— Чем собираешься заниматься на Северном острове? — прошептала Мирисса.

Оба признали решение окончательным.

— Им нужна помощь в оснащении «Калипсо». Северяне не особо разбираются в мореплавании.

Мирисса облегченно вздохнула. Брант не просто сбегает. У него есть работа.

Работа, которая поможет забыться, пока не придет время вспомнить.

Моисей Кальдор поднес модуль к свету, разглядывая его так, словно хотел прочесть содержимое.

— Чудо, — заговорил он. — Я держу двумя пальцами миллион книг. Интересно, что сказали бы об этом Кэкстон и Гутенберг?

— Кто? — переспросила Мирисса.

— Люди, благодаря которым человечество начало читать. Однако за удобство приходится платить. Порой у меня возникает кошмарное видение: модуль памяти содержит некую жизненно важную информацию — скажем, способ лечения смертельной эпидемии, — но адрес ее утрачен. Нужна одна страница из миллиарда, но мы не знаем, какая именно. Ужасно держать ответ на ладони, не имея возможности его получить!

— Не вижу проблемы, — вмешалась секретарь капитана. Будучи специалистом по хранению и обработке информации, Джоан Лерой помогала вести обмен данными между архивами Талассы и кораблем. — Достаточно запустить поисковую программу с правильными ключевыми словами. Миллиард страниц обработается за несколько секунд.

— Разрушили мой кошмар, — вздохнул Кальдор. Вдруг лицо его прояснилось — Но часто ключевые слова неизвестны. Сколько раз вы понимали, что информация важна, лишь случайно наткнувшись на нее?

— Такое свойственно только неорганизованным людям, — парировала лейтенант Лерой.

Они обожали подобные обмены колкостями. Мирисса не понимала, насколько серьезно надо воспринимать их перепалки. Джоан и Моисей не прогоняли юную талассианку во время бесед, но опыт и знания землян слишком отличались от ее собственных. Порой девушке казалось, что они говорят на незнакомом языке.

— Основной индекс готов. Мы знаем, чем обладает Таласса, вы — что имеется на корабле. Теперь нужно подготовить списки материалов для передачи. Откладывать нельзя. Семьдесят пять световых лет, которые разделят нас в будущем, сильно усложнят обмен. И уж точно не сделают его дешевле.

— Кстати, — вспомнила Мирисса, — не знаю, стоит ли об этом рассказывать, но на прошлой неделе здесь побывала делегация с Северного острова. Президент Академии наук и несколько ученых.

— Дайте-ка угадаю. Квантовый двигатель?

— Точно.

— И как они реагировали?

— Похоже, обрадовались. И удивились, узнав, что он действительно существует. Информацию, естественно, скопировали.

— Что ж, пожелаем удачи. Двигатель им еще пригодится. Кто-то сказал, что настоящая его цель вовсе не столь тривиальна, как мы представляем. Исследование галактики — лишь побочный продукт. Когда-нибудь космос завершит текущий цикл существования. Энергия пространства потребуется, чтобы не дать Вселенной схлопнуться в изначальную черную дыру.

Наступила благоговейная тишина. Ее нарушила Джоан Лерой:

— Мы этого не застанем. Давайте займемся делом. Впереди немало мегабайт, ждущих обработки, а день почти закончился.

Работа сильно утомляла. Время от времени Кальдору приходилось выбираться из Библиотечной секции комплекса Первой высадки, чтобы отдохнуть и расслабиться. Он прогуливался по художественной галерее, отправлялся на компьютерную экскурсию по Материнскому Кораблю (каждый раз меняя маршрут: хотелось охватить как можно больше) или шел в музей. Погружение в прошлое было его любимым занятием.

В Терраму всегда стояла длинная очередь, в основном студенты или дети с родителями. Привилегированное положение не обязывало Моисея толкаться в ней, и порой он стеснялся этого. Кальдор утешался мыслью, что панорамы незнакомого мира останутся с талассианами навсегда. У него же на посещение потерянной родины будет лишь несколько месяцев.

