Литмир - Электронная Библиотека
A
A

  Признаться, эта новость меня, к собственному же удивлению, огорчила. Нет, то, что необходимо двигаться дальше, или же, если повезёт, вернуться в родной мир, вопросов не возникало, но всё же...

   - Не принимайте на личный счет. - Приободрил Вольфштайн. - Этот мир запомнил вас и вы, не зная того, унесете в себе его частичку...

  Заметив мой изумленный взгляд, он продолжил:

   - Не пугайтесь так. Просто вы заметите, что умеете слушать тишину, полюбите лиловые краски холодных закатов... В вас поселится необъяснимая тоска. Со временем вы сможете вникать в суть вещей. И... полюбите одиночество.

  Видать, я имел всё ещё потрясенный вид и Вольфштайн поспешил снова успокоить меня:

   - А то, что вам следует поторопиться с уходом, повторюсь - не принимайте на личный счет. Во-первых, вы уже скорее живы, чем мертвы, а присутствие здесь живого существа губительно для этого мира. А во-вторых, скоро здесь будет новый гость, который остановился на Грани, и которому еще суждено сделать выбор в какую сторону ему идти.

  Доктор замолчал, молчал и я. Неверный свет выхватывал из полумрака его глаза, которые, казалось, излучали собственный свет. В приоткрытые ставни ворвалось робкое дуновение ветерка, колыхнув занавески и принеся с собой запах булыжной мостовой и трамвайных рельсов. Что-то неуловимо поменялось в один миг, словно между нами пролегла черта - незримая, но непреодолимая.

   - Пора. - Произнес Вольфштайн.

   - Пора. - Эхом отозвался я.

  Глава 6.

  Возвращение в Эрвиал сопровождалось тошнотворной круговертью в багровых тонах.

  Очнулся я от запаха мокрой травы и от того, что рот и ноздри были забиты влажной рыхлой землей.

  Кряхтя и внутренне стеная, я заставил воздеть себя на ноги и оглядеться. По обе стороны от раскисшего от дождей тракта темнел лес, рассветное солнце нежно-розовыми каплями лучиков испятнало дорогу, ветви, деревья. Осень входила в силу зябкими рассветными часами, становившимся всё прозрачней воздухом, поднимавшимся всё выше небом, превращавшимися в призрачную дымку облетающими листьями...

  Болела голова и ощутимо подташнивало, но я заставлял себя шагать дальше по раскисшей хляби, чтобы не замерзнуть, чтобы не упасть и не потеряться в этом лесу. Примерно часа через три стало ощутимо теплее, воздух согрелся и наполнился испаряющейся влагой, одежда моментально промокла, плащ тянул к земле и натирал шею, а меч в тяжелых ножнах раздражающе хлопал по бедру.

  Дышать стало трудно, воздух с трудом проталкивался в легкие, а выходил почти видимым маревом. Голова кружилась, дорога виделась как в бреду. Маячок опасности просигналил с опозданием, когда уже и последнему дураку стало бы ясно, что всё это неспроста, а в облетающем осеннем лесу просто так не станет душно, как в самый разгар удушливого лета.

  В позеленевшем сгустившемся воздухе справа и слева замелькали легкие порывистые тени. Через секунду прямо передо мной (словно и в самом деле из-под земли и свалявшихся листьев) возник эльф. То, что это эльф, я как-то сразу понял по заученным книжным образам, что намертво засели в мозгу. Да и как ещё можно было классифицировать высокого узколицего воина с заостренными ушами, миндалевидными глазами, источавшими ненависть и презрение одновременно, и который прямо-таки излучал чуждость и "инаковость".

   - Ишит`ерель терелесси! - Так или почти так (за дословность не ручаюсь) прошипел эльф, тыча мне в грудь узким черным клинком стилета.

  Сталь с хрустом вошла в моё тело на палец в глубину, под рубашкой вниз к ремню побежала липкая горячая струя. Разум помутился и я взвыл - взвыл громко и страшно, разрывая в клочья эту тошнотворную зелень, что пропитала собой сам воздух. Сильная звуковая волна раскидала покушавшихся на меня в разные стороны. Всё больше пожираемый внутренним пламенем, я рванул вперед - за улетевшей во мглу фигурой ранившего меня эльфа.

