Вот только весь этот серьёзный настрой безнадёжно тонул в его нерешительности. Альтернативная манера поведения не была изначально им проработана. Оставалось одно — импровизировать, действуя по обстановке. А для начала — придти в себя…

— Всё. Основную грязь смыла, — Ольга заботливо посмотрела на него. — Тебе бы окунуться.

— Окунуться? — запутавшийся в своих мыслях Евгений, не сразу понял смысла её простых слов.

— Да. Нырнуть. Чтобы смыть остатки грязи, — объяснила подруга.

— А-а. Это запросто, — выбравшись из подводных корней, Женя замер как поплавок на поверхности воды, продолжая держаться рукой за дерево и растерянно смотреть на Ольгу.

— Чего же ты ждёшь? — спросила та. — Окунайся.

— Подержи меня за руку, — попросил он. — Пожалуйста.

— Хм, — Ольга неуверенно взяла его за руку. — Ладно. Только без фокусов!

— Обещаю.

Рука Евгения сжала руку девушки и он, вдохнув воздух, скрылся под водой. Колышущаяся обитель тишины приняла его в своё лоно, когда тёплая вода сомкнулась над его головой. Сквозь колеблющееся и искажающееся зеленоватое стекло поверхности, Ольга видела, как он скорчился среди корней, опустившись на корточки, и не выпуская её руку из своей. Это была единственная сцепка, связывающая их, но крепче её, казалось, ничего не могло быть.

Евгений открыл глаза. По ту сторону пластика герметичных очков проскользнуло несколько пузырьков, сорвавшихся с его губ. Подводный мир окружал его, обволакивая со всех сторон сонной аквариумной зеленью. Царапины больше не болели. Страха не было, злость покинула сердце, и жизнь насыщалась питательной энергией через руку, сжимавшую кисть Ольги. Возможно, подобные ощущения испытывают эмбрионы в утробах, также связанные пуповиной с матерями, питающими их своей жизненной силой.

Секунды утекали, но ему не хотелось возвращаться на поверхность. Здесь было так уютно, тепло и хорошо, а там… Он поднял голову и увидел фигуру стоявшей рядом с ним Ольги. Девушка была погружена в воду по грудь, поэтому её плечи и голова были скрыты за качающимся ртутным стеклом потолка водной поверхности, искажающей облик внешнего мира до неузнаваемости, делая его нестабильным, колеблющимся, преломляющимся. Можно было определить лишь очертания Ольгиного лица, но оставалось непонятным, что оно выражает.

Зато подводная часть её тела просматривалась очень чётко, и невозможно было не восхититься ею. Белая кожа здесь приобрела необычный фисташковый оттенок, делавший её похожей на ундину — сказочную русалку. Ткань купальника тускло поблёскивала, словно состояла из мелких чешуек. Одна нога была подогнута, вторая — выпрямлена. Ступни надёжно упирались в плетущиеся корни дерева, которые словно поддерживали девушку, не давая ей соскользнуть вниз — в глубину. Правой рукой Ольга держалась за один из таких корней, и было хорошо заметно, как нежно-зелёные лохмотья тины, покрывающей его, вяло танцуют, струясь между её пальцами.

Евгений восхищался фигурой своей спутницы. Это благоговейное восхищение было гораздо выше похоти. Он считал Ольгу живым воплощением идеальной скульптуры, произведением искусства, которое мог создать только высший из гениев — Бог. Он вновь был покорён её красотой… Вновь, потому что покорялся этой красоте уже не раз. И продолжал восхищаться, любуясь каждым изгибом, каждой родинкой. Для него она была безупречной. Божественной. Подводные блики играли на ней, добавляя виду ещё больше нереальной волшебности.

Заворожённый Евгений совершенно забыл о времени, и Ольга начала беспокоиться. Сначала её рука стала немного подрагивать, затем сжиматься, наконец она не выдержала и стала настойчиво дёргать застрявшего под водой друга, вызывая его на поверхность. Опомнившись, Женя быстро выпрямился, и вынырнул, встретившись с Ольгой лицом к лицу. Взглянув на него с укором, девушка произнесла:

— Ну ты даёшь. Я уже думала, что ты там заснул.

— Прости. Задумался, — стирая воду с лица, ответил Евгений.

— О чём?

— Да всё о том же. О цветке.

— Опять о цветке? Дался тебе этот цветок. Зачем его срывать? Пусть себе растёт.

