Горский же, сидя в кабинете, при помощи системы видео наблюдения, наблюдал за всем, что происходит в доме. Видел он и то, что творила Наталья. Однако, не попытался остановить её.

Наконец Наталью, впавшую в сексуальное исступление, охранники привели к Горскому. Тот приблизился к девушке и, взяв её за подбородок, произнёс:

– Я выкупил тебя у «Дикой кошки». Ты – моя собственность. И всякое неповиновение будет жестоко наказано.

– Да, я на всё согласна… Накажи меня… – неистовала «тигрица». – Но я хочу тебя… Возьми меня… Не отвергай меня, прекрати же эту невыносимую пытку!

– Хорошо, я прекращу…

Охранники оставили Наталью и покинули кабинет Горского. Тот же снял штаны.

– Можешь поцеловать его, это будет тебе наградой…

«Тигрица» набросилась на свою добычу.

Два дня Наталья приходила в себя, тело неистово болело, голова разламывалась на части. Она не вставала с постели, Горского всё это время почти не видела. Он отчётливо дал понять своей содержанке: кто в доме хозяин и её капризы здесь не уместны.

Горничная с холодным непроницаемым взглядом (иногда Наталье казалось, что она боится эту женщину) ухаживала за девушкой, кормила, приносила лекарство и даже провожала до ванной.

Наталья несколько раз всё же пыталась заговорить с ней, но горничная отвечала предельно кратко и лаконично. Наконец, женщина решила расставить все точки над «i».

– Я служу в доме Горского уже пять лет и не намерена из-за излишней разговорчивости терять это место. До этого я десять лет проработала надзирательницей в женской тюрьме.

От такого признания у Натальи по телу «побежали мурашки».

К вечеру появился Горский. Он потряс перед носом Натальи билетами.

– Едем отдыхать в Австрию. Собирайся. В это время года я всегда катаюсь на горных лыжах. И не намерен изменять своим привычкам.

Наталья безропотно принялась упаковывать свои вещи…

…Горский и Наталья благополучно прибыли в местечко Бад– Гаштайн, расположились в гостиничном номере с видом на горные вершины.

Горский заказал завтрак в номер, после чего вознамерился покататься на горных лыжах. Наталья на простых-то лыжах стоять не могла, не то что с гор кататься. По этому поводу Горский сухо заметил:

– А я и не рассчитывал на твою кампанию. Пока я буду кататься, можешь погулять, подышать свежим воздухом. Встретимся за ужином в ресторанчике на первом этаже.

После чего Горский надел лыжную экипировку и удалился, дабы выбрать лыжи на прокат. Наталья ощутила крайнюю неловкость. «Меня, привезли словно вещь, а затем бросили за ненадобностью…» – подумала она и всё же решила последовать совету Горского, подышать свежим воздухом.

Пейзажи Бад-Гаштайна благотворно подействовали на девушку, она обрела долгожданное душевное равновесие, но, увы, ненадолго. Пару раз с ней пытались познакомиться туристы: сначала русский, затем какой-то местный австриец. Она повела себя сдержанно и постаралась как можно быстрее удалиться.

К вечеру Наталья нагулялась так, что её лицо раскраснелось от воздуха. Она переоделась, приняла душ и отправилась в ресторанчик дожидаться Горского. Ждать пришлось долго, в итоге Наталья поужинала в одиночестве, с завистью наблюдая за парами, разместившимися за соседними столиками. К ней попытался подсесть мужчина лет сорока, дабы скоротать время, но и ему она была вынуждена отказать в общении.

Расстроенная Наталья поднялась в номер, разделась и легла в постель. Примерно через час пришёл Горский, без каких-либо объяснений сбросил с себя одежду и удалился в ванную.

– Ты не пришёл на ужин… – робко заметила Наталья, когда Игорь, облачённый в махровый халат, вышел из ванной.

– Я отужинал в другом месте, – коротко отрезал он. – Устал, хочу спать. Надеюсь, ты хорошо погуляла…

– Да… – растеряно ответила Наталья, понимая, что Игорь провёл время с другой женщиной. Но сказать что-либо по этому поводу она так и не решилась.

