– Тебе бы играть в вестернах батрака, державшего лошадей своего начальника, который упивается до бесчувствия мексиканской водкой в салуне, – продолжал в том же духе Эдди.

Но даже это явное оскорбление не поколебало Бобби Ли, который продолжал блаженно улыбаться.

– Абилен уволился, или что? – спросил он, уставившись на парочку, сидящую в дальней кабинке.

– Он считает, что эта девушка богата, и хочет жениться на ней, – ответил Дуэйн. – С завтрашнего дня он у меня больше не работает.

На этом, ко всеобщему удивлению, разговор оборвался. Дуэйн подумал, что можно попытаться возродить интересную тему о том, кому больше нужен секс: мужчинам или женщинам (благо, большая часть участвовавших на предыдущем обсуждении присутствовала и теперь), но потом передумал. Он вспомнил, что идея первоначально принадлежала Джуниору Нолану, а что стало с Джуниором? Он – банкрот, с которым отказывается жить собственная жена, не желая больше терпеть его приступы меланхолии, а прекрасные дети вынуждены выигрывать на соревнованиях, где не видно никого из родителей. Странное время, странное место.

Подняв глаза, он также заметил, что три женщины, сидящие за соседним столиком, смотрят на него. Они, правда, мгновенно отвели глаза, хотя Чарлин Даггс и не пыталась притвориться, что не наблюдает за ним. Чарлин продолжала смотреть на него, и в ее взоре он прочел сочувствие. Ее подруги старательно глядели в сторону, явно ожидая, что Дуэйн заведет разговор на сексуальную тему. Они ожидали, что он примется подшучивать над шляпой Бобби Ли или невзрачными усами Эдди Белта.

По их напряженным позам он догадывался, что они ждут от него чего-то такого, что развеяло бы скуку и беспокойство, одолевающие их. Они не будут привередничать, подхватят и разовьют любую мысль, какую он выскажет, только начни.

Сам не зная почему, но Дуэйн решил не доставлять им такого удовольствия. Почему всегда он должен начинать первым? Пусть хотя бы раз начнет кто-то другой. Пусть Джанин что-то сделает; не все же ей заниматься установлением зрительных контактов. Пусть Дженни что-то сделает; не все же ей сеять сомнения среди людей.

Он упорно продолжал молчать, размышляя о том, как несправедливо устроен мир. Он, как никто другой в городе, по уши в долгах. Ни у кого другого дети не вызывают столько проблем, как у него. Ни одна жена не тратит столько денег, как его. Его рабочие такие ленивые и некомпетентные. С какой стати, учитывая все это и массу других вещей, он должен развлекать любого, забредшего в «Молочную королеву»? Не он мэр этого города и тем более не управляющий этой забегаловкой.

Нет, упрямо сказал себе Дуэйн, буду молчать до конца; пусть другие проявят хоть чуть-чуть инициативы. Достаточно того, что он руководит комитетом по празднованию столетия города и в случае фиаско на него навесят всех собак, – а судя по всему, так и случится. Хоть бы раз в жизни спокойно посидеть, не высовываясь.

Молчание затягивалось. Бобби Ли и Эдди Белт, которые немедленно затеяли бы перепалку, очутившись в одно и то же время в офисе, словно онемели. Бобби Ли по-идиотски улыбался, из-под своего широкого сомбреро. Дуэйн вспомнил, что Нелли разругалась с Джо Кумсом. Он попытался отделаться от тяжелых дум. Разумеется, Нелли не может сразу переключиться на Бобби Ли после того, как с четырнадцати лет ежедневно отшивала его.

Молчание холодной зимней тучей повисло в «Молочной королеве». Дженни вынула зеркальце и принялась внимательно изучать свой новый грим. Женщины из городского суда продолжали сидеть со стоическим выражением лица, словно им предстояло отправиться на похороны того, кого они едва знали.

Один лишь Абилен в силу своего самолюбия не был обескуражен отказом Дуэйна оживить компанию. Разделавшись с едой, он неторопливо покинул заведение, водрузив на место солнцезащитные очки и покусывая зубочистку. За ним проследовала совершенно несчастная молодая девушка. Абилен даже не взглянул в сторону Дуэйна. Он и девушка сели в «линкольн» и уехали.

