— Заметили, — прошептал кто-то, — как разрослись водоросли? Может быть, из-за нашего освещения? Корабль выглядел по-другому, когда работа только начиналась. Мостик теперь напоминает висячие сады Семирамиды…

Никто не ответил. Все молча вглядывались в экран. ДУ-3 опустился к зияющей полости. На ее месте некогда располагалась величественная лестница. Почти сто лет назад элегантные дамы и их стройные кавалеры всходили и опускались по ступеням, покрытым толстым ковром, не представляя, какая судьба их ждет. И конечно, они помыслить не могли, что спустя всего два года с небольшим августовские выстрелы грубо прикончат золоченый эдвардианский век [39].

ДУ-3 свернул в правый главный коридор на прогулочной палубе и поплыл мимо кают первого класса. Здесь, в узком проходе, робот двигался медленно. Теперь каждые две секунды на экране сменялись застывшие черно-белые кадры.

Все данные и сигналы управления передавались по системе ультразвуковой связи, через ретранслятор, установленный на палубе. Время от времени возникали раздражающие задержки. Экран темнел, и единственным подтверждением работы ДУ-3 в такие моменты служил высокочастотный пронзительный свист. Он означал, что на пути робота встретилось препятствие и поглотило транслируемую волну, из-за чего связь временно прервалась. После небольшого интервала, уходившего на электронное «рукопожатие» и коррекцию ошибки, картинка возвращалась. Пилот ДУ-3, находившийся на четыре километра выше робота, мог продолжить работу. Разрывы связи никак не влияли на обстановку в каюте «Гломар Эксплорера». Зрители не произносили ни слова.

Все облегченно вздохнули, когда робот остановился перед простой, никак не помеченной дверью. Белые доски ослепительно сияли в лучах прожекторов. Казалось, маляры ушли только вчера. Краска, облупившаяся лишь в нескольких местах, превосходно сохранилась.

Теперь ДУ-3 приступил к сложному, но крайне важному этапу работы. Следовало закрепиться — а эта процедура под водой так же важна, как в космосе. Сначала робот вогнал в дверь каюты два взрывных установочных винта и с их помощью «приклеился» к рабочей поверхности.

Коридор озарился ярчайшим светом термальной дуги. В сравнении с этой вспышкой потускнели даже прожекторы ДУ-3. Тонкий металл двери не сопротивлялся раскаленному добела лучу — излюбленному инструменту многих поколений грабителей, вскрывающих сейфы. Не прошло и пяти минут, как в двери образовался круг диаметром около метра. Вырезанный диск накренился вперед и медленно упал на пол, подняв небольшое облачко ила.

ДУ-3 отсоединился от двери. Приподнявшись немного, он заглянул в образовавшееся отверстие. Картинка на экране дрогнула, но тут же стабилизировалась. Сработала автоматическая фокусировка.

Руперт Паркинсон радостно воскликнул:

— Вот они! Как я и говорил — один… два… три-четыре-пять — поверните камеру вправо… шесть, семь… чуть выше… Бог мой — а это что за…

Никто из присутствующих не смог припомнить, кто же закричал первым.

PIETA [40]

Джейсон Брэдли видел нечто похожее всего однажды, в каком-то фильме про космос, название которого он забыл. Робот уносил к звездам мертвого астронавта, заключив его в механические объятия… Теперь же другой робот поднимался со скорбным грузом из атлантических глубин к выстроившимся по кругу надувным лодкам.

— Последняя, — грустно проговорил Паркинсон, — Девочка. Имя до сих пор не выяснили.

«Совсем как те русские моряки, — вспомнил Брэдли. — Они так же лежали на этой палубе больше тридцати лет назад». В голову лезла глупая штампованная фраза, и прогнать ее не удавалось. «И в этот момент появился я».

Как многие моряки, поднятые тогда, во время операции «ДЖЕННИФЕР», теперешние мертвецы, казалось, просто спят. Поразительно, необъяснимо. Все человечество пыталось решить эту загадку. После всех интервью, после всех заверений, что на «Титанике» невозможно обнаружить даже кусочка человеческой кости…

— Я поражен, — признался Брэдли Паркинсону. — Как удалось опознать их после стольких лет?