Дни, проведённые в Бад-Гаштайне, казались Наталье похожими один на другой, как две капли воды. Горский катался на лыжах, она же развлекала себя, как могла. Правда, они встречались за завтраком, обедом и ужином. А также делили ложе. В ласках Горский был как никогда сдержан. Наталья понимала: причиной тому другая женщина. Неужели Горский познакомился с ней здесь, и она до такой степени вскружила ему голову? Поразмыслив, Наталья решила, что на Игоря это не похоже. Вероятно, у него была давняя связь, ведь он много лет отдыхал в одно и тоже время года в Бад-Гаштайне. И как он сказал ещё в Москве – не намеревался изменять своим привычкам.

Наконец Наталья решилась выследить Горского. Тот не скрывался, ему было абсолютно всё равно: узнает Наталья о его давней связи или нет. Для него это ничего не меняло. Но для Натальи…

Девушка увидела, как её возлюбленный приблизился к женщине лет тридцати, облачённой в ярко-жёлтый лыжный костюм. Горский обнял её и поцеловал. До слуха Натальи донеслась фраза:

– Всё спокойно? Без помех? – спросила женщина Игоря.

– Она – не помеха… – ответил Горский и рассмеялся.

Наталье хотелось провалиться на месте. Она покинула своё убежище и отправилась, куда глаза глядят. В конце концов, она решила покататься на санках…

На протяжении всего отдыха в голове у неё пульсировали одни и те же мысли: «Зачем он привёз меня? Я могла бы остаться в Москве… И он спокойно бы развлекался без меня с этой женщиной… Неужели ему нравится причинять мне душевную и физическую боль… Почему? Потому, что я завишу от него? Но с ней, с той женщиной, он – на равных…»

Олеся, как обычно вышла из клуба в полтретьего утра. Рядом с клубом обычно дежурили несколько частных извозчиков, готовые отвезти танцовщиц в любой конец Москвы.

Но как только девушка появилась на улице, к ней тотчас из ближайшего переулка вырулила машина.

– Куда? – коротко поинтересовался водила.

– Строительный переулок… – ответила Олеся.

– Понятно, у чёрта на куличиках. Ладно, поехали… За пятисотку довезу.

– Э! Ты кто такой на хрен?! – попытались возмутиться местные бомбилы. – Куда лезешь?

Но самозванец местных бомбил не слышал, подхватив Олесю, он газанул, что есть силы.

Не успела Олеся расслабиться на пассажирском кресле около водителя, как её шею обмотала верёвка.

– Привет, красотка, потанцуем… – раздался мужской голос сзади.

В руках водителя блеснул нож.

– Будешь трепыхаться – прирежу… – пообещал он.

Олеся сжалась от страха…

…Олеся, перемотанная верёвкой, висела под потолком, словно добыча в сетке. В комнату вошёл некто, облачённый в длинный балахон, глубокий капюшон скрывал его лицо.

Он, молча, подошёл к девушке, внимательно осмотрев её перемотанное верёвкой тело. Затем зашёл сзади… Олеся ощутила как что-то коснулось её попки, а почти в тот же миг содрогнулась от дикой боли.

Олеся потеряла счёт времени, сколько раз её насиловал мужчина в балахоне, она не помнила. Сознание постепенно покидало её. Наконец, кто-то обрезал верёвки и положил её на пол. Однако руки развязывать не стал.

Олеся сквозь туман едва теплившегося сознания поняла: мужчина средних лет, отталкивающей внешности, раздвигает ей ноги. Она чувствовала, как его член входит в неё… Но сопротивляться, увы, не могла.

Неожиданно появился ещё один персонаж, Олеся с трудом узнала водителя, и стащил насильника с девушки.

– Ты что сдурел?! Тебе, кто девку позволил трогать?!

– Да ладно, я её разочек всего-то и трахнул, – оправдывался пособник водителя. – Чего от неё убудет что ли. Всё равно хозяин приказал её не кормить, воды не давать. Она так долго не протянет. Подыхает уже. Ты бы сам её попробовал… Чего добру-то напрасно пропадать. Девка что надо – грудастенькая, ноги длинные.

– Ладно… – согласился водитель. – Сегодня хозяин вряд ли приедет.

Водитель радел над Олесей долго. Девушка вконец измученная и обессиленная потеряла сознание.

– Э! Ты чё! – взревел водитель и хлестнул девушку рукой по лицу. Та не прореагировала. – Всё померла… Ясное дело без пищи и воды сколько дней держалась… Ладно завтра на рассвете похороним в лесу.