– Ну, дай я её трахну напоследок! – взмолился пособник.

– Тьфу, ты! Извращенец поганый! Я и забыл, что ты – некрофил! Трахай! Наслаждайся, пока она ещё тёпленькая!

Он быстро скинул джинсы и взгромоздился на Олесю.

… – Вставай… вставай… – Олеся услышала знакомый голос сквозь пелену забытья. – Тебе надо идти.

Перед девушкой стояла Ирина Ильина, мама Натальи.

– Ирина Николаевна, это вы?! – удивилась Олеся. – Я что же умерла?

– Ещё нет… Но умрёшь, если не выберешься отсюда… Вставай…

Олеся очнулась. Попыталась в который раз языком вытолкнуть кляп, но тщетно. Девушка осмотрелась: она лежала на полу посреди бедно обставленной деревенской комнаты. Её мучителей рядом не было. Видно решили, что она умерла…

Девушка пошевелила ногами, затем руками. Руки, затянутые верёвками практически потеряли чувствительность. Она подвела связанные руки под колени, прижала колени к груди и потом, изогнувшись, перекинула руки вперёд. Благо помог навык танцев и тело, хоть и было измучено, всё же не потеряло гибкость.

Затёкшими руками Олеся вынула кляп изо рта, затем, теребя зубами узел, начала освобождать связанные руки от верёвки. Наконец, ей удалось освободиться от пут.

Затем она помассировала руки, чтобы они обрели былую чувствительность. Олеся ещё раз осмотрелась, с трудом, превозмогая боль, встала на ноги и подошла к окну. Задвижки деревенского окна поддались ей легко. В распахнутое окно ворвался январский ветер, обжигая обнажённое тело девушки.

Олеся, недолго думая, стащила скатерть со стола, стоявшего у окна, и прикрылась ею, как пончо. Через несколько мгновений, она уже бежала прочь от дома.

Олеся, не разбирая дороги, из последних покидавших её сил бежала, куда глаза глядят, подальше от страшного дома. «Дальше, дальше… Ещё дальше… Только бы не упасть… Только бы добраться до шоссе… Хочу жить… Хочу жить!!!» – лихорадочно думала Олеся.

Наконец, до её слуха донесся звук мотора, где-то впереди мелькали редкие огоньки автомобильных фар. Девушка брела из последних сил, затем ползла… Наконец, она достигла обочины дороги и легла прямо на снег. Она не чувствовала боли, не ощущала холода, хотя и была практически обнажена. Она жадно хватала снег ртом, не в состоянии утолить мучившую её жажду. И когда ей это удалось, поднялась во весь рост и вышла на шоссе.

…Андрей Баринов, журналист местной газеты, возвращался на своём раздолбанном видавшем виды автомобиле домой. Настроение было поганым: шеф в очередной раз завалил его материал. К тому же поставил условие: газете нужна сенсация! Ищи Баринов, не найдёшь – уволю!

Баринов мирно покуривал сигарету, рулил себе потихоньку, езда по подмосковным дорогам по ночам – дело отнюдь не шуточное, требует определённой сноровки. И вдруг свет его автомобильных фар выхватил на дороге странную фигуру. Андрей посигналил, но фигура продолжала стоять прямо на пути следования его машины.

Баринов, чертыхаясь, затормозил. Взял бейсбольную биту, излюбленное средство обороны в здешних местах, открыл дверцу машины.

– Тебе чё жить надоело, придурок? – выкрикнул он, обращаясь к фигуре.

Однако фигура не ответила, а стала медленно, покачиваясь, приближаться. Наконец, Баринов разглядел: перед ним – женщина, замотанная в старую тряпку.

– Мать честная! Вот только наркоманок мне не хватало!

Баринов вышел из машины, захлопнул дверцу. Залихватски размахивая битой, он приблизился к наркоманке, намереваясь, очистить проезжую часть.

– Помогите мне… помогите… – неожиданно взмолилась наркоманка.

– На дозу денег не дам! – отрезал Баринов. – Пошла вон с дороги!

– Мне не надо денег… Отвезите меня в полицию…

Баринов, как человек опытный, десять лет он вёл раздел криминальной хроники, понял: перед ним – явно не наркоманка, а жертва насилия.

– Господи! Милая ты моя… как же тебя угораздило?

– Меня похитили… – пролепетала Олеся и начала оседать, силы окончательно покинули её.

