Затем он представил сопровождавшую его даму, а Евгений представил своих друзей Ольге.

— Эти достопочтенные господа являются моими друзьями с самого нашего детства. Теперь Николай Иннокентьевич — высокопоставленный чиновник, а Савелий Александрович — почётный литературный критик.

— Премного наслышана о вас обоих, господа, — ответила Ольга.

— Безмерно рады знакомству, сударыня, — ответил Николай.

Их преумножившаяся компания гудела весёлым ульем. Все присутствующие были добрыми друзьями, и ничто не мешало непринуждённости их общения. Хоть Евгений и участвовал в беседе, смысл её он пропускал мимо ушей, в душе упиваясь самим фактом этого общения. И, конечно же, чувством близости любимого человека. Он ощущал себя необычайно важным, и безмерно счастливым. Как же давно он мечтал об этом. Теперь всё будет хорошо. Жизнь наконец-то наладится.

— Подумать только. Евгению чуть было не указали на дверь! Вот ведь конфуз, — сокрушался Николай.

— Что поделать? С правилами здесь строго. Позвольте осведомиться, Николя, а каким образом Вас впустили без пары? — поинтересовался Василий.

— А он как всегда явился в компании сестры, — не дав другу и рта раскрыть, ответил за него Савелий Александрович. — Увы. Убеждённый холостяк-с.

— Полно те, Савелий. Моя сестра не нашла достойного кавалера, и посему я счёл своим долгом выручить её, — не без смущения ответил тот. — А вот Вы, Василий Палыч, с кем изволили явиться сегодня? Неужто с Алексеем Алексеевичем?

Дмитрий, Савелий, и их дамы, интеллигентно захихикали.

— Напрасно иронизируете, господа, — приосанился гусар, тряхнув эполетами. — Наши пассии случайно встретились со своими однокурсницами, и в данный момент сплетничают-c.

Василий указал глазами в сторону группки щебечущих барышень.

— Слава богу. А мы уж подумали было, что вам сегодня предстоит танцевать друг с другом, — продолжил их кусать Савелий.

Уязвлённые гусары одновременно хмыкнули, задрав носы. Музыка вновь оборвалась.

— Поприветствуем государыню императрицу! — раскатился по залу чей-то требовательный голос, заставивший общество разом притихнуть и замереть.

— Кого? — опешил Евгений.

Благо, его нелепого вопроса никто не расслышал. Все увлеклись прибытием новой значимой фигуры.

— Что же ты стоишь столбом? — подтолкнуло его вынырнувшее из людской массы Хо. — Ступай скорее, поздоровайся с матушкой-благодетельницей. Не заставляй её ждать.

Судя по его настойчивому тону, эта процедура была необходимой, и Евгений не стал перечить. Ольга, почувствовав его нерешительность, чуть заметно сжала руку, и этот жест придал ему уверенности. Всё-таки какое же это счастье, что она рядом! Заручившись её поддержкой, Евгений был готов идти на приём хоть к самому дьяволу, не говоря уже про какую-то там императрицу.

Толпившиеся впереди гости отступали в сторонку, пропуская их через весь зал, к богато украшенному трону, возвышавшемуся у стены. Этот трон был настолько великолепен, что Евгений так и не смог понять, как же он не заметил столь красивый атрибут сразу, когда только вошёл. Словно трон возник по мановению волшебной палочки, или же выдвинулся из пола посредством какого-то чудесного механизма.

На троне восседала блистающая бриллиантами царица со скипетром в руках. Роскошность её парадного туалета была вне всяческих сравнений. Пышный наряд буквально ослеплял чародейственной игрой томно сверкающих украшений. При беглом взгляде, монархиня напоминала своим богатейшим убранством вычурно украшенную новогоднюю ёлку. При этом, облик её был настолько светел, что этот добрый живительный свет, казалось, расходился от неё в разные стороны тёплыми лучами.

Чем ближе они приближались — тем больше избавлялись от своего волнения. Императрица больше походила на добрую волшебницу, нежели на самодержавную властительницу, способную миловать и казнить с одинаковой лёгкостью. За всем этим блеском не сразу удалось разглядеть черты её лица. По-началу, оно казалось сплошным светлым пятном, точно на фотографии, испорченной нечаянным бликом. А может быть, Евгений попросту не решался поднять глаз, и взглянуть на великую императрицу. Как бы там ни было, до самого трона, он шёл в полном неведении, и лишь когда остановившись возле его ступенчатого основания, осмелился поднять глаза, чтобы взглянуть на хозяйку этого чудесного дворца, оглушительной вспышкой пронзило его пробирающее до костей осознание.