– Он даже не открыл ей дверь, – заметила Лавел, но ее замечание не вызвало большой ярости среди феминисток. Никто и не ожидал, что Абилен поведет себя как джентльмен.

– Я не сомневаюсь, что он заставил ее расплачиваться за съеденный чизбургер, – прибавила она. – Как я ненавижу мужчин, которые жалеют денег даже на дурацкий бутерброд.

– Он всегда был трепло и жмот, – проговорил Дуэйн, посчитавший нужным хотя бы немного поддержать Лавел.

Заметив за окном большой голубой пикап, свернувший с шоссе, он сразу почувствовал огромное облегчение. Карла в своей «супернове» отправилась на охоту. Его переполняло чувство восхищения женой. Наверное, даже любви. У Карлы, конечно, имелись свои недостатки, но где бы она ни появлялась, всегда что-нибудь да происходило. Что-что, а завести разговор или затеять ссору она всегда была готова.

«Супернова» медленно объехала «Молочную королеву», вызвав тем самым некоторое оживление у присутствующих. Карла как бы присматривалась, не сидит ли в кафе тот, к кому она настроена особенно дружелюбно – или недружелюбно. Через минуту она войдет внутрь, выпьет кофе, и тогда начнется! Дамы из суда достали свои зеркальца и принялись поправлять прически.

Ко всеобщему удивлению, Карла не вошла. Обогнув кафе, она немного отъехала и быстро и ловко подала машину задом, затормозив в нескольких дюймах от бампера пикапа Бобби Ли. Затем выпрыгнула из машины и скрылась из виду.

Дуэйн взглянул на счастливого Бобби Ли и заметил, что выражение счастья сползло с его лица. Более того, оно, несмотря на щетину, стало бледным.

– Что она собирается делать с твоим пикапом? – спросил он у Бобби Ли.

– Мне остается только надеяться на лучшее, – упавшим голосом ответил Бобби Ли.

Карла вновь появилась, залезла в машину Бобби Ли и отпустила сцепление. После чего постучала пальцем по окну «Молочной королевы». Все впились в нее глазами. Тогда Карла ткнула в него пальцем. Комбайнеры, которые не успели отправиться в Саскачеван, так и охнули – они не привыкли к местным обычаям и нравам.

Прыгнув в свою «супернову», Карла рванула на полной скорости с места, волоча за собой, как щенка на привязи, грязный пикап Бобби Ли. Когда Карла выехала на магистральную дорогу, «датсун» подскочил пару раз и завалился набок. Но Карла только прибавила газу. Искры от волочащегося пикапа разлетались во все стороны.

Дуэйн решил, что черные мысли, одолевавшие его в отношении Бобби Ли и Нелли, почти оправдались.

Из всех следивших за разыгравшимся спектаклем Эдди Белт реагировал наиболее остро, прошептав:

– О, черт! Смотри, что она вытворяет!

На глазах у всех он схватил сахарницу, запрокинул голову и сыпанул в горло струйку песка.

Дуэйн расхохотался. Он решил, что все-таки любит свою жену. Кто еще способен так напугать Эдди Белта, что тот принялся поглощать сахар прямо из банки.

Первой пришла в себя Дженни Марлоу.

– Почему ты сделал это? – спросила она Эдди. Эдди вытер ладонью губы и отпил воды.

– Я испугался, что шлепнусь в обморок, – пояснил он. – При виде этого пикапа мне стало плохо. Она тащила его, словно теленка на клеймение.

Заметив, что все на него смотрят, Эдди смутился.

– Понимаете, на меня что-то нашло, – проговорил он. – У меня все оборвалось внутри. Говорят, что в таких случаях лучше всего помогает сахар. Он сразу попадает в кровеносную систему.

Бобби Ли тоже был потрясен увиденным, но не настолько, чтобы терпеть долгое пребывание Эдди в центре всеобщего внимания.

– Пикап вовсе не твой, а мой, черт возьми! – сердито заметил он. – Будь это твоя машина, ты умер бы на месте.

– Не исключено, – согласился Эдди. Он так перепугался, что проглотил обиду.

Дуэйн встал и выглянул в окно. Карла тащила пикап через весь город, и водители легковых машин и грузовиков едва успевали сворачивать в сторону, пораженные странным спектаклем.

– Это мой единственный пикап, – совсем упавшим голосом проговорил Бобби Ли.