Баринов подхватил девушку и тут понял: она практически голая, если не считать тряпки, которая при ближайшем рассмотрении оказалась скатертью.

– А вот и сенсация, сама в руки упала!

Баринов уложил измученную девушку на заднее сидение машины и прикрыл своей курткой.

– Поедем, милая, ко мне… Там всё и расскажешь.

– А ты кто? – едва слышно произнесла Олеся.

– Журналист из местной газетёнки, зовут Андреем, – ответил Баринов и завёл машину. – Всю жизнь пишу про всякую дребедень. Типа кого-то избили, зарезали, ограбили… Хочешь про тебя напишу…

– Нет… Ты лучше дай мне поесть, меня несколько дней годом морили.

– Честно говоря, у меня в холодильнике – шаром покати. По дороге заедем в магазин. Куплю, что только пожелаешь.

– Мне всё равно… Купи еды… – пролепетала Олеся и отключилась.

Баринов сдержал обещание: заехал в придорожный супермаркет, торгующий стандартным набором: спиртное, сигареты, пиво, чипсы, сухарики, копчёная колбаса хрен знает какой давности… К счастью Андрей увидел на витрине свежезавезённые салатики с кальмарами в баночках. Он купил пару салатов, вина, колбасы, коробку конфет, кофе и печенье. Пока он делал покупки, Олеся спала в машине, угревшись под курткой.

Наконец Баринов добрался до дома. Мысли его лихорадочно работали: «Девчонку похитили… Морили голодом… Хотели получить выкуп? Но почему она тогда голая? Или это сексуальное насилие? В любом случае пока она в себя не придёт – гадать бесполезно… Завтра возьму выходной, надо привести её в чувство… Глядишь что-нибудь интересное расскажет…»

…В это время тюремщики Олеси обнаружили её пропажу. Водитель сразу понял: девчонка была жива – он ошибся. Теперь ему эта ошибка могла дорого обойтись. Он вместе с сообщником без труда обнаружил следы босых ног на снегу, ведших от открытого окна в сторону просёлочной дороги, и насильники тотчас бросились в погоню. Через пятнадцать минут они достигли трассы и поняли: беглянку подобрала попутная машина.

– Это ты, придурок, во всём виноват! – орал водитель на своего подельника. – Некрофил долбанный! Какого хрена ты её развязал?! Потрахаться захотелось?! Что я теперь хозяину скажу?

– Да ничего… – спокойно ответил некрофил. – Смываться надо! И чем быстрее, тем лучше. Хозяина себе нового найдём. На наш век извращенцев хватит…

– Впервые за столько времени слышу от тебя, урода, что-то внятное. Сматываемся!

Подельники вернулись к дому, быстро собрали вещи, погрузили в машину. Водитель вернулся в дом, облил горницу бензином и поджог.

– Зачем? – удивился некрофил.

– Для верности. Мало ли чего… Вдруг девка полицаев на дом выведет. А дома-то и нет!

– Это вряд ли. Сомневаюсь, что она сможет найти хутор, он давно заброшен. Вокруг деревень нет. – Сумничал некрофил.

– Ладно, как говорится: бережёного Бог бережёт!

…Баринов вынул из машины Олесю и на руках отнёс домой. Лифт в пятиэтажке, построенной во времена Хрущёва, не было. Так что пришлось с такой ношей журналисту подниматься на третий этаж.

– Лёгкая, как пушинка… – заметил Баринов.

Он с трудом открыл замок, отворил дверь, не раздеваясь и не включая свет, прошёл в комнату и положил Олесю на диван, прикрыл её пледом. Та приоткрыла глаза.

– Где мы?

– У меня дома. Лежи… Сейчас сумку с едой из машины принесу.

– Пить… – коротко попросила Олеся.

Баринов принёс Олесе стакан молока, она с жадностью его осушила.

– Ещё… – попросила она.

Пока Олеся наслаждалась молоком, Андрей сходил в машину за сумкой, по дороге соображая, как вести себя с девушкой.

Когда он зашёл в квартиру – услышал шум воды в ванной. Он слегка приоткрыл дверь в ванную и сказал:

– Там на вешалке в углу висит синий махровый халат, можешь надеть, полотенце любое на выбор…

Олеся ничего не ответила, наслаждаясь тёплой струйкой воды и гелем для душа, растирая мочалкой измученное тело, стеная от боли. Баринов не удержался и через дверную щелку всё же взглянул на девушку.