— Я хочу подарить его тебе. Ты не представляешь, что это за цветок. Он уникальный. Редкий.

— Тем более, если редкий, то пусть остаётся нетронутым. Не думай больше о нём. Лучше вспомни о своём обещании. Я жду ужин. Или ты передумал?

— Ты что! Ни в коем случае не передумал. И не надейся. Мы сейчас же отправимся в тропический ресторан «Жёлтая орхидея». Именно там я и заказал сегодня столик на двоих.

— Тропический ресторан? Звучит привлекательно. Никогда раньше не была в тропических ресторанах. Где же он? Я вижу лишь затопленный лес вокруг.

— До него нам придётся плыть.

— Плыть? С ума сошёл? И сколько до него километров?

— Не беспокойся об этом. Здесь неподалёку я оставил лодку.

— Это уже радует. Что ж, поплыли. Где твоя лодка?

— Плыви за мной, — оттолкнувшись от корней, Евгений поплыл.

Ольга последовала за ним. Несколько минут они плыли молча. Приятная вода была гораздо теплее воздуха, и тело нежилось, наслаждаясь этой обволакивающей теплотой. Движения рук и ног не вызывали усталости, как если бы они просто прогуливались по гладкой дорожке. Рядом, то тут, то там, падали в воду тяжёлые капли росы, срывающиеся с листвы древесных сводов, простирающихся над ними. Крупные водомерки с большими глазами-бисеринками и бирюзовыми брюшками, вычерчивали зигзаги на ровной поверхности воды, разбегаясь от пловцов в разные стороны. Тишина и умиротворение царили в этом лесу, купающемся в тёплых живительных водах.

Ветвистые мангры обступали людей со всех сторон, раскорячившись своими корнями-ходулями, и покачивая ветвями, словно руками, им вслед. Вокруг, на воде поблёскивали солнечные блики, похожие на россыпь золотых монет, добавляя пейзажу ещё больше волшебности и живописности. Краем глаза Оля заметила небольшую рептилию. Глухо булькнув, она соскользнула в воду с толстого мангрового корневища, прежде чем взгляд девушки успел на ней зафиксироваться. Кажется, это была игуана. Ольга успела хорошо рассмотреть лишь её длинный хвост, сплющенный с боков. Вид незнакомой ящерицы породил в её душе новые волнения. Неизвестно, какие ещё твари могли населять этот необычный водоём, и насколько опасными они были. Не смотря на то, что Оля доверяла уверенности Евгения, она всё же обратилась к нему с вопросом:

— А здесь водятся хищники?

— Да, — спокойно ответил тот.

— Какие например?

— Ну-у, всякие. Змеи, мурены, хищные рыбы…

— И ты вот так спокойно мне сейчас об этом говоришь? Ну спасибо, Женечка. Может здесь ещё и крокодилы водятся?

— Водятся. Аллигаторы. И большие.

— Знаешь, иногда твои шутки очень жестоки.

— Никаких шуток. Я серьёзен.

— Хочешь сказать, что ты затащил меня в этот водоём, заранее зная, что в нём кишат всякие опасные твари? Тебе хочется, чтобы меня кто-нибудь из них сожрал? Очень благородно.

— Успокойся. Нам нечего бояться. Они на нас не нападут.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно. В этом мире хищники всегда сыты, довольны и крайне ленивы. От мелюзги — до гигантов. Все. Кроме одного.

— Кроме кого?

— Кроме него. Чёрного. Он всегда голоден. Да и спасения от него нет, ни в воде, ни на суше. Ни в мире иллюзий, ни в реальности.

— Ты про Хо?

Евгений тут же остановился, и повернувшись к ней, просипел что-то невнятное. Ольга отпрянула в сторону, увидев как перекосилось его лицо. Он словно был готов вот-вот ударить её, или наброситься, чтобы утопить. Настолько силён был вспыхнувший в нём гнев. Девушка ошибочно подумала, что эта ярость была адресована ей. На самом же деле, Евгений разозлился на имя, произнесённое ею. Для него оно было подобно горячему стилету, ковырнувшему открытую рану в его душе.

Вовремя опомнившись, Женя тут же избавился от маски зловещего негодования, и вздохнув, боковым кивком поманил Ольгу за собой, после чего поплыл дальше как ни в чём ни бывало. Взволнованная Оля присоединилась к нему, ожидая хоть каких-то пояснений. Несмотря на то, что по виду Евгения было заметно — он не намерен продолжать разговор связанный с Хо, он всё же продолжил его.