- Не злите Коршуна! — орали в ужасе пассажиры. — Может тогда, он и пощадит нас!
Один из матросов стащил капитана с бочки и отнял дубину. В это время другой матрос, повернувшись к пиратам, кричал:
- Не трогайте нас, мы бедные люди! Здесь нет ничего ценного!
- А вот, мы проверим! — орал Коршун, брызгая слюной. — Если нет золота, вас тогда возьмем! Рабы всегда нужны!
Надсмотрщик на нижней палубе, в это время ругался и подгоняя гребцов хлыстом, требовал быстрее работать веслами.
- Вперед сучьи дети! Или я вас забью до смерти!
- Наши братья освободят нас! — закричал вдруг один из рабов, видимо раньше, бывший пиратом. — Долой цепи! Свобода близко, друзья! Бросайте вёсла!
Тут, он получил хлыстом по лицу. Потом хлыст обрушился на спины ещё трех-четырех человек, переставших было грести.
- Молчать! — зарычал надсмотрщик. — Бунтовать вздумали, псы? Да я с вас кожу живьем сдеру! На весла, куски дерьма! Слушать барабаны! Держать ритм! Грести что есть сил!
Барабаны гулко отбивали ритм крейсерского хода. Со стенанием, хрипя и воя от боли, рабы налегали на весла.
Ветер в это мгновение усилился, надул паруса и быстро погнал "Фокиду" вдоль пиратского борта. Морские разбойники рычали от ярости и метали дротики. Над палубой взметнулось несколько веревок, но расстояние между кораблями было ещё велико, так что крюки не долетели до бортов торгового корабля.
Тут, ветер прямо таки заревел, небо потемнело, вдали сверкнула молния. Черные тучи стремительно заволокли небо.
Кто-то из суеверных людей закричал, что это гнев богов. Иудей вскочил и начал орать о конце мира и гибели всех живущих, о покаянии и страшном суде. Он подскочил к Нарбо и вцепился в негра обеими руками.
- Выбрось своего идола, нечестивец!
- Да это я, тебя, сейчас выброшу! — Нарбо ухватил иудея за шиворот и приподнял над палубой. В это мгновение, грозный водяной вал взметнулся над судном, а в черной пелене туч прокатился оглушающий раскат грома.
- Господи, спаси и помилуй! — тоненько завыл бродяга.
- Ваал-Баба, не дай погибнуть! — завопил Нарбо, выпучив от ужаса глаза и размахивая над головой фигуркой своего божка.
Огромная волна прошла мимо "Фокиды" и захлестнула пиратское судно. Их корабль завертелся на месте, водяные потоки перехлестывали, то через один борт миопароны, то через другой. "Фокида", же, подгоняемая в корму и ветром и волнами стремительно удалялась. Через час, разбойники остались далеко позади.
"Фокида" продолжала путь на юг. Погода к удивлению всех, улучшилась, дул легкий ветерок, тучи исчезли за горизонтом, ярко светило полуденное солнце.
Пассажиры сразу повеселели, стали оживленно разговаривать и обсуждать случившееся. Нарбо и иудей спорили до хрипоты, чей бог их спас.
- Я первым обратился к Господу, ты, бессовестный язычник! — кричал бродяга. — Бог отвел от нас бурю и наказал пиратов.
- Может, ты и первым взмолился, но спас нас Ваал-Баба! — кричал Нарбо. — Это ведь я вытащил бога и поднял его к небу! Ваал-Баба увидел своими глазами, какая страшная опасность нам угрожает и спас нас! Даже тебя, собака! Это потому что Ваал-Баба добрый бог!
- Все что ты говоришь — глупость! — плевался иудей. — И то, что ты поднял идола вверх, ничего не значит. Идол не мог ничего видеть. Это всего лишь деревяшка!
- Сам ты деревяшка, — огрызнулся Нарбо. — Твоего бога, вообще не видно. Ты молишься непонятно чему!
- Бог вездесущ! Он везде! — иудей, едва не задохнулся от возмущения и затопал ногами. — Он есть, я тебе говорю! В это надо верить, а видеть его, могут лишь избранные!
Так они продолжали спорить ещё долго, пока оба не устали. Если бы не слово, данное господину, не обижать убогого нищего, Нарбо давно бы поколотил иудея, как следует. За борт, он, конечно, бросать его не собирался. Разве, что, недалеко от берега. Здесь же в открытом море, это было бы, настоящее убийство. Даже, сама мысль об убийстве человека, была Нарбо противна. В душе, он был все-таки добрым малым, хотя и вспыльчивым.
