о многом. Не волнуйся, я тебя не выдам.

Рордена несколько смутила признательность мальчика. Когда тот ушел, хранитель записей некоторое время сидел, размышляя, правильно ли поступил.

Несомненно, этот мальчик — атавизм, напоминание о великом прошлом. Через каждые несколько поколений на свет появлялись умы, равные гениям древности. Родившиеся не в свое время, они не оказывали особого влияния на мирно дремлющий Диаспар. Вялотекущий упадок человечества зашел чересчур далеко, чтобы его мог остановить одиночка, сколь бы выдающимся он ни был. Прожив век-другой в неясной тревоге, люди смирялись с судьбой и прекращали бороться. Поймет ли Элвин, что его единственная надежда на счастье в том, чтобы жить так же, как живет весь мир? Возможно, подумал Рорден, было бы лучше, если бы удалось отговорить его от авантюры. Но уже слишком поздно — об этом позаботился Ален.

Древний хранитель записей, вероятно, был неординарной личностью; он и сам скорее всего принадлежал к числу атавизмов. Сколько людей за многие столетия прочли его послание и поступили соответственно и каков был результат? Если такие случаи происходили, наверняка должны были остаться упоминания в записях.

Несколько минут Рорден напряженно думал, затем стал задавать машинам вопрос за вопросом, сперва не спеша, но все с большей уверенностью, пока каждый ассоциатор не заработал на полную мощность, перебирая миллиарды миллиардов фактов. Ничего не оставалось, как ждать…

В последующие годы Элвин часто удивлялся своему везению. Если бы хранитель записей не отнесся к нему дружелюбно, ничего бы и не случилось. Но Рорден, хоть и был во много раз старше, разделял его любопытство; правда, он желал лишь раскрыть тайну утраченного знания. Рорден никогда бы им не воспользовался; как и остальные жители Диаспара, он испытывал перед внешним миром ужас, казавшийся столь нелепым Элвину. Со временем они сделались близкими друзьями, но этот барьер между ними остался навсегда.

Жизнь Элвина теперь разделилась на две совершенно разные части. Он продолжал заниматься с Джезераком, набираясь всевозможных знаний о людях, местах и обычаях, без чего невозможно играть хоть какую-то роль в жизни города. Джезерак был добросовестным, но неторопливым наставником; понимая, что впереди у него еще немало столетий, он не спешил доводить свою задачу до конца. Собственно, он был даже рад, что Элвин подружился с Рорденом. Остальные жители Диаспара относились к хранителю записей с благоговейным трепетом, поскольку лишь он один имел прямой доступ ко всем знаниям прошлого.

Элвин постепенно осознавал, сколь огромны и вместе с тем неполны эти знания. Несмотря на специальные устройства, удалявшие любую информацию после того, как она устаревала, главные базы данных содержали как минимум сотни триллионов фактов. Рорден не знал, есть ли предел объему памяти машин; эти сведения были утрачены вместе с секретом их действия.

Ассоциаторы приводили Элвина в бескрайнее удивление; он мог проводить возле них часы, вводя с клавиатуры вопросы. Оказалось весьма занимательным, что люди, чьи имена начинались на С, в основном жили в восточной части города — хотя машины спешили добавить, что данный факт не имеет статистического значения. Элвин быстро набрал обширный запас столь же бесполезных сведений, которые использовал, чтобы произвести впечатление на друзей. Одновременно под руководством Рордена он изучал все, что было известно об Эпохе Рассвета, поскольку хранитель записей убедил: потребуются годы подготовки, прежде чем Элвин сможет отправиться в путешествие. Мальчик вынужден был согласиться с этим, хоть и пытался порой бунтовать.

Однажды он остался один, когда Рорден отправился с редким визитом в административный центр города. Искушение оказалось чересчур сильным, и Элвин приказал ассоциаторам найти послание Алена.

