Несмотря на смущение, Лили спросила:

— Значит, у меня есть тети и дяди, о которых я ничего не знаю?

— Да. У меня две сестры и три брата. Мать умерла несколько лет назад.

Лили не могла прийти в себя от неожиданности: оказывается, у нее были бабушка и дедушка, которых она никогда не видела… тети и дяди, двоюродные братья и сестры, которых скрывали от нее. Она чувствовала себя вдвойне обманутой.

— И ты все время молчала? Как ты могла, мама? Почему ты скрывала от меня мою семью?

— Они не твоя семья, а моя! — Арлетта сощурилась. — Ты не пуп земли, Лили, хотя Джей Кей сделал все, чтобы убедить тебя в этом. Я всегда стыдилась своей семьи. И сейчас стыжусь. Отец мой был человек грубый и порочный. Он пил и бил нас по всякому поводу. А мать смотрела и молчала. Она и пальцем не шевельнула, чтобы защитить нас. За это я всегда се ненавидела и до сих пор ненавижу.

Рассказывая о своем прошлом, Арлетта словно впала в транс, заново переживая самые горькие моменты.

— Только моя сестра Анжелика хорошо ко мне относилась, но в конце концов и она предала меня. Она сбежала из дому, и мне пришлось ухаживать за младшими братьями вместо матери. А я была еще слишком маленькой, чтобы так надрываться. У меня не оставалось времени для игр и развлечений. Нам приходилось донашивать одежду друг за другом, пока она не превращалась в лохмотья. Когда мы приезжали в город, люди тыкали в нас пальцами и смеялись: «Смотрите, вон идут Герберты… Белая шваль… Их отец сидит в тюрьме».

Щеки Арлетты сделались пунцовыми. Наконец она очнулась.

— Семья может быть источником боли, Лили. Тебе этого не понять. Тебе никогда не приходилось ловить змей, кроликов и белок, чтобы не просыпаться ночью, плача от голода. Ты даже не представляешь себе, какой жестокой бывает жизнь. А я это знаю.

— И стараешься защититься, терзая меня, прежде чем я успею сделать тебе больно?

— Ты моя дочь…

— Но разве мне от этого легче?

— Я… я… — Арлетта запнулась, поняв, что Лили говорит правду.

Указывая на письма, которые держал в руках Фрэнк, Лили спросила:

— Так какое отношение имеют эти письма и этот Жак Рабинэ ко мне? — недоверчиво спросила она.

Арлетта обвела глазами изумленные лица, глядевшие на нее, и поняла, что рассказала о себе слишком много. В ту же секунду ее лицо приняло привычное выражение и она снова бросилась в атаку.

— Мне кажется, что в интересах справедливости я должна открыть всю правду. — Она твердо сидела на стуле, выпрямив спину, словно ощущала свою силу. — Я все время старалась уберечь Лили…

Вики больше не могла сдерживаться:

— Ты интересуешься только своей персоной, Арлетта. Лили, наверно, даже не представляет себе, какая ты низкая тварь, но мне это давно известно. Я догадывалась, что в твоем прошлом скрываются какие-то причины, сделавшие тебя такой ненасытно корыстной. Но кроме этого, я уверена, что ты готова пойти на все, даже вывалять себя в грязи перед всеми, лишь бы отобрать деньги у Лили.

Лили снова обратилась к Арлетте:

— Ты поддерживала отношения с этим Жаком Рабинэ, после того как вышла замуж за папу?

— Когда мы с Джей Кеем познакомились, я встречалась с Жаком. Он оказался достаточно настойчив, пытался заставить меня бросить Джей Кея и выйти замуж за него. Что еще тебе сказать?.. У нас был довольно бурный роман.

— Что ты хочешь этим сказать, мама? — Лили никак не могла взять в толк, о чем идет речь, но чувствовала, что само основание ее жизни рушится. — Что она говорит, Фрэнк? — Лили с ужасом взглянула в глаза Фрэнку, сочувственно смотревшему на нее.

— Твоя мать утверждает, что этот человек, — он опустил глаза на подпись, — этот Жак был ее любовником в то или почти в то самое время, когда она забеременела тобой, — процедил Фрэнк сквозь зубы, переводя взгляд на Арлетту. — Я правильно вас понял, Арлетта?

Вики вскочила с места.

— Дрянь! — Она бросилась вперед, словно желая задушить жену брата, но Фейт, схватив мать за руки, усадила ее на место.

— Да, Фрэнк, — фыркнула Арлетта. — Именно так.

