Остатки первой шеренги слишком поздно дёрнулись назад, да и в живых из них осталось не больше трети. Бездушные механизмы из металла, в чьих безликих головах, заменяя суть и смысл существования, адским пламенем тлел лишь один приказ: уничтожить любым способом этих гнусных людишек и тех, кто с ними (и дальше, где найдутся, пока не поступит другой приказ - остановиться) - дорвались, наконец, до своей цели. И хоть вылезших из траншеи големов было примерно в два раза меньше, чем упавших туда, на решимость выполнить своё предназначение у оставшихся это не сказалось.
Я спрыгнул с седла и, вытаскивая на ходу меч, что-то проорал - не помню точно что, но что-то страшное и грозное, ибо стоящие передо мной шеренги имперских пехотинцев поспешно расступались пред ликом моей милости.
И вновь - уже в третий раз за всё время владения мной пресловутым Перстнем, (а по сути, всё время нахождения меня в этом ... Эрвиале) я, рванувшись вперед, вдруг понял, что буквально провисаю на плотных, упругих и невероятно быстро нагревающихся струях воздуха, в то время как окружавшее меня общепризнанная среда "пространство - время - организмо-механизмы" вдруг максимально, насколько это возможно для собственного "супервоплощения", замедлилось.
Прямо предо мной застыл, выползающий на бруствер один из безликих големов: крупные крошки земли колючими брызгами повисли вокруг гладкой металлической головы, плеч, длинных скрюченных пальцев. Приблизившись вплотную, я, походя, врезал эфесом по этой невидящей округлой голове, наблюдая, как медленно расходятся по гладкой поверхности волны сминаемого металла.
Я бросился дальше, с силой оттолкнувшись ногой от края бруствера, и перелетев в уплотняющихся слоях воздуха через заполненный застывшими в разных позах бездушными металлическими существами зев траншеи. Движения давались с всё большим усилием, словно приходилось пробиваться сквозь нагревающуюся стекловату, обдирая кожу, терпя боль в слезящихся глазах. Сердце бухало о грудную клетку - слишком медленно и слишком громко, проталкивая по организму потоки закипающей крови. Лёгкие были пробиты миллионами мелких горячих иголок.
На пути попался ещё один застывший в динамичной позе огромный голем: его занесённая правая нога с равномерным утолщением у основания, заменявшим ступню, медленно-медленно опускалась вниз, само тело было наклонено вперёд, обозначая экспрессию и движение.
"А вот хрен вам, эстеты грёбанные!" - огненной вязью промелькнуло у меня в голове, и я со всей злостью рубанул мечом это творение извращённого эльфийского разума. Клинок прошёл словно сквозь вязкий застывающий цемент, оставляя после себя багрово-жёлтый по краям росчерк.
Не останавливаясь, я продолжал двигаться дальше, выискивая свою главную цель - эльфийских лучников, чьё местоположение легко можно было отследить по медленно парящим роям серебристых белооперённых стрел. Я двигался, стиснув зубы и рубил эти стрелы, лишая их возможности сделать своё дело, ибо каждая стрела это чья-то жизнь по ту сторону траншеи, это жизни моих солдат.
Так долго в этом своём состоянии я ещё не находился и что будет со мной не найди я вражеских стрелков до того, как время "включится опять", я даже не думал и не моделировал такую ситуацию...
Но мне реально повезло, когда через несколько набатных ударов сердца я буквально упёрся в плотную группу в несколько десятков стрелков - увидеть их сразу мне помешала багровая круговерть в глазах и легендарная мимикрирующая эльфийская маскировка...
Злобно осклабившись, я принялся потрошить этих стройных остроухих сказочных созданий, под волшебными плащами облаченными в матово поблёскивающие доспехи в крупную чешую. Мой меч, чувствительно нагревшись, вспарывал эльфийские животы и оставлял наливавшиеся кровью росчерки на эльфийских шеях.
Рукоятка меча уже начала обжигать руку сквозь кожаную перчатку, а собственная кожа пошла пузырями и багровыми трещинами, когда я разворотил грудную клетку где-то двадцать пятому по счёту эльфу, и когда с глухим щелчком время вновь возобновило свой бег.
