Если законы небесной механики допускают, чтобы какое-то тело неподвижно зависло в небе, то почему бы не спустить оттуда на поверхность Земли трос и не создать таким образом подъемное устройство, связывающее Землю и космос?
Теоретически в этом не было ничего невозможного, но практические трудности выглядели непреодолимыми. Расчеты сразу же показали, что все существующие материалы не обладают достаточной прочностью: канаты из лучших сталей лопнули бы под собственной тяжестью, не преодолев и малой доли тех тридцати шести тысяч километров, которые отделяют поверхность Земли от синхронной орбиты.
К счастью, даже лучшие из сталей и близко не подходят к теоретическому пределу прочности. В лабораторных условиях и в микроскопических дозах были созданы материалы, обладающие много большим сопротивлением на разрыв. Если бы удалось наладить их производство в массовом масштабе, арцутановская идея могла бы воплотиться в жизнь, а космические сообщения — претерпеть революционные изменения.
К концу XX века сверхпрочные материалы — супернити — стали потихоньку внедряться в промышленность. Однако стоили они баснословно дорого. А для системы, способной взять на себя нагрузку, с какой еле-еле справляется ракетный парк Земли, требовались конструкции весом в миллионы тонн. Мечта оставалась мечтой.
Но вот несколько месяцев назад заводы, вынесенные в глубокий космос, освоили производство супернитей практически в неограниченных количествах. Теперь наконец мы можем построить космический подъемник — или орбитальную башню, как я предпочитаю его называть. Ведь если разобраться, это и есть башня, пронзающая атмосферу и уходящая далеко за ее пределы…
Фигура Моргана растаяла в воздухе, словно привидение. На ее месте возник, медленно вращаясь, земной шар размером с футбольный мяч. На расстоянии вытянутой руки от планеты, повиснув над одной и той же точкой экватора, двигалась яркая звездочка, обозначающая синхронный спутник.
Внезапно от звездочки протянулись два лучика света — один прямо вниз, к Земле, другой в противоположном направлении, в открытый космос.
— Когда вы строите мост, — продолжал голос Моргана, отделенный от тела, — вы начинаете с двух берегов и смыкаете конструкцию в середине. С орбитальной башней все обстоит наоборот. Надо строить одновременно вниз от синхронного спутника и вверх от него, в соответствии с тщательно рассчитанной программой. Хитрость заключается в том, чтобы центр тяжести всего сооружения оставался неизменным, иначе оно перейдет на иную орбиту и начнет смещаться по отношению к Земле.
Спускающийся вниз лучик света достиг экватора — в тот же миг прекратил расти и лучик, устремленный в космос.
— Общая высота сооружения должна достигать как минимум сорока тысяч километров. При этом наибольшие трудности представит та часть башни, что пройдет сквозь атмосферу, — нижний участок длиной около ста километров, подверженный действию ураганов, будет неустойчивым до тех пор, пока башня не станет на надежные подземные якоря.
Но когда строительство закончится, мы впервые в истории человечества увидим воплощение мечты — лестницу в небо, мост к звездам. Неприхотливые лифты, движимые дешевым электричеством, заменят шумные и дорогостоящие ракеты, которым тогда останется их настоящая роль — роль транспорта в глубоком космосе, в пустоте. Вот одна из возможных конструкций орбитальной башни…
Земной шар скрылся из виду — камера словно спикировала на башню, а затем прошла сквозь ее внешнюю оболочку, чтобы представить конструкцию в поперечнике.
— Здесь показана башня, состоящая из четырех идентичных труб — по одной паре труб движение осуществляется вверх, по другой — вниз. Для простоты можете представить себе четырехколейное вертикальное метро или четырехколейную железную дорогу — с Земли на синхронную орбиту.
