мрачно решил дон Текило, когда господин судья торжественно объявил, что суд, рассмотрев новые факты, вынужден принять решение о более суровом наказании для дона Текило Альтиста. Будем надеяться, что у Буше удастся хоть одна попытка побега…