Убеждать новых друзей, что он не присутствовал при сценах, демонстрируемых в музее, оказалось непросто. Картины отстояли от современной Кальдору эпохи на восемьсот лет. Он родился в 3541 году, а Материнский Корабль покинул Землю в 2751-м. Однако порой проскальзывало нечто знакомое, и тогда с невероятной силой накатывала память о былом…

Больше всего воспоминаний вызывала удивительная сцена под названием «Уличное кафе». Он пил вино или кофе, сидя под навесом за маленьким столиком и разглядывая плывущую мимо городскую жизнь. Иллюзия почти не отличалась от реальности.

В музее присутствовали миниатюрные панорамы великих городов Земли. Рим, Париж, Лондон, Нью-Йорк — летом и зимой, ночью и днем. Моисей видел студентов и влюбленных, туристов и бизнесменов, направляющихся по делам. Часто, поняв, что их снимают, люди улыбались сквозь века. Кальдор улыбался в ответ.

Другие картины показывали мир без человека и его творений. Моисей снова, как и в той, прошлой жизни, любовался сверкающими брызгами водопада Виктория, восходящей над Большим каньоном луной, снегами Гималаев, ледяными утесами Антарктики. В отличие от городов, природные шедевры не менялись тысячелетиями. И хотя они существовали задолго до человека, пережить его эти прекрасные творения не смогли.

Скорп не спешил; чтобы преодолеть пятьдесят километров, ему понадобилось десять дней. С помощью гидролокационного маяка, не без труда прикрепленного к панцирю рассерженного существа, удалось выяснить интересный факт. Меченое создание двигалось по морскому дну, строго придерживаясь выбранного направления, словно точно знало, куда идет.

Цель, чем бы они ни была, оказалась на глубине в двести пятьдесят метров. Добравшись до нее, скорп какое-то время бродил по окрестностям. На этом сигналы ультразвукового маяка внезапно оборвались.

Объяснение, что подопытного сожрала более крупная и отвратительная тварь, выглядело чересчур наивным. Маяк находился внутри прочного металлического цилиндра, и любым клыкам, когтям или щупальцам потребовалась бы не одна минута на его уничтожение. Проглоченное же целиком, устройство продолжило бы работать внутри агрессора.

Оставались две гипотезы, и первую с негодованием отверг экипаж Подводной лаборатории Северного острова.

— Для каждого компонента имелась дублирующая система, — сообщил руководитель. — Более того, за пару секунд до исчезновения пришел диагностический сигнал. Все узлы функционировали нормально. Дело не в отказе оборудования.

Теперь в распоряжении ученых было последнее, самое невероятное объяснение. Маяк отключили. Но сначала пришлось бы снять защитную скобу.

Случайность исключена: кто-то проделал это либо из любопытства, либо намеренно.

Двадцатиметровый катамаран «Калипсо» являлся не только самым большим, но и единственным океанографическим исследовательским судном на Талассе. Обычно он базировался на Северном острове. Лорен с удивлением отметил, что научная команда судна добродушно перешучивается с пассажирами-тарнийцами. Однако это не мешало ей относиться к южанам как к невежественным рыбакам. Те же пользовались любой возможностью похвастаться перед конкурентами, что первыми обнаружили скорпов. Лорен не стал напоминать, кому в действительности принадлежит открытие.

Встреча с Брантом слегка шокировала землянина, хотя ожидать ее следовало. Тарнийский инженер отвечал за часть нового оборудования «Калипсо». Мужчины холодно поздоровались, не обращая внимания на любопытные и веселые взгляды пассажиров. Талассиане не умели хранить тайны; все знали, кто занимает главную комнату для гостей в доме Леонидасов.

На корме стояла маленькая подводная тележка, знакомая любому океанографу последних двух тысячелетий. К металлической раме крепились три телевизионные камеры, набор водометов, позволяющих двигаться в любом направлении, проволочная корзина для хранения образцов и радиоуправляемая рука для их сбора. Из-под воды исследовательский робот мог посылать на корабль изображения и информацию по оптоволоконному кабелю не толще карандашного грифеля. Технология возрастом в несколько сотен лет прекрасно работала и поныне.