— Хорошо, две секунды, — согласился Морган. — Внимание, падаю!..

На этот раз встряска была сокрушительной по силе, и вибрация утихла не сразу. Морган готов был поручиться, что вот-вот почувствует — или услышит, — как, не выдержав, рвется лента. И нисколько не удивился, когда зеркало подтвердило, что батарея не сдвинулась ни на йоту.

Уоррена Кингсли это как будто не очень встревожило.

— Вероятно, потребуется три или даже четыре попытки…

Моргана так и подмывало съехидничать: «Тебе что, очень хочется занять мою должность?..» — но, поразмыслив, он счел за благо промолчать. Уоррена такая шпилька лишь позабавила бы, а вот остальные, неровен час, поняли бы ее превратно.

Однако после третьего рывка — Моргану померещилось, что «паучок» пролетел многие километры, хотя на самом деле падение не превысило тридцати метров, — оптимизм Уоррена начал увядать. Становилось ясно, что затея провалилась.

— Передай мои поздравления поставщикам, приславшим эту скобу, — сухо произнес Морган, — Что предложишь теперь? Выждать три секунды, прежде чем ударить по тормозам?

Он ощутил, почти увидел, как Уоррен покачал головой.

— Слишком велик риск. Я беспокоюсь не столько за ленту, сколько за тормозной механизм. Как-никак на подобные рывки он не рассчитан.

— Ну ладно, попытка действительно не пытка, — ответил Морган, смягчаясь — Но я еще не сдался. Будь я проклят, если меня остановит какая-то гайка, к тому же прикрученная под самым моим носом! Я намерен высунуться наружу и отвернуть ее.

В скафандрах прежних конструкций о том, чтобы дотянуться до этого барашка, не могло быть и речи. И даже в новейшем гибком костюме, который сидел на плечах Моргана ладно, как трико, эта задача могла оказаться не из легких — но, по крайней мере, попытка не была заведомо обречена на провал.

С предельной тщательностью — ведь от этой тщательности зависела теперь жизнь, и не только его собственная, — он повторил про себя последовательность намеченных действий. Первым делом проверить герметичность скафандра, затем разгерметизировать кабину и открыть люк, который, к счастью, доходил почти до самого пола. Потом расстегнуть привязные ремни, стать на колени — если удастся! — и нащупать под днищем треклятый барашек. Все будет зависеть от того, туго ли он прикручен. На борту «паучка» не было никаких инструментов, однако Морган полагался на силу пальцев, которые вполне могли, даже в перчатках, заменить небольшой гаечный ключ.

Он уже намеревался передать план своих действий на пост управления — на случай, если кто-нибудь заметит грубую промашку, — как ощутил вполне определенный позыв. Можно было бы, конечно, и потерпеть, но, в сущности, зачем? Воспользуйся он соответствующим устройством на борту капсулы — и тогда не придется возиться с непривычными приспособлениями, вмонтированными в скафандр…

Наконец он притронулся к кнопке сброса отходов — и не на шутку испугался, когда под днищем послышался несильный, но отчетливый взрыв. К величайшему его изумлению, вокруг «паучка» образовалось облачко мерцающих звездочек, словно из небытия возникла микроскопическая галактика. Моргану показалось, что на какую-то долю секунды звездочки зависли рядом с ним без движения; потом они начали падать вниз стремительно, будто камушки. Несколько секунд — и «галактика», превратившись в точку, скрылась из глаз.

Ничто не могло бы доказать инженеру с большей очевидностью тот факт, что он все еще пленник гравитационного поля Земли. Теперь он припомнил, как на заре космической эры астронавты сначала с недоумением, а позже со смехом следили за ореолом из ледяных кристалликов, который сопровождал их в полетах вокруг Земли; зубоскалы придумали кристалликам прозвище — «созвездие Урион». Но здесь такое не повторилось и не могло повториться: что бы Морган ни обронил отсюда, даже пушинку, она сразу устремится вниз и сгорит в атмосфере. Он и хотел бы, да не мог забыть, что, поднявшись на космическую высоту, вовсе не стал астронавтом, блаженствующим в невесомости. Он был всего-навсего квартирантом в здании высотой четыреста километров, и теперь квартирант надумал открыть окно и свеситься над бездной.

Несмотря на холод и неприютность вершины, толпа все прибывала. Какая-то колдовская сила исходила от этой блестящей звезды в зените, которая притягивала к себе не только лазерный луч со станции «Кинте», но и мысли всего человечества. И каждый гость вершины сразу же по прибытии подходил к северной ленте и гладил ее не то смущенно, не то вызывающе, как бы признаваясь себе: «Понимаю, что это глупо, но сейчас я чувствую себя заодно с Морганом». Затем гости один за другим отступали в сторону бара с кофеваркой и стояли молча, прислушиваясь к громкоговорителям. О семерых, укрывшихся в «подвале», не слышно было ничего нового: они спали — или старались заснуть — в надежде сберечь кислород. Поскольку Морган еще не слишком запаздывал, им решили ничего не сообщать, но через час-другой они, без сомнения, сами начнут вызывать промежуточную и недоуменно спрашивать, что случилось.

Максина Дюваль также явилась на Шри Канду собственной персоной, но опоздала к отправлению «паучка» ровно на десять минут. В былые времена такая досадная неудача привела бы ее в ярость; сегодня она лишь пожала плечами и утешилась мыслью, что будет первой, кто проинтервьюирует Моргана по возвращении. Уоррен Кингсли даже не разрешил ей перемолвиться с ним словом — она покорно снесла и это. Ничего не попишешь, она стареет…

Последние пять минут единственной вестью с борта капсулы были монотонные команды: Морган под опекой специалистов с промежуточной проверял надежность скафандра. Наконец проверка завершилась, и все затаили дыхание в ожидании следующего, решающего шага.

— Выкачиваю воздух, — сообщил Морган, и ему вторило слабое эхо: он опустил лицевую пластину шлема. — Давление в кабине ноль. Дышу нормально. — Тридцатисекундная пауза, затем: — Открываю люк. Открыл. Отстегиваю ремни…

Слушатели на вершине, затаив дыхание, непроизвольно сжались. Каждый из них мысленно был сейчас наверху, в капсуле, один на один с разверзшейся перед ним пустотой.

— Пряжка раскрылась. Вытягиваю ноги. Признаться, здесь тесновато…

— Могу теперь оценить скафандр по достоинству — он действительно очень гибок. Подтягиваюсь к люку. Не беспокойтесь — я обернул привязной ремень вокруг левой руки…

— А наклоняться в скафандре, оказывается, все-таки нелегко. Зато я вижу этот чертов барашек. Вот он, прямо перед глазами. Попробую до него дотянуться…

— Стал на колени. Не слишком-то удобно, но я его достал. Посмотрим, захочет ли он вращаться…

У слушателей вырвался одновременный вздох облегчения.

— Никаких затруднений. Отворачивается как по маслу. Уже два полных витка… Еще один… Осталось совсем чуть-чуть… Нарезка кончилась… Эй, поберегись!..

Взрыв аплодисментов, радостные восклицания; кто-то прикрыл голову в притворном испуге. Нашлись и такие, кто не понимал, что падение с такой высоты продолжается пять минут и барашек приземлится далеко в стороне, — они не на шутку встревожились. Единственным, кто не торопился примкнуть к общей радости, был Уоррен Кингсли.