К вечеру, с мачты заметили Капри. [98] Отвесные скалы этого острова, на котором почти двести лет назад, располагалась резиденция императора Тиберия, поднимались из воды на триста локтей и казалось, цеплялись острыми вершинами за нижний край послеполуденного солнца.
Дворец Тиберия, по-прежнему находился на Капри, как и крепость, построенная в одно время с дворцом для защиты резиденции. После смерти Тиберия, дворец был заброшен. Его посещали пару раз другие императоры, но, ни один из них так и не пожелал тут поселиться, а вот охраняющий остров небольшим гарнизон, находился здесь постоянно.
Аксемилий завел судно в уютную бухту, защищённую со всех сторон скалами. Здесь была пристань, рассчитанная на одновременное пребывание десятка больших кораблей. От пристани и до самых ворот крепости, петляя среди скал и поднимаясь вверх серпантином, вела мощёная камнем дорога. Прибывших встретил начальник гарнизона Марк Скавр Фурр — огромный, толстый детина, с манерами бабуина и заросший до самых глаз недельной щетиной. Впрочем, прибывшим он был рад. Для перевозки продуктов была подогнана телега, запряженный парой огромных волов.
Матросы разделились на два отряда. Одни, занимались починкой корабля, других, навис отправил в крепость с провизией для солдат. Это было правило для всякого нависа, чье судно проходило мимо Капри. В обмен на продукты, солдаты снабжали проплывающие мимо корабли водой.
Вместе со второй партией матросов отправились и блудницы из Генуи. Пока шел обмен товарами, они решили не терять времени попусту и подзаработать, тем более, что у солдат Каприанского гарнизона было неплохое жалование.
Моряки вернулись, когда уже почти стемнело. Блудниц с ними не было. Они сгрузили с повозки пять больших бочонков. Аксемилий вышел к своим людям на встречу и с подозрением оглядел бочки.
- Ну-ка, открой, — приказал он одному из матросов.
Тот, нехотя приподнял крышку. Навис заглянул под неё и тут же сунул туда руку, после, облизнул пальцы.
- Я так и знал! — закричал он страшным голосом. — Это вино, чтоб вам лопнуть! Да ещё и Фалернское!
Матросы, виновато опустив глаза, переминались с ноги на ногу.
- Мерзавцы! — продолжал бушевать навис. Волосы на его голове встали дыбом. — Собаки! Негодяи! Это вам что, солдаты продали?
Он зачерпнул вино из бочки ковшом и залпом выпил.
- Ну точно, Фалернское, будь я проклят! Целых пять бочек Фалернского! Вы меня разорить вздумали, негодяи? Сколько, вы за него заплатили?
- Ну это, капитан… совсем немного, — пробормотал один из матросов. — Мы согласились оставить солдатам тех шлюх, что увязались с нами. Они были очень рады.
- Кто, шлюхи?
- Шлюхи то, как раз не особенно, — усмехнулся матрос. — Они хотели только подзаработать, а утром, плыть дальше. Рады были солдаты.
- Все хватит, болтать, — отмахнулся Аксемилий и снова зачерпнул вино. — Вот что охламоны, эти бочки, перетащите-ка, поближе к моей каюте, а одну, так прямо и в каюту. Там, они будут в надежном месте.
- Но господин, может, одну бочку оставим на палубе? — с нотками мольбы в голосе, спросил один из матросов.
- Да ты что, скотина? Фалернское, на палубе? Да что вы о себе возомнили? Живо тащите бочки ко мне! А после, идите снова за водой!
Вздыхая, матросы покатили бочки по трапу на борт корабля. В это время к навису приблизились Лоредан и Нарбо. На протяжении последнего часа, они прогуливались по прибрежной песчаной полосе, теперь же, когда начало темнеть, спешили подняться на борт.
- Нет, вы видели, какие мерзавцы? — обратился к ним возмущенный Аксемилий. — Фалернское им подавай. Рожи немытые! Вейское их уже не устраивает! Псы поганые! Только и делают, что пьют и пьют подонки. — Он сделал из ковша большой глоток. — Проклятые пьяницы! Тупые ослы! Верблюды вонючие!
Не став дожидаться, когда у нависа закончится поток ругательств, Лоредан и Нарбо поспешили прочь.