Кабины для пассажиров, грузов, топлива будут двигаться по трубам со скоростью четыре-пять тысяч километров в час. Термоядерные электростанции дадут необходимую энергию, а поскольку девять десятых ее будет возвращаться в сеть, себестоимость доставки пассажира на орбитальную станцию составит буквально гроши. Дело в том, что при возвращении на Землю моторы, движущие кабину, будут служить магнитными тормозами, одновременно вырабатывая электрический ток. Не в пример снижающимся космическим кораблям кабины не будут растрачивать свою энергию на нагревание атмосферы и создание мощных звуковых волн: почти вся она будет возвращаться для нового использования. Можно сказать, таким образом, что поезда, идущие вниз, будут давать энергию тем, которые стартуют вверх; вот почему такой подъемник, по самым осторожным оценкам, окажется раз в сто эффективнее любой ракеты.
И никаких пределов росту интенсивности движения: при необходимости к системе нетрудно будет добавлять новые и новые трубы. Если когда-нибудь на Землю — или с Земли в космос — понадобится доставлять миллион человек в день, орбитальная башня справится и с таким потоком. Справлялись же с миллионами пассажиров в сутки метрополитены городов-гигантов…
Раджасингх тронул кнопку, прервав Моргана на полуслове.
— Дальше идут технические подробности — он пускается в объяснения, что башня может действовать как космическая праща, забрасывая грузы на Луну и планеты вообще без всяких ракет. Но я полагаю, вы и без того уже уяснили себе идею в общих чертах.
— У меня, признаться, голова пошла кругом, — заявил профессор Саратх, — Но во имя всех земных — или внеземных — благ объясни мне, какое я имею к этому отношение? Да и ты сам, если на то пошло?..
— Всему свое время, Пол. Что скажете вы, Максина?
— Пожалуй, я на вас больше не сержусь: это может стать сенсацией десятилетия, а то и столетия. Но к чему такая спешка, не говоря уже о таинственности?
— Я и сам многого не понимаю. Буду благодарен, если вы поможете мне разобраться. Подозреваю, что Морган воюет на нескольких фронтах сразу. Планирует вступить в открытый бой в самом ближайшем будущем, но не раньше, чем обретет полную уверенность в своих силах. Демонстрацию, которую вы только что видели, он подготовил при условии, что она не будет передаваться по общедоступным каналам связи. Потому-то мне и пришлось просить вас приехать сюда.
— А он знает об этой встрече?
— Разумеется, знает. Больше того, он очень обрадовался, когда я сказал, что собираюсь пригласить вас, Максина. По-видимому, он доверяет вам и хочет привлечь вас на свою сторону. Что касается тебя, Пол, то я поручился, что ты способен хранить секрет целую неделю и не умереть от апоплексического удара.
— Ну, это смотря какой секрет…
— Кажется, я начинаю кое-что понимать, — воскликнула журналистка. — Сперва я была немного озадачена, но теперь все, пожалуй, становится на свои места. Прежде всего, Морган — главный инженер наземных проектов, а это — проект космический.
— Ну и что?
— Вы меня еще спрашиваете, Джоан! Подумайте, какая поднимется бюрократическая возня, когда об этом прослышат конструкторы ракет и все, кто связан с космической индустрией! Под угрозой окажутся колоссальные капиталовложения — и дело не только в деньгах. Если Морган не проявит предельной осмотрительности, он непременно услышит: «Спасибо, мы займемся этим сами. Приятно было с вами познакомиться».
— Может быть, и так, но и у него есть сильные доводы. Орбитальная башня — это же сооружение, а не корабль…
— Юристы не оставят от такого довода камня на камне. Много ли найдется на свете сооружений, верхние этажи которых движутся на десять — или сколько там — километров в секунду быстрее, чем фундаменты?
— Да, действительно… Между прочим, когда я заявил, что от одной мысли о башне, высота которой составит десятую часть расстояния до Луны, у меня кружится голова, Морган мне ответил: «Если кружится, тогда представьте себе не небоскреб, уходящий ввысь, а мост, уходящий вдаль, в пустоту». С тех пор пытаюсь следовать его совету — совершенно безуспешно.
— Вот именно! — неожиданно произнесла Максина. — Недостающее звено загадочной картинки. Мост.
