Евгений подплыл к пристани, и спрыгнул со спины аллигатора, который, чиркнув пластинами по нижним доскам, скрылся под причальным мостком. Ухватившись руками за край деревянной ступени, Женя начал подтягиваться на неё. Ему тут же подал руку один из индейцев.

— Что тут у вас за стрельба произошла в моё отсутствие? — спросил он, отжимая край рубашки.

Вода с него стекала ручьями.

— Сеньорита Верьщинина стрелять в аллигатор ружьё, — ответил ему Себастьян. — Ощень смелый сеньорита!

— Так это Ольга палила?! Ну и ну! — Евгений перевёл весёлый взгляд на Ольгу, стоявшую возле поручня, и направился к ней. — Ну ты даёшь! Разве тебя в детстве не учили, что убивать животных нехорошо? Помнится, ты меня спрашивала про хищников, обитающих в здешних местах. Так вот, самый опасный из них — это ты! В следующий раз приглашу тебя на Дикий Запад…

— Как ты можешь?! — не выдержала Ольга. — Этот аллигатор был таким огромным! Он плыл прямо на тебя! Что мне оставалось делать?! Ждать, когда тебя съедят?!

— Этого аллигатора зовут Гоша. Он совершенно ручной. Неужели ты считаешь, что я позволю кому-то съесть себя в своём собственном мире?

Ольга промолчала, и отвернулась, надув губки. Её глаза начали разбухать. Евгений почувствовал, что зашёл слишком далеко, и поспешил всё загладить.

— Ты обиделась? — произнёс он, прикоснувшись к её плечам.

Подруга ничего не ответила.

— Не обижайся, прошу тебя.

— Ох, Женька! — Оля обернулась к нему. В её глазах стояли слёзы. — Если бы ты знал, чего я натерпелась за эти минуты, пока ты там плыл! Я так боялась за тебя. Конечно же, это твой мир, и тебе в нём ничто не угрожает. Но тогда я забыла обо всём. Этот крокодил… Аллигатор — он был очень страшным. И он плыл прямо к тебе. А я ничем не могла тебе помочь…

Произнеся это, она уткнулась лицом в его плечо и тихо заплакала.

— Успокойся, — Евгений обнял её.

Руки девушки обхватили его мокрую спину, она прижалась к его груди и задрожала.

— Спасибо тебе, — Женя поцеловал её в макушку. — Ты у меня настоящая героиня, и я восхищён твоим поступком. Скажи, если бы аллигатор действительно оказался опасным, и напал бы на меня, тебя бы это действительно расстроило?

— Расстроило? Да я бы с ума сошла от горя. Даже думать об этом не хочу…

— Оля-Оля. Впереди нас с тобой ждёт такой кошмар, рядом с которым этот аллигатор — не более чем детская надувная игрушка. Сейчас ты поневоле прошла испытание огнём, и выдержала его достойно. Теперь я знаю, что на тебя можно положиться всецело. Ты прикроешь мою спину также надёжно, как и я буду прикрывать твою. И мы никогда не бросим друг друга в беде. Наш враг силён, коварен и крайне опасен, но мы справимся с ним. Вдвоём — справимся!

— Я не боюсь кошмаров. Не боюсь врагов. Даже Хо твоего проклятого не боюсь, кем бы он, она или оно не было. Я боюсь только за тебя. Мне не страшно, когда ты рядом. Но если тебя не будет, то… Я не хочу об этом говорить. Не оставляй меня больше одну. Прошу тебя.

— Я тебя не оставлю, дорогая. Клянусь.

Ольга отстранилась и, вытерев слёзы, пристально посмотрела в его жутко-зелёные глаза. В этих глазах светилось только одно чувство — преданность.

— Ты — моя прекрасная воительница, — улыбнулся он. — Признайся, как это у тебя получилось?

— Я не знаю, Жень! Я увидела аллигатора, и начала звать на помощь. Никто на меня внимания не обращал. Тогда я решила прыгнуть в лодку и поплыть к тебе…

— Зачем?

— Чтобы хоть как-то помочь. Я не знала, как мне ещё поступить. Наверное, это было безумием, но у меня не было другого выбора. А Себастьян меня остановил. Он не отпускал меня и не давал прыгнуть в воду.

— Правильно и делал.

— Тогда я выстрелила, но промахнулась, потому что он дёрнул моё ружьё, и…

— Оля!!! Подожди. Остановись. Ты ещё не осознала это чудо?

— Какое?

— Ты сама, в этот раз абсолютно без моей помощи создала оружие из ничего! Понимаешь?

— Сама? Д-да-да… Жень, если честно, я не знаю, как у меня это получилось. И я не смогу повторить этот трюк. Вообще, я думала, что это не я…

— А кто же?

