…День похорон выдался сухим и солнечным. На местном деревенском кладбище мужики вырыли могилу. Священник, как и надлежит, произнёс молитву, совершил погребальный обряд. Гроб опустили в могилу…

Наталье вдруг показалось, что земля уходит из-под ног. Фёдор заметил, как она начала оседать, тотчас подхватил и прижал к груди.

Женщины начали перешептываться…

Поминки собрали в доме Телегиной. Женщины кое-как прибрались, расставили на стол покоцанную посуду, другой в доме не нашлось. Местное общество скромно выпило и скромно закусило за упокой души рабы Божьей Веры Телегиной, жизнь которой прошла так бездарно, а ведь покойной недавно исполнилось сорок четыре года.

Ещё одна жизнь закончилась, а дом осиротел. На следующий день его окна заколотили досками…

Николай Петровский расположился на диване в роскошной гостиной Золотинских и, не отрываясь читал, написанный Кристиной сценарий. Описанные сцены пробудили в нём дорогие сердцу воспоминания. Он видел перед собой Наталью, стройную, белокурую, голубоглазую, желанную… Ему казалось, что он вновь переживает восторг любви, испытанный ещё зимой в лесной часовне.

И вот он подошёл к кульминационной сцене сценария. Девушка, доведённая до отчаяния жестокостью любовника-олигарха, решает имитировать свою смерть, чтобы, наконец, обрести свободу и душевное равновесие. Николай оторвался от сценария и вперил взор в Кристину.

– Что это? – взволнованно спросил он. – Зачем ты дала мне сценарий? Что ты хотела этим сказать?

Кристина подсела поближе к Николаю.

– Умоляю тебя, успокойся. Я всё знаю, я же ей помогала… И о твоей роли в этой истории я тоже знаю.

Николай отбросил сценарий и побледнел. Он уже собирался подняться с дивана, когда Кристина перехватила его за руку.

– Выслушай меня! Сядь! – решительно потребовала она. Петровский подчинился. – Я не намерена причинить вреда Наталье, я просто хочу поведать некую историю зрителю вот и всё! Ты же прекрасно справишься с ролью Вадима Резникова! Это твоя роль! Твой шанс выйти из небытия! Поверь мне «Хочу жить и умереть» – грандиозный проект. Иван уже нашёл деньги, скоро начнутся съёмки.

Петровский задумался.

– Поклянись, что ты никогда и словом не обмолвишься о Наталье…

– Клянусь… Наталья была моей подругой и я рада, что она сумела избавиться от этого извращенца Горского.

– А теперь ты хочешь, чтобы я его сыграл… В смысле Резникова…

– Хочу! И у тебя это отлично получится! – уверенно заявила Кристина.

– Хорошо, я согласен. Когда начинаются съёмки?

– Через две недели… Премьера в начале будущего года.

В середине октября Наталья с первыми лучами солнца завела свои полуразвалившиеся «Жигули», оставила приёмную дочь на попечение Прасковьи, а сама отправилась в Пензу. Путь был неблизким. Наталья к нему тщательно подготовилась – Прасковья Петровна снабдила девушку надлежащими бумагами. Адресовались они администрации города, потому как медлить более было нельзя: здание детского дома разваливалось на глазах, его либо надо было сносить, либо делать капитальный ремонт. Прасковья склонялась к первому варианту, ибо здание пребывало в аварийном состоянии крайней степени тяжести.

Умудрённая опытом директриса предлагала в письме перевести детский дом в здание местного краеведческого музея, расположенного в усадьбе конца XIX века. Правда, усадьба комфортабельностью не отличалась, но, по крайней мере, стены и крыша её не разрушались. К тому же музей этот никто не посещал. Местные власти штат давно упразднили за ненадобностью, оставив пожилую смотрительницу и сторожа. Прасковья давно подозревала, что в кулуарах власти идёт торг: кому достанется здание музея. И, отправляя в Пензу Наталью, надеялась на успех.

Тем паче Прасковья уповала на обаятельность и молодость девушки, которые помогут ей преодолеть многочисленные препоны и добраться-таки до сильных мира сего.

