Лорен Лоренсон умер во второй раз, в теплых водах талассианского моря. Прежний опыт не пригодился. Первая смерть случилась намного раньше, двести лет назад.

Капитан Бей утверждал, что не верит в предрассудки. Однако он начинал беспокоиться, когда дела шли чересчур хорошо. На Талассе выполнялись самые оптимистичные планы. Сборка щита продвигалась по графику, причин дня беспокойства не возникало.

Но теперь, всего за сутки…

Конечно, могло получиться намного хуже. Лейтенанту-коммандеру Лоренсону очень, очень повезло. Не вмешайся тот парнишка (стоит его отблагодарить), Лорен, по словам медиков, отправился бы в мир иной. Несколько минут, и изменения в мозгу стали бы необратимыми.

Раздосадованный тем, что отвлекся от насущных проблем, капитан снова перечитал сообщение, выученное уже наизусть:

— Итак, капитан Малина? Посол Кальдор? Есть соображения?

Двое гостей просторной, но скромно обставленной капитанской каюты переглянулись. Кальдор едва заметно кивнул и, будто подтверждая отказ от первого слова, медленно отхлебнул глоток превосходного талассианского вина.

Первый помощник Малина чувствовал себя намного лучше среди машин, чем среди людей. Он с несчастным видом взглянул на распечатку.

— По крайней мере, сформулировано очень вежливо.

— Кто бы сомневался, — раздраженно бросил капитан. — Есть предположения, чья это работа?

— Честно говоря, нет. Боюсь, под подозрением сто пятьдесят восемь человек, исключая нас троих.

— Сто пятьдесят семь, — вмешался Кальдор. — У лейтенанта-коммандера Лоренсона идеальное алиби. Он был мертв.

— Это не сужает круг, — холодно усмехнулся капитан. — У вас есть мысли, доктор?

«Да, одно предположение, — ответил про себя Кальдор. — Я прожил на Марсе два тамошних долгих года. Готов поставить на сабр. Но это лишь догадка, возможно, ошибочная…»

— Пока нет, капитан. Буду смотреть в оба. Как выясню что-нибудь, при первой же возможности сообщу.

Офицеры прекрасно его поняли. Являясь советником, Моисей не обязан был отчитываться даже перед капитаном. На борту «Магеллана» он исполнял роль своеобразного духовного отца.

— Полагаю, доктор Кальдор, обнаружив что-либо, угрожающее нашей миссии, вы обязательно сообщите мне.

Моисей поколебался, затем коротко кивнул. Он надеялся, что не окажется перед традиционной дилеммой священника, выслушавшего исповедь убийцы перед преступлением.

«Помощи от них почти ноль, — мрачно подумал капитан. — Но этим двоим я полностью доверяю. Нужен кто-то, на кого можно положиться. Но окончательное решение все равно принимать мне».

— Первый вопрос — отвечать на сообщение или проигнорировать его? И то и другое рискованно. Если это необдуманное предложение — возможно, составленное одиночкой в момент психического расстройства, — вряд ли разумно воспринимать его всерьез. Но диалог с осознающей свои действия группой лишним не будет. Он несколько разрядит обстановку и поможет вычислить причастных.

«И что потом? — задумался капитан. — Бросить их в темницу?»

— Думаю, следует с ними поговорить, — высказался Кальдор. — Проблемы редко решаются сами собой.

— Согласен, — кивнул Малина. — Ручаюсь, это не обслуга двигателя и не энергетики. Работаю с ними со времен выпуска, даже раньше.

«Быть может, тебя ждет сюрприз, — подумал Кальдор. — Нельзя знать человека по-настоящему».

— Хорошо, — согласился капитан, вставая — Так я и собирался поступить. Думаю, стоит полистать учебники истории. Помнится, у Магеллана тоже возникали проблемы с командой.

— Действительно, — ответил Кальдор. — Но, надеюсь, вы не станете высаживать бунтовщиков на необитаемом острове.

«Или вешать офицеров на рее», — мысленно добавил он, сочтя упоминание о данном историческом эпизоде не слишком тактичным.

И тем более не стоило напоминать капитану Бею, — хотя вряд ли он забыл! — что великий мореплаватель погиб, не успев завершить миссию.

На этот раз возвращение Лорена Лоренсона к жизни подготовили менее тщательно. Второе пробуждение оказалось намного неприятнее первого. Порой он жалел, что доктора не позволили навсегда погрузиться в забытье.

Придя в сознание, он решил, что попал в кошмар. В горло были вставлены трубки, а к рукам и ногам присоединены провода. Провода! При воспоминании о смертоносном кабеле, тащившем его в бездну, Лорена на миг охватила паника, но он тут же взял себя в руки.

Появился новый повод для беспокойства. Движения диафрагмы не ощущались. Казалось, будто он не дышит вообще. Странно… похоже, они пустили воздух в обход легких.

Показания мониторов, видимо, привлекли внимание медсестры. Неожиданно возле уха послышался тихий голос. Глаза он не открывал — не хватало сил. На веки упала тень.

— Все хорошо, коммандер Лоренсон. Не волнуйтесь. Скоро будете в полном порядке. Нет, не пытайтесь разговаривать.

«И не собирался, — подумал Лорен. — Прекрасно знаю, что со мной случилось…»

Раздалось легкое шипение инъектора, он ощутил холодное прикосновение к руке и снова провалился в блаженное забытье.

В следующий раз, к немалой радости, пробуждение оказалось совсем другим. Трубки и провода исчезли. Несмотря на слабость, он чувствовал себя сносно и нормально дышал.

— Привет, — раздался в паре метров от кровати низкий мужской голос. — С возвращением.

Лорен повернул голову на звук и увидел туманные очертания забинтованной фигуры на соседней койке.

— Вряд ли вы узнаете меня, коммандер Лоренсон. Лейтенант Билл Хортон, инженер-связист. Бывший серфингист.

— Привет, Билл. А ты как сюда загремел? — прошептал Лорен. Но тут явилась медсестра и прервала беседу с помощью очередного заранее приготовленного инъектора.

Он прекрасно себя чувствовал и хотел одного — позволения встать. Главный врач Ньютон считала, что сокрытие информации от пациентов к добру не ведет. Они должны знать, что с ними происходит и почему, пусть не понимая некоторых вещей. Так проще избежать ненужных вопросов, нарушающих спокойное течение госпитальной жизни.

— Допустим, Лорен, вы в самом деле чувствуете себя великолепно, — произнесла она. — Но ваши легкие еще восстанавливаются. Следует избегать излишних нагрузок, пока дыхательная система не придет в норму. Будь океан Талассы таким же, как на Земле, проблем бы не возникло. Однако здесь вода почти пресная. Она пригодна для питья, и вы выпили около литра. Жидкости в человеческом теле более соленые, чем местные моря. Нарушился изотонический баланс. Осмотическое давление серьезно повредило мембраны. Пришлось срочно искать сведения в архивах корабля, чтобы выяснить, как вас лечить. В космосе редко приходится спасать утопленников.

— Я буду хорошим пациентом, — пообещал Лорен. — Ваша забота неоценима. Но когда ко мне пустят посетителей?

— Одна уже ждет за дверью. У вас пятнадцать минут. После медсестра вышвырнет ее отсюда.