В принципе все могли пойти в среднюю школу, независимо от социального происхождения, но предпочтение оказывалось детям гражданских, военных или церковных чиновников или крупным собственникам и богатым торговцам. До XII в. в школах не было девочек. Среднее образование в ранний период, во всяком случае в провинции, контролировалось священником, живущим среди мирян. Косьма, покинувший родную Сицилию в начале VIII в. и оказавшийся на сирийских берегах, как и многие другие пленники арабов, был взят одним греком из Дамаска, который спросил его, почему он оплакивает свою потерянную свободу, поскольку жизнь монаха отрывала его от мира. «Что меня печалит, — отвечал Косьма, — так это то, что, проникнув в глубины человеческого знания, я, упражнявшийся в риторике, знающий методику и приемы дискуссии, познавший мораль Аристотеля и Аристона Хиосского, изучивший все, что доступно человеку в познании природы, научившийся арифметике, глубоко постигший геометрию, с успехом сопоставляющий аккорды гармонии и музыки, я, знающий небесное движение и изменения звезд и, благодаря своим знаниям, постигший величие и красоту созданий, способный провести аналогии с учением Создателя, я, изучивший тайны теологии, оставленной нам греками и объясненной четко и ясно нашими теологами, наполненный этими знаниями, — я не нашел, как из них можно извлечь выгоду». Его могущественный слушатель, впечатленный рассказом, выкупил пленного ученого и сделал его наставником своего сына — будущего Иоанна Дамаскина и приемного сына — Косьмы Иерусалимского. Итальянский монах преподавал им грамматику, диалектику, аподиктику, нравственную философию, аналогии и арифметику Пифагора и Диофанта, геометрию Евклида, гармонию и астрономию настолько успешно, что ученики превзошли своего учителя. В провинции, следовательно, еще существовали центры, где можно было получить традиционные энциклопедические знания. Кажется, что с IX в. все меняется. Жизнь Константина, апостола славян, раскрывает, что сын крупного чиновника в Фессалонике в это время не мог получить среднее образование во втором городе империи и был вынужден отправиться в столицу для изучения «Гомера, геометрии и диалектики и всех других философских дисциплин… риторики и арифметики, астрономии, музыки и прочих эллинских искусств» (Ф. Дворник). В самом Константинополе насчитывалось в X в. не более десятка средних школ с 200–300 учениками. Однако многие хотели отправить своих детей в эти школы, так как знания, которые они там получали, давали им доступ к административной карьере. И все же этого образования было недостаточно для того, чтобы занять должность чиновника в столице или провинции.
Ученик начинал с изучения грамматики — искусства читать и комментировать античных авторов, а также с элементов истории, древней географии и мифологии. Базовым автором был Гомер, впрочем, в программу были включены три трагедии Эсхила, три — Софокла, три — Еврипида, три комедии Аристофана, произведения Гесиода, Пиндара и Феокрита. Достаточно скромное место занимали христианские тексты, Библия, которую комментировали, псалмы и произведения Григория Назианзина (IV в.). Ученик, читая текст, задавал вопросы учителю. Целью каждого комментария было извлечение морали, а поскольку автор не всегда непосредственно делал это, учитель аллегорически интерпретировал текст — знаменитое пристрастие византийцев к интерпретации. Тот же учитель преподавал грамматику и риторику. Последний предмет был предназначен для обучения ораторов и мастеров эпистолярного искусства: от них требовали, например, составить в прозе беседу в манере Демосфена или написать стихи, обращенные к какому-либо персонажу Гомера, просто написать письмо или панегирик. Философия в некоторых случаях включала в себя теологию и математику, то есть арифметику, музыку, геометрию, астрономию и физиологию или изучение природы, в других — только изучение математики.
Изучение иностранных языков не было вписано в программу византийской школы. Этот пробел был еще более значительным, поскольку все византийские города были космополитичны, и первый — Константинополь. Противоречивый факт, который имел большой отголосок, живописным свидетельством чему было следующее происшествие во дворце: Аарон, переводчик императора Мануила I (1143–1180 гг.), осмелился однажды в присутствии всего двора дать иностранным послам советы, противоречащие интересам империи, и его предательство осталось бы незамеченным, если бы жена императора Берта, немка, не поняла, что сказал Аарон, и не рассказала бы об этом. Интерес к иностранной литературе появился в Константинополе только в XIII в.: начали переводить произведения с латыни, персидского и арабского, в основном научного содержания.
Среднее образование, предназначенное для подготовки чиновников, как об этом говорилось, было чисто умозрительным. С математикой ученик изучал все мистические области и священные числа, геометрию Евклида и арифметику Пифагора, геодезию Псевдо-Герона, но геометр или налоговый чиновник, который мог получить подобное образование, применял к измерению земли эмпирические знания и разнообразные методы счета, например вычисляя полный периметр земельного участка. Грамматик и ритор обучали учеников мертвому языку, который не понимала большая часть населения. Древнегреческий был упрощен, к IV в. было завершено формирование языка аттического периода, в котором морфологическая и синтаксическая нерегулярность была упразднена, он стал обычным письменным и разговорным языком, понятным во всем эллинистическом мире. Краткость и долгота в произношении гласных исчезли. В словах появилось ударение. Из латыни были заимствованы технические термины административной и военной жизни, из арабского — понятия текстильного производства. Но официальная византийская литература не использовала этот язык: двор и церковь остались верными древнему языку Фукидида, Аристофана и трагиков. Прежде всего, классический язык употреблялся для сочинения панегириков, чтобы с большей силой выразить сравнение императора с героями античной мифологии или Библии. Язык, отточенный в древности, использовался все меньшим количеством людей. Церковь, для сохранения «чистоты» текстов святых отцов IV и V вв., осталась верной языку этого классического периода, отразившему синтез аттической и библейской культур, языку, соответствовавшему классическим жанрам комментариев, проповедей, религиозной поэзии, который оставался практически неизменным до конца империи. Наконец, в исторических книгах варварские народы назывались не их современными названиями, а именем племени, заселявшего ту же территорию в Античности. Для того чтобы на разговорном греческом языке появилась эпическая поэма — жанр, неизвестный до этого времени в языке Византии, потребовался упадок политической централизации и иностранная оккупация в XIII в. Двор и церковь стремились сохранить языковое наследие Античности, которое было для них непреходящей ценностью.
Учитель средней школы был светским человеком, а его школа — частной, в большей или меньшей степени связанной посредством субсидий с церковью. Учителю платили родители, с которыми он заключал контракт, однако его положение не было процветающим, так как ученики переходили из одной школы в другую, а он покрывал свои расходы, переписывая манускрипты. Если учитель был один, то более старшие или лучше подготовленные ученики помогали младшим. Все жили в доме учителя. В нескольких самых важных школах император назначал некоторых учителей, тогда как другие выбирались коллегами и учениками. Главным качеством хорошего ученика была память, славили того чиновника, который, будучи учеником, мог заучивать целые книги. Ученики просили об успехе Бога, но прибегали и к магическим упражнениям. Рассказывают, что одного ученика привели в церковь, где его научили 24 буквам греческого алфавита, написанным мелом (?) на дощечке и размытым вином, и так он читал отрывки из Нового Завета. Среднее образование было светским и включало только несколько элементов церковных знаний, религиозное образование получали в монастыре или у аскета, жившего отдельно.