Измученная дорогой Наталья приехала в город, припарковалась около здания местной администрации. При помощи своего очарования, внушительной пачки документов, выданных директрисой, она почти что беспрепятственно вошла в здание, миновала настырную охрану и оставила простенький синтетический полушубок в раздевалке.

Девушка, облачённая в деловой костюм, а он немало помог ей пустить пыль в глаза местным охранникам, двигалась по коридору, чеканя шаг. Она была преисполнена решимости попасть на приём к депутату областной думы (неважно какого, ибо все они «одного поля ягоды») и привлечь, наконец, внимание к проблемам детского дома.

Наталья замедлила шаг, читая таблички, прикреплённые к многочисленным дверям, с именами и фамилиями местных боссов, размышляя, – с кого же начать.

Неожиданно открылась ближайшая дверь, из неё вышел молодой подтянутый мужчина, облачённый в отменный костюм и подстать ему ботинки.

– Простите, – обратилась к нему Наталья, цепляясь как за спасительную соломинку.

– Я вас слушаю… – произнёс функционер, с явным удовольствием изучая привлекательную девушку. – Вы новенькая? Заблудились? – предположил он. – Немудрено! В таких-то коридорах! Да и мы, мужчины, все на один манер одеты! – пошутил он. Наталья рассмеялась.

– Вы попали прямо в яблочко – я новенькая. Мне надо попасть на приём к депутату областной думы…

Мужчина улыбнулся.

– По какому вопросу? По личному?

– Скорее по общественному… По поводу детского дома номер … Он расположен близ деревни Мукоудёровки.

Функционер закатил глаза.

– Мукоудёровки? – переспросил он. – Странное название. Неужели есть такая деревня? Это вообще где?

– Недалеко от Сурска… – пояснила девушка.

– А вы кто же будите? – допытывался мужчина. – Юрист?

Наталья ослепительно улыбнулась.

– Я воспитатель в тамошнем детском доме.

Мужчина округлил глаза.

– Вы – воспитатель?! Не может быть! Что делает такая очаровательная барышня в Мукоудёровке?

– Живу, работаю, воспитываю приёмную дочь… – призналась Наталья.

Мужчина как-то странно сморгнул…

– Знаете, что… Давайте пообедаем вместе. Смею предположить, путь из Мукоудёровки в Пензу был нелёгким… – и тут девушка ощутила приступ голода, в животе предательски заурчало. – Кстати меня Андреем Соболевским зовут… А вас?

– Наталья…

– Вот и прекрасно! Недалеко есть отличное кафе, там в это время подают бизнес-ланч. Идёмте! Я умираю от голода.

Андрей подхватил девушку под руку и стремительно увлёк за собой.

Кафе выглядело вполне уютно. Наталья расслабилась, напряжение спало. Андрей заказал два обеда и немедля приступил к поглощению своей порции. Наконец, насытившись, он спросил:

– А теперь излагайте суть дела. У меня есть ещё минут двадцать.

– Но… – растерялась Наталья.

– Понимаю, вы сомневаетесь в моём статусе. – С пониманием произнёс Андрей. – Вас смущает моя молодость… Так вот я – референт депутата местной думы Григория Богданова.

Наталья оцепенела. Андрей заметил её замешательство.

– Уверяю вас, Григорий Александрович – честнейший человек. И все эти нападки в местной прессе – чистой воды происки завистников и конкурентов.

После некоторой паузы Наталья обрела дар речи.

– Я не сомневаюсь в порядочности вашего босса. Тем более, что ему хорошо знакомо детское учреждение в Мукоудёровке…

– М-да… – референт удивлённо вскинул брови. – Интересно знать и откуда же?

– Богатый жизненный опыт, – с натужной улыбкой констатировала девушка. – Но давайте поговорим по существу…

Андрей кивнул.

– У вас деловая хватка, госпожа воспитательница. Я – весь внимание.

Наталья быстро и чётко изложила суть дела: и об аварийном состоянии здания, и о том, что дети донашивают друг за другом вещи и обувь, и о том, что рацион их питания достаточно скудный. А главное о том, что здание краеведческого музея, расположенное в двух километрах от детского дома, стоит без надобности.

Андрей внимательно выслушал. Извлёк, из кожаного портфельчика ручку с блокнотом, сделал пометки.