С этими словами она нажала кнопку на пульте, за которым стояла, и в ту же секунду раздался слитный грохот открываемых дверей - почти ангарных ворот и в не такое уж большое помещение с противоположных друг другу сторон с металлическим лязгом и жужжанием сервоприводов ворвалась парочка роботов устрашающего вида. Один из них слегка смахивал на шагающего робота-стража из "Робокопа" с хищно нацеленными на меня стволами пушек по обе стороны поддерживаемого мощными "ногами" корпуса. Второй был почти точной копией робо-механизма из "Короткого замыкания" - на гусеничном ходу, с параллелепипедной "головой", ссутуленным корпусом, только вместо аккуратных ручных манипуляторов у него имелись жутковатые, в виде сдвоенных клешней, хватала непропорционально огромных размеров.

  Наводящие трепет механизмы насилия и убийства остановились буквально в пяти шагах от меня, злобно вперившись неживыми оптическими анализаторами точнёхонько мне в переносицу, во всяком случае, так казалось даже при всём при том, что шагающий робот не имел "глаз" в привычном понимании этого слова.

   - Я полагаю, что демонстрацию можно признать успешной! - Со злорадным ликованием в голосе произнесла безымянная стерва - коротышка. - Теперь ты будешь вести себя так, как принято в высокоразвитом свободном обществе!

   - Опра. - Нерешительно обратился к ней несчастный всем своим видом Скотти. - Стоило ли доводить до такого?

   - В обязательном порядке! - Вновь чуть не взвизгнула припадочная Опра. - Если развитие мужчин не контролировать с самого мига рождения, то они вырастают в подобного рода агрессивных существ, с которыми разговор возможен только с помощью силы!

   - Но он же вроде не проявлял агрессии и не заявлял права на твою собственность, интеллектуальный багаж, ни, тем более, тебя саму... - Немного дрожащим голосом попытался возразить Скотти.

  Опра так ярко сверкнула глазами и так резко обернулась к говорившему, что бедный Скотти шарахнулся в сторону, как от глубоководной рыбы.

   - Да, да... конечно. - Сник Скотти.

  Опра победоносно взмахнула рукой, поведя ею над пультом и, повинуясь не лишенному некой грациозности приказу, всё та же огромная клешня больно обхватила меня сзади и вновь швырнула меня в знакомую уже ваннообразную лежанку с клейковатой жидкостью.

  Спустя пару часов, облаченные в одинаковые обтягивающие черные комбинезоны, я и неприветливые обитатели мрачноватого космического корабля сидели в местной столовой, поглощая омерзительную на вид и на вкус питательную субстанцию, выдавливающуюся из свисавших на телескопических трубках с потолка металлических конусов.

   - Так всё же. - Немного колеблясь, продолжил Скотти прерванный очередной порцией шлепнувшейся на тарелку желеобразной каши наш диалог. - Как же тебе удалось выжить в безвоздушном пространстве?

   - Ежели б я знал. - Мрачно отозвался я, с сомнением вглядываясь в свою порцию. - Самому интересно...

   - Неудивительно. - Фыркнула Опра, высокомерно взглянув на меня. - Умственные способности мужчин вызывали сомнения во все времена и осталось совсем чуть-чуть, чтобы это стало научно доказанным фактом, ведь деградирующая "игрек-хромосома" оказывает деструктирующее воздействие на мыслительные процессы, психическое и физическое здоровье организма!

  Я выпрямился в неудобном кресле и отодвинул от себя миску с дурной жратвой, от моего устремленного в упор взгляда Опра не отвернулась, наоборот, буквально впилась в меня своими злыми колючими глазками, казалось, вот-вот полетят искры от наших "гляделок".

  Я выдержал небольшую паузу вовсе не для пущего эффекта, а просто не умею сходу ввязываться в полемику, мне нужно время, чтобы формулировать контраргументы.

   - И как долго данным вопросом занимается ваша просвещенная наука? - Как можно ровнее спросил я.

   - Достаточно, чтобы обосновать очевидные факты! - Отчеканила Опра.

   - То есть, несколько сотен, а то и тысячу лет? - Добавил я немного издёвки в свой голос.

   - Тебе-то что с этого? - Снисходительно процедила она. - Или тебе понравилось незнакомое слово "наука"?

  Я с силой сжал в кулаке металлопластиковую ложку, но лицо осталось невозмутимым.

   - То есть, все эти сотни лет вы, феминистки, упорно ищите факты, землю роете ради обоснования ваших бредовых идей, напрягаете доступные научные ресурсы, но до "доказательства очевидного" у вас, как и сотни лет назад, остаётся "чуть-чуть"?

  Я уже не скрывал ехидства и смотрел на оппонентку сквозь прищур с нескрываемым презрением. Лицо Опры окаменело, глазки сузились в две узкие щелочки, сквозь которые пробивался жгучий огонь незамутнённой ненависти, видать зацепил за живое.

