— Так, посмеялись и достаточно, — констатировал Сергей. — Ты готов к продолжению эксперимента?

— Да, конечно, — кивнул Осипов.

— Давай, смотри мне в глаза. Только, ради бога, больше не ржи, ладно? И рожи мне не корчь, а то опять ничего не получится. Договорились?

— Обещаю. Я готов.

— Порядок. Начали.

Ребята опять принялись смотреть друг другу в глаза. Смех едва не разобрал их в очередной раз, но оба сдержались, сохранив выдержку. Прошла минута, приближалась вторая.

— Ну? Что? — нетерпеливо спросил Осипов.

— Вот, зараза, — поморщился Сергей. — Боюсь, что моё предположение не подтвердилось. Шум есть. Он усиливается. Я даже начинаю что-то различать.

— Предлагаю остановиться, пока не поздно.

— Нет-нет, не надо! Не отвлекайся, прошу тебя! Я вот-вот выясню, что кроется в этом шуме. В этом звучании есть перерывы, значит это… О, господи!

Лицо Сергея исказилось страхом. Глаза округлились, зрачки сузились в малюсенькие точечки. Он открыл рот, и прохрипел что-то непонятное.

— Всё, хватит! Я больше не хочу в этом участвовать, — в голосе капитана сквозила настоящая тревога.

— Ложная тишина.

— Что? Ты о чём?

— Нельзя отвлекаться. Оно затягивает.

— Что оно?

— Мерцающее зеркало. Я вижу мерцающее зеркало. Из него нельзя вырваться.

— Ничего не понимаю, Серёг. Очнись! — капитан пощёлкал пальцами перед его лицом, но тот никак не отреагировал, продолжая говорить бессмыслицу.

— Кто-то смотрит на меня из темноты. Смотрит не отрываясь. Я больше не могу выносить этот взгляд!

— Сергей, приди себя!

— Не могу! Не могу!

Сергея начало трясти. Из его губ полезла густая белая пена. Всем телом он повалился назад, и едва не опрокинулся, но Гена не позволил ему упасть.

— Зачем я пошёл у него на поводу?! Какой же я дурак! — сокрушался он, укладывая бьющегося в лихорадке друга на холодную палубу.

Ночь обступила их со всех сторон. Беспросветная мгла, просочившись сквозь туман, смешалась с ним, стирая очертания, гася отблески. Страшная ночь. Страшная потому, что для кого-то она станет последней.

Нужно цепляться за любые, даже самые незначительные выступы, не обращая внимания на боль, сомнения, и вконец израсходованные силы. Карабкаться наверх — к свету, к здравому смыслу, к порядку вещей. Необходимо выбраться из затхлого болота безумия, которое засасывает слабеющий разум, не давая возможности передохнуть, и глотнуть свежего воздуха. Наверх — к свободе! Не прекращать сопротивление. Прочь из сумерек! Пока ещё не сошёл с ума. Пока ещё способен отличить правду от иллюзии. Пока ещё жив…

Глухую черноту пространства заполняло великое множество разбросанных повсюду объектов. Одни — неподвижно висели в воздухе, другие — медленно летали по непредсказуемым орбитам. Обломки металлических платформ, серебряные диски, огромные игральные кости, обручи, статуи, и ещё много-много чего. Всё это было беспорядочно раскидано в глубоком пространстве, на абсолютно чёрном фоне.

Откуда-то раздавались тихие завывания, скрип, стук, и нечто напоминающее всхлипы. Время от времени, явно различались чьи-то голоса, доносящиеся издалека, и звучащие в сопровождении гулкого эха, точно в пещере. Не смотря на чёткость голосов, слова разобрать было невозможно.

Предметы пролетали мимо, стукались друг об друга, и разлетались в противоположных направлениях, игнорируя гравитацию. Ольга смотрела на них с застывшей маской скучающего безразличия на лице. Она стояла на одной из платформ, похожей на обломок паркетного пола. Рядом находились кадка с фикусом и шуршащий телевизор, показывающий рябь.

— «Мне всё проще становится проникать в сумерки», — подумала девушка. — «С каждым разом мне это даётся всё легче. И уже совсем не так страшно и волнительно, как было в первый раз. Никаких дурацких головокружений и дезориентации в пространстве. Всё легко и просто».