Перед ним, на величественном троне восседала мать. Живая, цветущая, и необычайно красивая. Вереницы важных слов, накопившихся в измученной душе, одновременно устремились наружу, на волне эмоций. И, столпившись где-то под кадыком, застряли глухой пробкой. Губы Евгения зашевелились, но слов не было слышно. Он хотел опуститься перед матерью на колени, но та остановила его волевым жестом, и поманила к себе поближе. Они с Ольгой поднялись на несколько мраморных приступок, покрытых дорогим бархатом, и замерли перед царственными очами.

— Здравствуй, душечка, — поприветствовала Ольгу царица. — Выглядишь чудесно. Как тебе здесь? Нравится?

— Очень, Ваше Величество, — поклонилась та. — Я необычайно счастлива присутствовать здесь. Благодарю Вас за столь радушный приём, и за приятные слова. Для меня это большая честь.

— А я очень рада наконец-то видеть своего сына счастливым. Спасибо тебе за это, душечка.

Императрица обратила взор на Евгения.

— М-мама? Ты ч-что, ц-царица? — пролепетал тот, всё ещё не веря собственным глазам.

— А что поделать? — усмехнулась та. — Nomen est Omen.

И подозвала его пальчиком, чтобы поцеловать. Когда Евгений наклонился к ней поближе, она легонько коснулась губами его щеки, и прошептала, — уходи.

Это было произнесено так тихо, что он тут же засомневался, не показалось ли ему это. На лице императрицы не было и тени намёка на что-то подозрительное. Она благодушно улыбалась, а глаза её лучились неподдельным счастьем. Никаких предупреждающих ноток ни в её голосе, ни в её мимике не прослеживалось даже близко. В следствии этого, Евгений сделал вывод, что ему показалось. Они с Ольгой ещё раз поклонились царственной особе, и отступили назад.

Что же это получается? — задумался Женя. — Если мама — царица, значит я — полноправный царевич, наследник престола? Я — будущий император?! Вот это поворот.

— Ну что ж, господа, пришла пора начать наш праздничный бал! — взмахнув платочком, распорядилась царица.

— Да начнётся бал!!! — радостно завизжало Хо, и прошлось по залу колесом, звеня бубенчиками.

Оркестр ожил. Грохнула музыка. Гости встрепенулись, быстро разбились на пары, и начали кружить по залу.

— Потанцуем? — зачем-то спросил Евгений у Ольги.

— С превеликим удовольствием, — ответила та.

Женя не имел ни малейшего представления о технике бальных танцев, но сейчас его это почему-то совершенно не волновало. Все необходимые па как-то сами собой получались у него безо всяких усилий, словно он учился этому когда-то, и сейчас только двигался, повинуясь заложенному в памяти автоматизму. Выходило у него отлично, и они с Ольгой не уступали заправским танцорам.

Магия этого вращения была сродни ощущениям ликования, восторга, и благоговейного трепета, которые он испытывал в глубоком детстве, катаясь на каруселях. Чувство того, что ты летишь куда-то в даль, и земля уходит из-под ног, а сердце готово выпрыгнуть наружу. Это было счастье. Ощутимое, доступное, понятное.

Выбрав момент, когда их лица окажутся на минимальном расстоянии, он произнёс так, чтобы она расслышала:

— Я люблю тебя.

Она улыбнулась, сверкая искорками глаз, и, когда в очередной раз их лица сблизились, прошептала в ответ:

— А я люблю тебя.

Словно стайка диковинных бабочек вылетела у них из-под ног, и запорхала вокруг. В груди что-то томительно сжалось. Глаза затянула пелена блаженства. Голова шла кругом, и какая-то необъяснимая сила отталкивала тело от пола, подбрасывая его ввысь. Будто два огромных крыла развернулись у него за спиной. И этими тёплыми крыльями ему захотелось обхватить Ольгу, отгородить её от внешнего мира, чтобы остаться с ней наедине.