  Тропа между деревьями превратилась в размытую полосу, стволы зашевелились, пытаясь преградить мне дорогу, кустарник цеплялся своими колючими лапами за плащ и джинсы, прыгнувший вьюн оцарапал руки и накрепко обмотался вокруг крестовины меча и ножен, так что выдернуть на бегу клинок никак не получалось.

  Я взвыл еще раз, страшное эхо прокатилось по притихшему лесу, мгла всё больше сгущалась вокруг меня - совсем скоро я перестал распознавать убегавшего противника, видимость упала до двух шагов впереди. Ноги налились свинцом, сердце билось в самом горле, а легкие протестующее хрипели. Еще мгновение и холодное оцепенение сковало тело и разум, а потом я рухнул, всем лицом ощущая твердость и гранулометрический состав грунта...

  ***

  ...Коридор зиял черным провалом обрамленный терявшимися во мраке колоннами. За частыми стрельчатыми окнами багровело небо в нагромождениях мрачных туч, снаружи доносились стенания и заунывное пение без слов...

  Шаг вперед - ступня скользит по осклизлым камням, в ноздри бьёт запах гнили и тления... Пересиливаю себя, делаю второй, медленно шагаю вперед... Именно шагаю, словно заведенная кукла... Ужас не разжимает своих холодных когтей, потому и думаю лишь на секунду вперед - как сделать очередной шаг, как вдохнуть и выдохнуть, как не сойти с ума и сделать еще один шаг вперед...

  Резкий звук, раздавшийся далеко за спиной и накрывший множественным эхом, чуть не разорвал мне сердце! Он подстегнул меня, и я быстрым шагом направился к ожидавшим меня во мраке впереди замурованным каменным вратам, за которыми решится всё - либо сгину без посмертия, либо сожгу этот осточертевший гнилостный мирок....

  ***  

  Очнулся я от чувствительного гидроудара, очнулся резко и сразу - кто-то окатил меня ледяной водой. В уши сразу же ворвался шум небольшого бивуака - приглушенный гомон, короткое лошадиное ржание, звяканье раскладываемой кольчуги, скрежет точильного камня по клинку, чей-то грубый смех...

   - Очнулся! - Кто-то радостно констатировал сей факт. Боже, по-моему, у меня дежавю!

   - Глазки-то открой, голубчик. - Всё тот же нахрапистый голос с удалыми и наглыми нотками. - А то нехорошо общаться с закрытыми глазами!

  Кто-то сзади схватил меня за волосы и дернул голову вверх, так что глаза невольно распахнулись сами, а нос и подбородок указули в небо под углом в сорок пять градусов. Я попытался дернуться, но руки и ноги не повиновались, скосив глаза, я обнаружил себя привязанным меж двух деревьев. Прямо передо мной на поваленном бревне вальяжно расположился нагло улыбающийся во все тридцать два зуба бородач с густой копной волос цвета воронова крыла.

   - Говори. - Кивая, подбодрил он.

   - Что? - Я едва смог выдавить из себя это ёмкое слово.

   - Да хоть что-нибудь. Ты кто?

   - Человек. - Всё, что нашлось в моём словарном запасе на тот момент.

  Бородач кому-то коротко кивнул и в следующий миг чей-то кулак с силой влетел мне в солнечное сплетение. Перед глазами вспыхнул рой звездочек, в ушах пошел звон, а боль скрутила дугой. Я согнулся настолько, насколько позволяли державшие путы, пытаясь одновременно вздохнуть и отхаркаться. От удара открылась свежая рана, и кровь веселым ручейком вновь побежала за ремешок на джинсах.

   - Веселый. - Резюмировал бородач.

   - А теперь запомни. - В его голосе отчетливо прорезалась сталь. - Это единственный раз, когда я повторю свой вопрос, в следующий раз я просто вскрою тебе горло.

  Произнесено это было спокойно и буднично, что означало лишь одно - так и будет. И это не впервой.

   - Ты кто?

  Я лихорадочно соображал, что бы ему ответить и не быть зарезанным. Но мысли, словно назло путались и в страхе прыгали одна на другую, а Перстень молчал, и никакая горячая волна даже не думала меня накрывать. Поэтому пришлось говорить почти что чистую правду, надеясь, что она не очень сильно смахивает на бред.

47
{"b":"169303","o":1}