Мимо неё, снизу-вверх, медленно вращаясь, пролетел большой фрагмент лестницы с чугунными перилами. Лестница слегка задела платформу, и та содрогнулась, заставив Ольгу присесть, балансируя руками, чтобы не упасть.

— Куда это меня занесло? — она продолжила размышлять вслух. — Типичное олицетворение несогласованности. Полное отсутствие порядка. Может быть, это всё, что осталось от какого-то мира? Обломки чьей-то идеи, фантазии, мечты. А что если это Хо уничтожило мир Евгения? Что если оно уничтожило самого Евгения?!

Оля подняла голову, и увидела прямо над собой гигантскую шаростержневую конструкцию, внешне напоминающую тысячекратно увеличенную модель сложной молекулярной структуры. Такие обычно демонстрируют ученикам на уроках химии. Сооружение грозно нависало над головой, но не падало. Рассмотрев его, Ольга оглянулась назад, и заприметила гладкую, почти прозрачную призму неторопливо летящую мимо её платформы. Призма была выполнена из горного хрусталя, и имела достаточную площадь поверхности, чтобы на ней могли легко разместиться несколько человек.

Выбрав момент, когда хрустальный монолит максимально приблизился к платформе, она изловчилась, и перепрыгнула на него. После приземления, ноги предательски заскользили, но Ольге удалось сохранить равновесие, и не свалиться в необозримую бездну.

Теперь она не стояла на месте, а летела сквозь это чудное пространство, переполненное всяческими несопоставимыми деталями. Вот, она, пролетев сквозь большой золотой обруч, оказалась в окружении шахматных фигур, хаотично разбросанных по пустоте. Чёрный ферзь едва не ударил её по голове, но она вовремя увернулась. Обгоняя Ольгин кристалл, мимо скопления шахмат пролетела бутылка, с корабликом внутри. Она вертелась в пространстве, устремляясь вдаль, и вскоре со звоном разбилась об крыло военного самолёта, неподвижно зависшего на пути. Осколки брызнули в разные стороны. Некоторые пронеслись совсем рядом с Ольгой, заставив её зажмуриться и съёжиться.

Что-то подсказывало ей, что нужно двигаться на голос, но бездушный кристалл летел в ином направлении. Опустившись на корточки, Оля начала осматривать ближайшие объекты, спешно анализируя, можно ли на них перепрыгнуть. На одном с ней уровне подходящих площадок не оказалось, зато внизу она обнаружила широкую клетчатую плоскость жёлтого цвета, сплошь состоящую из квадратных плиток. Многие плитки отсутствовали, и сквозь пустые отверстия просматривалось пространство под плоскостью, толщина которой была не более фанерного листа.

Времени на раздумья у Ольги не оставалось, её хрустальная опора почти миновала эту платформу. В последний момент, девушка успела спрыгнуть вниз. Пролетев несколько метров, она приземлилась на одну из крайних плиток. Приземление сопровождалось подозрительным хрустом. Замерев, Оля перевела взгляд на свои ноги, и увидела, как по плитке, от её ступней в разные стороны побежали многочисленные трещины.

— Ой-ёй, — произнесла Вершинина, и быстро перепрыгнула на соседнюю плиту.

В тот же момент, плитка, на которой она только что стояла, рассыпалась на множество мелких частей, и с шорохом осыпалась куда-то вниз. Сделав несколько осторожных шагов по хрупкой платформе, и время от времени вздрагивая от тихого хруста под ногами, Ольга ощущала, что идёт по тончайшему талому льду. Нужно было скорее перейти на более твёрдую поверхность.

Нежданно-негаданно, откуда-то снизу, вращаясь точно свёрла, вертикально вверх начали быстро подниматься исполинские спирали ДНК, разукрашенные в красно-синие цвета. Буравя пространство, они издавали лёгкое металлическое позвякивание. Одна из спиралей возникла прямо в центре Ольгиной платформы, проломив в ней дыру. Не теряя времени, Вершинина побежала к ней, слыша, как с хрустом проламываются плиты под её ногами.

Рывок, и вот она уже висит на спирали, вращаясь вместе с ней вокруг своей оси, намертво вцепившись руками в гладкие перемычки, соединявшие поблёскивающие глянцем сине-красные шары. Воспользовавшись этим случайным лифтом, Ольга поднялась на относительно большую высоту, прислушиваясь к манящему голосу. В конце концов она спрыгнула на светящийся блок, твёрдо зафиксированный на одном месте.