— Достопримечательность здешних мест, — представил растение Женя. — Жёлтая орхидея.

— Это… — Ольга не сразу смогла подобрать нужные слова. — Это лучший цветок, который мне когда-либо дарили.

— Я рад, что он тебе понравился.

— Спасибо тебе. Как печально сознавать, что когда-нибудь эта красота завянет.

— Он не умрёт, пока в твоём сердце есть любовь.

— Значит, он умрёт вместе со мной.

Расправив лепестки подрагивающими пальцами, она склонилась к орхидее, и, ещё раз вдохнув её неповторимый аромат, прикоснулась к цветку губами.

Лучи заходящего солнца, как будто бы специально падая на него, просвечивали сквозь желтизну этих мягких, сочных, слегка водянистых лепестков, заставляя их светиться. От этого цветок казался ещё более волшебным и сказочным. Ольга смотрела то на него, то на панораму затопленного водой леса, красующуюся перед ней. Она слушала тихий плеск волн, бьющихся о сваи причала, шелест листьев, стрекот цикад и трели птиц.

Ветер гулял по эвкалиптовой роще, раскинувшейся позади ресторанчика, изредка вырываясь из неё, и проносясь над водой, всколыхивая тростник, и прогоняя рифлёную рябь по гладкой как зеркало поверхности. Евгений стоял позади Ольги, и тоже смотрел на созданный им мир. Как ни странно, теперь его взгляд был таким, словно он увидел его впервые.

Их романтическая встреча подходила к неотвратимому завершению, и поэтому оба, понимая это, наслаждались её последними уходящими минутами. Все остальные люди словно исчезли, оставив их вдвоём. Вместо окончательно затихших людских голосов, в ресторане начала играть лёгкая музыка, сопровождаемая женским вокалом.

Время утекало, словно вода сквозь пальцы. И не было ничего прекраснее этих последних драгоценных минут счастья. Солнце, прячась за древесными кронами, поблёскивало в их многочисленных прорехах, и от этого казалось, что на закрывавшем его дереве появились ослепительно-яркие яблоки, сверкающие среди листвы. Тёплый вечерний воздух словно приобрёл таинственный зеленоватый оттенок. Окружающий мир оставался безупречным до конца.

Стараясь не помять хрупкий цветок, Ольга медленно повернулась, и её взгляд встретился со взглядом Евгения. Это была минута, когда любые слова теряли смысл. Типичная ситуация, когда двум людям просто хорошо вдвоём. Настолько хорошо, что и говорить ни о чём не надо. Всё становится понятным без слов.

Солнце садилось всё быстрее и быстрее, уступая место лёгким сумеркам, готовящим мир ко сну. Оля разглядывала тени, играющие на лице её спутника, и душа девушки согревалась теплотой его выразительных, немного грустных глаз. Успокоение, овладевшее всем её существом, неукротимо превращалось в усыпляющее расслабление. Уставший разум желал отдыха, и сопротивляться этому желанию было нельзя, да и не хотелось. Ольга почувствовала, как засыпает в объятьях Жени, постепенно теряя чёткость сознания и утопая в сладкой неге.

— Я сейчас усну, — прошептала она, коротко зевнув.

— Конечно. Сегодня ты будешь спать спокойно и безмятежно. И увидишь чудесные сны.

— Вряд ли они будут чудеснее того, что я увидела здесь. Как не хочется отсюда уходить.

— Понимаю.

— Я не хочу расставаться с тобой.

— Не грусти. Мы расстаёмся не навсегда. Ты ведь вернёшься завтра?

— Обязательно.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Тогда до встречи.

Лица двух людей, стоявших на пристани, сблизились. Теперь их разделяло только дыхание.

— До скорой встречи, — произнесла Ольга, прежде чем их губы сомкнулись в прощальном поцелуе.

Прекрасное мгновенье счастья, когда кажется, что и не было ни до, ни после него людей счастливее, чем эта пара, купающаяся в лучах заходящего солнца, забывшая обо всём и обо всех.

— Я буду ждать тебя, — шёпотом промолвил Женя, когда губы Ольги соскользнули с его губ, оставив на них чудесный сладостный привкус.

— Спокойной ночи, дорогой.

После этих слов, веки девушки сомкнулись, и она провалилась в глубокое небытие, умчавшись в непроглядный мир грёз, доступный только ей одной. Заснувшая Оля опустила голову на плечо Евгения, и тут же превратилась в лёгкий ветерок, который развеялся по округе, оставив после себя лишь тонкий аромат тропического цветка — последнее напоминание о прекрасной спутнице, вернувшейся в его жизнь так неожиданно и дерзко, чтобы вновь её изменить, наводнив необычайными красками и эмоциями. А главное — смыслом.

Песня, льющаяся из невидимых колонок, завершалась.

Евгений стоял, положив руки на поручень, и задумчиво глядел на свой маленький мир, неукротимо поглощаемый сумерками. Он уже почти сумел забыть его пугающую изнанку, поддавшись беззаботному Ольгиному задору. И почти уже был по-настоящему счастлив, но… Послышался крик, и лицо Жени тут же перекосила гримаса нечеловеческой боли. Вопль, неожиданно раздавшийся где-то совсем рядом, казался настолько невыносимым и тяжким, что свет померк в глазах. Как он мог позволить это?!

А что он мог сделать? Как он мог это предотвратить?! Евгений висел на поручне, и тело его сотрясалось в рыданиях. Лишь одна мысль утешала его. Ольга ушла вовремя, и не успела услышать этого. Хо сдержало своё обещание. Но какой ценой?..

Красная палуба была целиком погружена в темноту, поэтому Бекасу и Лиде приходилось двигаться по ней на ощупь. Они старались не поднимать шума, чутко прислушиваясь к тишине, нарушаемой лишь приглушёнными скрипами и повизгиванием радиопомех, доносившихся из радиорубки, в которой колдовал неутомимый Геннадий. Продвигаясь вдоль стены, Иван одной рукой ощупывал её перед собой, а другой — крепко удерживал за руку Лидию, идущую за ним следом. Ковёр надёжно скрадывал звуки их шагов, поэтому до дверей люкса они добрались незамеченными. Капитан их не услышал.

Аккуратно открыв дверь, Бекас пропустил вперёд Лиду, вошёл следом за ней, и также осторожно заперся на замок. В люксе витала лёгкая прохлада. Очертания предметов мебели чернели в полумраке. Гардины на окнах едва заметно просвечивали, выделяясь на абсолютно тёмном фоне, неправильными серыми четырёхугольниками.

— Давай включим свет? — шёпотом предложила Лида.

— Сейчас, — отозвался Ваня, скользящий в темноте, как привидение. — Подожди. Он где-то здесь включается.

Шурша, его руки шарили по стене. Наконец, этот поиск завершился щелчком, после которого спальня в люксе осветилась мягким светом бра и ночных светильников. В этом загадочном свете, лишь слегка отодвигающем темноту в дальние углы помещения, и раскрашивающем освещённые участки жёлто-красной цветовой палитрой, элитные апартаменты выглядели ещё богаче и величественнее.