Теряя ориентиры "верх-низ", я повалился лицом в раскисшую грязь и тут же следом с мокрыми шлепками вываливающихся внутренностей и отлетающих голов рухнули тела убитых мною эльфов.
Через долю секунды что-то тяжёлое, обдав потоками воздуха, пронеслось надо мной и с силой врезалось в кучку оставшихся в живых стрелков, попачкав мои плащ и перчатки пригоршнями светлой пахучей эльфийской крови.
Сквозь бешеную круговерть и набатный звон я различал перепуганные вскрики на изысканном певучем языке, которые вскорости стихли в отдалении...
Разбежались.... Это хорошо, иначе меня сейчас можно брать одной голой рукой.... Но надо встать.... Надо двигаться обратно....
Подавляя рвотные порывы, поскуливая и хныча от боли, я еле воздел себя на ноги, всем весом опираясь на шипящий от попавшей на него влаги меч... Клинок быстро остывал, окутываясь исходящим от него паром, кожа на теле местами будто собралась в частые морщины, и эти морщины невероятно болели и щипали...
Я поднял голову и первое, во что упёрся мой взгляд, это металлическая продолговатая безликая голова, невероятно изуродованная и на треть зарывшаяся в кровавое месиво из развороченных тел и земли. Я осмотрелся вокруг, и меня замутило ещё сильнее от вида изрубленных тел и вывалившихся скользких внутренностей.
Я резко развернулся и, сделав изрядный глоток свежего воздуха и судорожно сглотнув подкативший ком, побежал обратно к своим войскам...
Бежал, не разбирая дороги и шатаясь, словно горький пропойца. Вот и заваленная разбитыми и раздробленными телами големов траншея. Там, на той стороне за бруствером царил сущий хаос из пыли, сверкания стали, громких криков, конского ржания и бешеного мельтешения.
Я в замешательстве остановился на краю траншеи, даже и приблизительно не представляя себе, как же перебраться на ту - свою сторону.
- Ваша милость! - Вывел меня из ступора чей-то окрик.
Я осмотрелся и увидел тройку арбалетчиков, забравшихся на край земляного вала и ожесточенно мне жестикулировавших.
- Ваша милость! - Вновь крикнул один из них, тот, что стоял поближе - жилистый долговязый и длинноносый. - Мы сейчас веревку бросим! Один миг!
Тут же, стоявший за ним коренастый малый выдвинулся вперед и, размахнувшись, метко бросил мне аркан с грузилами под основанием петли. Я лишь автоматически вытянул руку, и петля плотно обхватила её чуть повыше локтя, а мои пальцы сами собой крепко сжались на чуть провисшей верёвке.
- Прыгайте, ваша милость! - Вновь заорал долговязый. - Мы вас вытащим!
Я коротко разбежался и прыгнул, отстраненно наблюдая, как навстречу мне приближается дно траншеи, усеянное телами гномов, орков и запчастями обездвиженных навсегда големов.
- Тяни! - Услышал я короткую команду и в тот же миг отвесная земляная стена траншеи резко пошла вниз, а сам я, чтобы не впечататься мордой, выставил вперёд ноги и стал быстро-быстро перебирать ими, отталкиваясь от отвесной стены.
Через мгновение я уже был на бруствере, осматривая кипевшую метрах в двухстах впереди ожесточенную схватку между огромными бездушными големами и отважными имперскими солдатами.
Наши явно выигрывали, умело пользуясь численным перевесом и имевшимся на вооружении разнообразным арсеналом: сбивая големов наземь ударами толстых брёвен по ногам, нанося тяжёлые повреждения в голову длинными копьями и алебардами, добивая павших тяжелыми молотами и топорами....
Похоже, и этот раунд остался за нами.... Осознав это, я почувствовал, как ноги подгибаются в коленях, а притяжение между землёй и задницей увеличилось в несколько десятков раз - пришлось поддаться такому естественному желанию, как плюхнуться на землю и безучастно наблюдать за избиением.