— Газеты того времени… семейные альбомы… даже у бедных ирландских эмигрантов сохранилась хотя бы одна фотография. Ведь люди покидали родной дом навсегда. Вряд ли в Ирландии остался чердак, не перетряхнутый репортерами за последние пару дней.

ДУ-3 передал скорбную ношу ныряльщикам в резиновых костюмах. Они осторожно уложили мертвое тело в люльку, прикрепленную к стреле одной из лебедок «Эксплорера». Тело было очень легким. С подъемом без труда справился один рабочий.

Повинуясь безмолвному порыву, Паркинсон и Брэдли отошли от поручня; они уже успели насмотреться на печальный ритуал. За сорок восемь часов из склепа, оберегавшего свою тайну почти столетие, извлекли трупы пятерых мужчин и одной женщины. Время оказалось не властно над ними.

В каюте Паркинсона собралась та же компания. Брэдли протянул Руперту маленький компьютерный модуль.

— Здесь все сведения, — пояснил он. — Лаборатория МОМД трудится не покладая рук. Есть ряд неясных деталей, но общая картина, похоже, вырисовывается.

Не знаю, слышали ли вы историю «Альвина». Она случилась на раннем этапе карьеры аппарата. Он потерпел аварию на большой глубине. Экипажу еле удалось выбраться. Они оставили внутри субмарины недоеденный завтрак.

Два годя спустя аппарат подняли на поверхность. Остатки завтрака лежали там, где их бросили. Вот вам первый пример, что в холодной воде, при низкой концентрации кислорода органика разлагается очень медленно.

— Я слышал, со дна Великих Озер поднимали прекрасно сохранившиеся тела погибших в кораблекрушениях. Лица моряков все еще выражали изумление!

— Так вот, — продолжал Брэдли, — главное условие — труп должен покоиться в герметичном помещении, куда не доберутся морские животные и микроорганизмы. Так и произошло в данном случае; эти люди пытались выбраться, но оказались в ловушке. Бедняги, они, наверное, заблудились на территории первого класса! Взломали замок на задней двери каюты. Входную же открыть не удалось. В коридор хлынула вода…

Но дело не только в холоде и герметизации. Приготовьтесь к самой захватывающей части истории. Вы слыхали о «болотных людях»?

— Нет, — признался Паркинсон.

— Я тоже — до вчерашнего дня. Время от времени датские археологи обнаруживают идеально сохранившиеся трупы возрастом более тысячи лет. По всей видимости, это жертвы каких-то жестоких ритуалов. На телах можно разглядеть каждую морщинку, каждый волос. Они похожи на невероятно реалистичные скульптуры. Причина? Трупы лежали в торфяных болотах, и от разложения их спас танин. Помните туфли и ботинки, обнаруженные на «Титанике»? Кожа осталась совершенно целой!

Паркинсон не был дураком, хотя порой притворялся персонажем из книжки Вудхауса [41]. Он мгновенно понял, куда клонит Брэдли.

— Танин? Но откуда?.. Конечно! Ящики с чаем!

— Именно. Часть из них разбилась при столкновении «Титаника» с айсбергом. Но наши химики утверждают, что танин объясняет случившееся лишь отчасти. Корабль перед плаванием покрасили. В пробах воды обнаружено немало мышьяка и свинца. Очень нездоровая среда для любых бактерий.

— Уверен, здесь и кроется ответ, — проговорил Паркинсон. — Какой необычный поворот судьбы! Чай сработал намного лучше, чем можно было представить! Невообразимо! Но, боюсь, прадед добавил нам хлопот. А все только наладилось…

Брэдли понимал, о чем говорит Руперт. К старинному обвинению в святотатстве и покушении на братскую усыпальницу теперь добавится обвинение в разграблении могилы. И как ни странно, могила оказалась свежей. По крайней мере, с виду.

Давным-давно забытые Томас Конлин, Патрик Дули, Мартин Галлахер и еще трое их пока безымянных спутников в корне изменили положение дел.