   - А это уже не важно, на самом деле. - Тихим зловещим голосом медленно проговорила она. - Главное, что мы добились перелома сознания и освободились от рабских оков патриархата. И, да, нам пришлось пройти через моря крови, чтобы обезопасить наше право в будущем. Право на безопасный цивилизованный мир, право на справедливую жизнь, право на саму справедливость!

   - Чью кровь проливали? - Тихо, но с металлом в голосе спросил я.

  Опра отпрянула, словно от удара, выпрямилась, ноздри раздуваются, глаза мечут молнии, пальцами вцепилась в край стола - кажется, вот-вот появятся борозды.

   - Тыыыы! - Протяжно взвыла она. - Варвар! Животное! Ненавижу!!!

  В меня полетела металлопластиковая миска, расплёскивая мелкими каплями тошнотворноё содержимое - еле увернулся, далее полетели стакан, вилка, нож. Пришлось отбиваться подручными средствами. Глаза у Опры буквально вывалились из орбит, она уже не кричала, а что-то нечленораздельное хрипела, с губ закапала пена, её соратники загомонили, пытаясь хоть как-то успокоить.

   - Хванк! - Крикнула толстяку перепуганная Тришия. - Да помоги же! Чего расселся?!

  Хванк подскочил, словно ужаленный, опрокидывая всё на своём пути, подбежал к потерявшей человеческий облик Опре и буквально сгрёб ту в охапку, словно котёнка. Опра визжала и брыкалась, сучила коротенькими ножками, но толстяк держал крепко и вскоре они с Тришией выбежали из пищеблока через отъехавшую перегородку, унося с собой сбрендившую начальницу.

  В разгромленном заляпанном помещении остались лишь мы со Скотти.

   - Кхм... - Несмело кашлянул он через некоторое время, проведенное почти в мертвой тишине. - Ну что ж вы так?

  Голос звучал неуверенно и несмело, но с большой долей укоризны, словно у учителя начальных классов.

   - Я? Как? А как я? - Возмущенно-удивлённо спросил я, округляя глаза.

   - Я, по-моему, ничего такого ей не сказал, просто она не привыкла к полемике.

  Скотти коротко вздохнул и отвернулся, было видно, что моя фраза попала в цель.

   - Всё равно... - Почти проскулил он. - Не стоило вам доводить до такого. Опра достойная, умная женщина. Она всего добилась сама и на ней лежит много ответственности...

   - Однако же в выражениях она не стесняется, хотя должна, как начальник, в первую очередь следить за собой.

  Скотти поднял на меня свои по-собачьи грустные глаза, немного помолчал и вдруг спросил:

   - Вы ведь не знаете нашу историю, историю нашего общества, культуру, не так ли?

   - Нет, откуда мне?...

   - Я так и подумал, вы не принадлежите нашей системе ценностей, вы не вписываетесь в неё.

  Он вновь немного помолчал, потом продолжил:

   - Вы были правы по поводу пролитой крови... Много её пролилось - мужской крови. Хотя сначала всё было довольно цивилизованно и чинно.

  И он поведал историю становления своего общества, которая вкратце выглядит так: около четырёхсот лет назад в их мере зародилось движение, агитировавшее за предоставление равных прав женщинам. Потом в немыслимо короткие сроки появились тысячи так называемых правовых организаций, упорно дудящих в одну дуду: дайте женщинам больше прав, больше, больше! Институты образования, медицины, воспитания с младых ногтей были скоро и беспощадно феминизированы, мальчикам уже с самого детства прививали осознание своей ущербности и второсортности. Подтасовывались научные и исторические факты. Истерия приобрела массовый характер, многочисленные организации, ячейки, раздутые до неимоверного научно-исследовательские институты, занимавшиеся только одним направлением - штамповкой многочисленных доказательств превосходства женского пола, они сжирали очень много денежных и материальных ресурсов, но инвесторы не давали засохнуть финансовым рекам и водопадам, неизвестным до поры инвесторам всё это было чрезвычайно выгодно, они имели свой интерес и свои дивиденды. После пятидесяти лет молчания и бездействия вдруг робкое слово в свою поддержку взяли мужчины, они вдруг стали осознавать, что всё вокруг устроено не для них, если много раньше у мужчин и женщин были свои права и свои обязанности, и присутствовало гармоничное сосуществования двух миров, то сейчас мир стал однополярным и агрессивным по отношению к мужчинам! Но все попытки противодействовать в правовом поле были обречены, потому что время было безнадёжно упущено, а парадокс состоял в том, что против мужских правозащитных организаций выступали сами мужчины! В обществе уже настолько укоренилось мнение о "настоящем мужике", который всё стерпит, которому стыдно сходить к врачу, который обходится минимумом, отдавая почти всё, что немногочисленные организации в поддержку мужчин просто развалились и исчезли, так как никаких инвесторов за их спинами и близко не стояло.