Она посмотрела на дочь мокрыми от слез глазами, и Лили вдруг с удивлением поняла, что впервые в жизни видит мать плачущей. Странно, но даже теперь, когда эта женщина делает все, чтобы ее уничтожить, Лили испытывала к ней жалость. Возможно, это чувство возникло у Лили потому, что только теперь она окончательно осознала, каким жалким, ничтожным существом была ее мать.

— Я не верю! — воскликнула Лили. — Папа знал бы об этом. Я бы знала…

— Я знала! Я знаю! Джей Кей не мог иметь детей. Подумай, почему мы так и не завели других, Лили. Ты просто ничего в этом не смыслишь!

У Лили задрожали руки.

— Ты все врешь, чтобы получить деньги.

— Дело не только в деньгах. Настало время сказать правду. Я больше не могу скрывать свой грех. Не могу выносить того, что ты считаешь, будто я не люблю тебя. Лили, ты моя дочь. Просто меня пугало, что будет, если ты все узнаешь. Узнаешь, что Джей Кей, которого ты боготворила, не твой отец. Я не знала, как ты поступишь… боялась навсегда потерять тебя. И все же я не могла больше скрывать правду, я должна была что-то сделать. — Арлетта всхлипнула и закрыла лицо руками.

— И ты решила сделать это «что-то» именно сегодня. Когда узнала, что впереди маячит миллион долларов и ты получишь его, если сумеешь устранить меня, доказав, что я не являюсь законной наследницей. Не так ли, мама? — Никогда в жизни Лили не испытывала такой ярости. На этот раз она должна была принять бой. — Как удобно!

— Конечно, завещание сыграло свою роль, но для меня оно стало лишь поводом, чтобы открыть правду. Мне давно следовало сделать это. Я одна во всем виновата. — Арлетта снова притворно всхлипнула.

— Я бы с радостью не поверила тебе, мама, но я достаточно хорошо тебя знаю, и здравый смысл подсказывает мне, что это вполне может оказаться правдой. Те люди из Баиу-Тече оказались правы — ты всегда была и всегда будешь белой швалью. А еще я уверена в том, что Джей Кей любил меня. Любил, несмотря ни на что. Любил всем сердцем, как только самый лучший отец может любить свою дочь. И если правда то, что он не мой отец по крови и знал об этом… то уже одна эта любовь ко мне ставит его вровень с богами, хотя именно с этим ты никак не можешь смириться. Подумай только, как он любил меня, если все эти годы заставлял всех окружающих, включая собственную сестру, верить в то, что я его родная дочь, и ни единым словом не выдал правды. Боже мой! Да за это я люблю его еще больше! Ты никогда не была мне такой матерью, каким он был отцом. И еще. Ты всегда завидовала этому, завидовала его любви ко мне, на которую сама оказалась неспособна. Тебе хотелось, чтобы он принадлежал только тебе, целиком: душой, телом и кошельком.

Лили схватила пачку писем и сунула их Арлетте.

— Забери свою грязь. Вполне возможно, что этот Жак Рабинэ не единственный твой любовник. В таком случае вы с Армандо друг друга стоите. Вы из тех, кто вечно ищет, где бы чего урвать. Мне жаль тебя, мама, ведь что посеешь, то и пожнешь, и на твою долю достанется только грязь. — Она разжала пальцы, и письма упали в руки Арлетты. — Есть еще одна вещь, которую тебе не мешает узнать… Сейчас у всех на устах твоя помолвка. Однако то, что говорят люди, выглядит не слишком привлекательно. У Армандо репутация жиголо, любителя порастрясти кошельки богатых вдов и разведенных дам. Ему уже удалось проделать такой фокус с Мейси Эванстон и Труди Далтон. И тебя ждет такая же участь. Покупая подарки и драгоценности, он создает впечатление, будто у него есть деньги, в то время как сам надеется с лихвой отыграться на тебе потом. Но имей в виду: я сделаю все, чтобы тебе не досталось ни цента ни из моих, ни из папиных денег. Надеюсь, тебе все ясно?

Арлетте пришлось прижать стиснутые руки к коленям, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Она плотно сжала губы, понимая, что проиграла, но все еще не желая верить в это. Прежде ей всегда удавалось манипулировать Лили, но дочь изменилась. Арлетте хотелось бы надеяться, что она еще сумеет взять реванш когда-нибудь в будущем, но, натолкнувшись на твердый взгляд Лили, она увидела, что ей не справиться. Лили стала сильнее ее.