— Ну, не знаю. Я была в отчаянье. И вдруг мне неожиданно кто-то вложил в руки это ружьё. Оно появилось и исчезло само собой.

— Ты способна творить великие миры. Доказательство было только что получено.

— Но я не знаю как…

— Это потому что ружьё в твоих руках было создано под властью инстинкта, а не разума. Ты пока ещё не умеешь контролировать этот процесс, но способности, которыми ты владеешь — наглядны. Ты не могла мне помочь, и в бессильном порыве, не желая мириться со своей беспомощностью — сотворила настоящее чудо. Пока ещё маленькое, но уже бесспорное. Это лишь ничтожная песчинка в океане безграничных возможностей твоего разума, но именно из таких вот песчинок и строятся великие умения, скреплённые приобретаемыми знаниями и накапливаемым опытом. Это большой успех. Ну а теперь, великая охотница на крокодилов, может быть скажешь мне с какого ствола ты так эффектно палила? — Евгений хитро прищурился.

— Я стреляла из ружья, — ответила Ольга.

— Это я уже знаю. Из какого конкретно?

— Ну-у, из такого большого.

— Это мне ни о чём не говорит. Хотелось бы модель узнать.

— Я же в них не разбираюсь. Обычное ружьё. Да, у него ещё снизу такая штука передёргивающаяся.

— Ого. Это уже солидное ружьецо. Неужто помповое?

ы: Если бы ты знал, чего я натерпелась за эти минуты, пока ты там плыл!

— Да откуда же я знаю?! — девушка хлюпнула носом.

— А-а, вот же оно. Ну-ка, посмотрим, — Евгений нагнулся, поднимая что-то с пола, а когда выпрямился, в его руках было то самое ружьё, точь-в-точь такое же, из какого стреляла Оля. Затем, показав его подруге, он осведомился. — Оно?

— Кажется да, — узнала своё оружие Ольга. — Точно. Оно самое. Как ты его вернул?

— Из твоей памяти. Хорошо, что ты не успела его забыть. Ух, ты! — не скрывая восторга, Евгений разглядывал его, то взвешивая, то крутя в руках. — Великолепное ружьё! Моссберг-500, американское, помповое. У тебя отличный вкус. Правда, мне больше нравится Ремингтон-870, но твой выбор я всецело одобряю.

— Причём тут мой выбор? Я же сказала, что совершенно не разбираюсь в ружьях, да и вообще в оружии ничего не понимаю. Все эти названия для меня — пустой звук.

— Тогда почему ты создала именно этот тип ружья? Откуда ты его взяла? Не выдумала же. Среди твоих родственников есть охотники?

— Нет. Но ружьё определённо кажется мне знакомым. Только я не знаю, откуда? По-моему увидела его в каком-то американском фильме. Один раз.

— Очень может быть, — Женя прислонил ружьё к бортику, и, повернувшись к Ольге, внимательно осмотрел синяк на её плече. — У-у-у. Да у тебя травма. Сильно тряхнуло?

— Порядком, — поморщилась та. — Но это всё ерунда. Обычный синяк. Пройдёт.

— Вовсе не ерунда. Тебе повезло. Удар мог вообще плечо раздробить. На будущее прими это во внимание. С таких ружей надо стрелять аккуратнее. Прижимай приклад как можно плотнее, а лучше — стреляй с бедра.

— Надеюсь, что стрелять мне больше не придётся, — вздохнув, ответила Ольга.

— Кто знает.

Евгений тихонько приложил руку к её посиневшему плечу, и провёл по нему сверху вниз. После этого прикосновения от синяка не осталось и следа, а боль от ушиба тут же утихла, вскоре пропав совсем.

— Зачем ты туда плавал? — спросила Оля.

— Вот за этим. Держи, это тебе, — он запустил руку за пазуху расстегнувшейся рубашки, которая незаметно успела окончательно высохнуть, (как и вся остальная одежда), и извлёк наружу нечто совершенно божественное.

Цветок, чья красота была, кажется, идеальной. Во всяком случае, так показалось Ольге. Нежные, жёлтые лепестки, зеленоватые у основания, расчерченные еле различимыми продольными полупрозрачными полосками, были распущены в разные стороны, мягкими волнистыми оборками. А в центре цветка находилась выступающая вперёд сердцевина, которая ласково оберегала яркое и столь беззащитное цветочное нутро, спрятанное в самой глубине, и лишь слегка приоткрытое для постороннего глаза. Цветок был самим воплощением скромности и великолепия. В нём прекрасно сочетались шарм и непосредственность. Кроме того, от него исходило невероятное благоухание. Удивительно, как Ольга не помяла его, прижимаясь к Евгению.