Вернувшись, Рорден увидел перепуганного мальчишку, пытавшегося понять, почему все машины оказались парализованными. К огромному облегчению Элвина, Рорден лишь рассмеялся и набрал несколько комбинаций, устранив помеху. Затем он повернулся к виновнику и как можно строже произнес:

— Пусть это будет для тебя уроком! Я ожидал чего-то подобного и потому заблокировал все цепи, к которым не хотел давать тебе доступ. И эта блокировка останется, пока я не сочту, что ее можно безопасно снять.

Элвин смущенно улыбнулся и ничего не ответил. С тех пор он больше не пытался совершить экскурсию в запретные недра архива.

В течение почти трех лет Рорден лишь изредка заводил разговор на тему путешествия. Время шло достаточно быстро — предстояло еще очень многому научиться, и осознание того, что цель не является недостижимой, придавало Элвину терпения. Но однажды, когда они пытались согласовать две противоречивших друг другу карты древнего мира, вдруг раздался сигнал главного ассоциатора.

Рорден поспешил к машине и вернулся с длинным листом бумаги. Быстро пробежав глазами текст, он улыбнулся и посмотрел на Элвина.

— Скоро мы узнаем, открыт ли еще первый путь, — спокойно сказал хранитель записей.

От неожиданности Элвин подскочил, уронив карты, и радостно воскликнул:

— Где он находится?!

Рассмеявшись, Рорден толчком вернул его в кресло.

— Я не просто так заставлял тебя ждать все это время. Ты был слишком молод, чтобы покинуть Диаспар, даже если бы мы знали, как это устроить. Но есть и другая причина задержки. В тот день, когда ты пришел ко мне, я поручил машинам выяснить, не пытался ли кто-нибудь после Алена выбраться из города. Возможно, ты не первый, предположил я и оказался прав. Было много других; последний — около пятнадцати миллионов лет назад. Все они оказались достаточно осторожными, чтобы не оставить нам никакой информации, и в том явно чувствуется влияние Алена. В своем послании он подчеркивал: лишь тому, кто ищет самостоятельно, будет позволено найти дорогу, так что мне пришлось изучить множество тупиковых путей. Я знал, что секрет тщательно скрыт — но не настолько тщательно, чтобы его нельзя было найти.

Примерно год назад я начал размышлять о транспортных средствах. Диаспар наверняка имел немало связей с остальным миром, и, хотя его космопорт давным-давно погребен пустыней, я подумал: могут быть и другие способы передвижения. С самого начала я обнаружил, что ассоциаторы не отвечают на прямые вопросы — видимо, Ален заблокировал их, как в свое время это сделал я ради твоего блага. К сожалению, снять блокировку Алена я не могу, вот и пришлось прибегнуть к косвенным методам.

Если и имелась когда-то внешняя транспортная система, к нынешним временам от нее не осталось и следа. Можно предположить, что ее нарочно замаскировали. Я поручил ассоциаторам проанализировать все крупные инженерные мероприятия, проводившиеся в городе с тех пор, как ведутся записи. Это отчет о строительстве центрального парка — и Ален добавил к нему свое примечание. Как только машина встретила его имя, она, естественно, поняла, что поиск завершен, и подала мне сигнал.

Рорден бросил взгляд на бумагу, словно перечитывая отрывок, затем продолжил:

— Мы всегда считали само собой разумеющимся, что все движущиеся дороги должны сходиться в центральном парке. Но в этом отчете утверждается, что парк был построен после основания города, много миллионов лет спустя. Таким образом, движущиеся дороги когда-то вели в другое место.

— Может, в аэропорт?

— Нет, полеты над любыми городами всегда были запрещены, за исключением очень древних времен, до постройки движущихся дорог. Даже Диаспар не настолько стар! Но послушай, что пишет в своем примечании Ален:

«Когда пустыня похоронила диаспарский космопорт, построенная на этот случай аварийная система смогла доставить к месту назначения оставшиеся транспортные средства. Ее окончательно отключил Ярлан Зей, строитель парка, поскольку она практически не использовалась со времен Миграции».

Элвин озадаченно посмотрел на собеседника и недовольно произнес: