Фактов, повторяю, именитый англичанин не мог знать; честные друзья ему не сказали… Но только м-р Уэлльс мог не сообразить, что власть, вступающая на трон с лозунгом: «Грабь награбленное», — логически должна поощрять, а не уничтожать грабеж. Нельзя же им прекращать грабежи, принципиально поддерживая, строя ступени к власти именно на грабеже.

Но у м-ра Уэлльса нет логики, как нет «убеждений». М-р Уэлльс доверчив к друзьям. Они так ценят его, так милы с ним… И уж эти ли русские люди не знают свою Россию? М-р Уэлльс расспрашивал их, да и сам наблюдал русский народ, в «совете», например, или около Иверской (еще была) в Москве. И вот что он таким образом узнал.

Русский народ, вся его масса — это сплошь грязное, глупое, безграмотное стадо, не имеющее ни о чем ни малейшего понятия и само не знающее, чего хочет. Русский народ груб и грубо материалистичен. Никакой духовности, никакой религии у него не было, как нет. Они только идиотски лижут свои иконы. Русский священник — что это? Это тот же грязный и глупый мужик, совершенно такой же, как все другие…

И м-р Уэлльс вновь и вновь утверждает свой заключительный вывод: единственно возможное правительство для подобного народа — вот именно это, энергичное, честное, просвещенное, строгое, но попечительное, — правительство Ленина и

Троцкого. И не достойно ли уважения оно, взявшее на себя подвиг обламывания этих грязных скотов?

Удовлетворенный петербургскими впечатлениями, наш путешественник любопытствует, однако, насчет Ленина. Быть в Риме и не видать папы!

И м-р Уэлльс едет в Москву. Это последняя глава первой части романа, не менее остальных художественная. В ней очень интересны чисто английские черты героя. Тип всемирен, но англичанин данного типа все-таки англичанин.

Оказывается, получить аудиенцию у Ленина потруднее, чем у папы. Волокита, которую проходит м-р Уэлльс, начинает не на шутку раздражать его. Как, с такими связями, такой протекцией, — и такая возня? Тут еще столь мало комфортабельное путешествие до Москвы! Английские привычки его дают себя знать. Фыркает он и на помещение в Москве, где нет квартиры Горького и где его поселили в «отеле для знатных иностранцев», — «с часовыми у дверей».

Но тут внимание его отвлекается встречей с мистером Ван-дерлипом. Знаменитый американец покуривает сигару, болтает с мистером Уэлльсом о посторонних вещах и являет вид человека, крайне довольного ходом своих дел.

М-р Уэлльс чует атмосферу и взволнован, — полусознательно, быть может, он, при всем своем социализме, конечно, патриот, в самом английском смысле. Что тут делает Америка? Почему м-р Вандерлип так доволен? О, конечно, мистеру Уэлльсу нет до этого дела! Он настаивает, он повторяет, что ему все равно, что он «по темпераменту нелюбопытен…». Он никого не спрашивал, но ему говорили, конечно… Ему очень много говорили о том, что тут делает Америка…

Как нарочно, все дальнейшее только усугубляло волнение

м-ра Уэлльса и направляло его мысли в одно и то же русло.

Многотрудное свидание с папой-Лениным состоялось, наконец.

Вот фотография, — точно картинка! Взгляните на нее. Освеженное, искаженное странной гримасой-усмешкой лицо Ленина, странно напоминающее не то лицо орангутанга, не то, выражением лика, старца Распутина. И на первом плане — без тени улыбки профиль упитанного англичанина, — буржуя «пес plus ultra» [31] — с шеей, говорящей о целом ряде кровавых бифштексов. Англичанин сидит словно вкопанный. Он слушает, он наблюдает, он умозаключает.

Самое потрясающее в этом свидании было то, что, по словам м-ра Уэлльса, — Ленин… проговорился! Напрасно удерживал его, на русском диалекте, приставленный для этого коммунист. Ленин не обращал внимания и все дальше и дальше проговаривался. Он целую пылающую речь произнес перед м-ром Уэлльсом — об Америке. Америка поняла. Америка идет навстречу. С Америкой Россия… и т. д., и т. д. И когда Европа уразумеет, что она потеряла, в особенности Англия! Будет уже поздно…

М-р Уэлльс не сознается, да, вероятно, и не сознает — но он потрясен этими откровениями. Он пытается свернуть разговор на другое, хочет «объективно» наблюдать Ленина, — напрасно! Факт увлечения Ленина Америкой, факт присутствия мистера Вандерлипа, загадочного и довольного, приковывает все внутреннее внимание мистера Уэлльса.

«Признаюсь, идя к Ленину, я был предубежден против него, — говорит м-р Уэлльс, — но я вынес совсем неожиданное впечатление, и мы тепло с ним простились…»

Надо сказать, что тип, к которому принадлежит м-р Уэлльс, вообще неспособен к самокритике, к улыбке над собой. Герой нашего романа так полно, так совершенно доволен собой и своим (в этом смысле он и патриот), так искренно и, пожалуй, простодушно самоуверен, что усомниться в чем-либо, от него идущем, ему до смерти не придет в голову. М-р Уэлльс только пожал бы плечами, если бы сказать ему: а вдруг Ленин и не думал «проговариваться», а просто обвел его слегка вокруг пальца, небрежно сказал то, что счел небесполезным, раз уж этот английский буржуй сюда влез? М-р Уэлльс только удивился бы, если бы кто-нибудь сказал, что предавать поруганию все равно какой народ, целый народ, — по меньшей мере некультурно, а делать это лишь на основании сведений, полученных от «людоедов», по выражению Ллойд Джорджа, — кроме того, и глупо. Да, он только удивился бы… И в этом опять совершенство типа — эстетика героя романа «Путешествие в Россию»…

Свиданием с Лениным первая часть романа, в сущности, кончается. М-р Уэлльс изо всех сил заторопился домой. Все узнано, все видено, все решено. Он занят своими будущими рассказами. И занят вот этой возможной бедой, — как бы Америка не опередила его, мистера Уэлльса, страны, не воспользовалась ранее простодушным, честным правительством, не рванула бы чрезмерно с «грязных скотов», которые ведь ничего не понимают.

И в последней главе м-р Уэлльс перестает действовать, он только призывает. Он пламенно убеждает Европу образовать трест для совместной (раз уже нельзя иначе) эксплуатации российских богатств, получить их из дружеских рук русского «правительства». М-р Уэлльс предупреждает, что получка возможна только из этих рук, и потому «безумие» не начать с признания «Советов».

Свой призыв м-р Уэлльс не раз подкрепляет угрозой: «А то увидите, Америка опередит нас всех. Пожалеете!»

Это его refrain [32], — ибо это его последнее русское впечатление: Ленин и Вандерлип.

Таково содержание книги «Russia in the Shadow»[33], - или «Story of Mr. Wells» [34]. Это художественное произведение неизвестного автора, взявшего на себя задачу нарисовать известный отрицательный тип в одежде англичанина и в современной обстановке.

Я настаиваю, что художественный подход — единственно верный подход к книге. Художественное чутье есть у всех культурных людей, надо только ему доверяться. Иначе возможны такие «gaffes»[35], как недавняя статья барона Нольде о м-ре Уэлльсе. Тип отрицательный (и созданный с таким совершенством!) барон Нольде взял как положительный, душевно совокупился с героем романа, и «прелестные сведения» его, полученные от каннибалов, воспринял, как прелестную действительность. Печальная ошибка, но виновата не книга. Напротив, роман чуткому и культурному читателю даст очень много. Роман так ярко рисует Ложь, что в каждой, еще живой человеческой душе будит порыв к борьбе — во имя Истины.

А мы знаем: наш проваливающийся свет, — и Старый, и Новый, — может спасти только эта борьба, воистину последняя, борьба с Ложью на жизнь и смерть.

Какая радость…

Всегда радость, если человек, которого давно считаешь погибшим, вдруг оказывается живым. Радость, даже если его едва знаешь. А когда он друг?