Вскоре, стали видны стены города, построенные еще при Птолемеях. Это были мощные каменные сооружения, возведенные вдоль береговой линии с башнями для катапульт и лучников.

Онерарий обогнул выступающий в море мыс и миновал гавань Киботос [237], где размещались корабли сторожевой береговой флотилии. И вот, прямо по курсу от берегов Фароса и до берегов материка протянулся гептастадий — грандиозная дамба семь стадиев в длину. Но, как оказалось дамба не была сплошная. И с той и с другой стороны это циклопическое сооружение соединялась с берегами огромными мостами, под которыми вполне мог проплыть любой корабль хоть с самой высокой мачтой. Кроме этого, по дамбе проходил водопровод, по которому на остров подавалась вода из Нила.

Онерарий прошел под южным мостом и вскоре очутился по ту сторону гептастадия, войдя в так называемый Малый порт. Теперь, все без исключения пассажиры были довольны. Навис приказал спустить парус, а несколько моряков взялись за кормовые весла. Онерарий теперь шел вдоль самого берега, мимо Навали [238], начинавшейся от самой дамбы. Впереди был виден далеко выдающийся в море мыс Тимониум, к которому с запада примыкал Эмпорий. На самом мысу располагались торговые склады и канцелярия, где на учет ставились поступающие товары.

И вот, наконец, показалась набережная. Широкие белокаменные ступени поднимались вверх прямо из воды. По сторонам находились длинные, в форме буквы «т» каменные пирсы. Один из моряков, примостившись на носу судна, выжидал удобный момент, чтобы бросить причальный канат.

Набережная, была заполнена народом, у пирсов было пришвартовано множество кораблей, повсюду вдоль берега сновали рыбацкие лодки и небольшие прогулочные суда аристократии. Уже отсюда с борта судна открывался прекрасный и величественный вид на Александрию. На набережной было возведено несколько красивейших храмов со множеством изящных, богато украшенных позолотой колонн с плоскими или напротив коническими, двухскатными крышами. Отсюда же были видны два великолепных обелиска, известные, как Иглы Клеопатры. Повсюду, тут и там, возвышались статуи богов, были разбиты цветники и установлены гигантские бронзовые клумбы в форме широких плоских чаш. Неподалеку от пирсов на возвышения находились огромные каменные сфинксы, чьи взоры были устремлены в морскую даль.

Едва онерарий причалил и были сброшены сходни, к кораблю устремился местный чиновник-смотритель, в обязанности которого входило выяснить какие товары были привезены. Объяснялся с чиновником Экрион. Он подробно перечислял наименование всех грузов и их количество. Чиновник записывал в журнале. С ним же, прибывшие торговцы, могли обсудить вопрос относительно размещения своих товаров на складах. Пока вся эта толпа галдела и шумела, Лоредан решил потихоньку ускользнуть, дабы ни с кем не объясняться. Деньги в кошелях распределили между собой и спрятали их под одеждой. Кроме этого, Нарбо тащил большой мешок, где также были деньги и одежда.

Когда они сходили с корабля, Лоредан обратил внимание на двух человек, стоявших на пирсе. Один был невысокий толстячок в пурпурной тунике и роскошном темно-синем плаще, другой — чернобородый, смуглолицый торговец с Востока, может перс или парфянин. Оба были чем-то взволнованны. Судя по их ищущим, обеспокоенным взглядам, они ждали чьего-то прибытия. Едва Лоредан ступил на пирс, толстяк бросился к нему.

- Господин, прошу простить меня за беспокойство! Не знаете ли вы Тита Минуция, почтенного всадника из Рима? Я — Максенций Фульв, а это, уважаемый Сагидар, — толстяк указал на чернобородого, — мы его партнеры по торговле. Тит Минуций, должен был прибыть в Александрию сегодня.

- Нет, Тита Минуция я не знаю, — Лоредан покачал головой. — Возможно, он прибыл с другим кораблем, а на этом, насколько мне известно, его не было.

Расстроенный толстяк и чернобородый устремились к другому, только что причалившему онерарию. Лоредан усмехнулся, глядя им вслед. Когда встанет вопрос о выгрузке тюков ткани, навис Экрион, конечно же, поднимет шум и будет возмущаться задержкой. Тут и выяснится, что Тит Минуций все же был на борту «Галатеи», но Лоредана это уже не заботило. Пусть разбираются друг с другом, сколько угодно.

Почти сразу за набережной располагался огромный александрийский рынок — Эмпориум. Торговые ряды доходили до самого Цезариума [239]. Повсюду, на пирсах, на набережной и дальше толпились на одном месте или же, напротив, находились в непрестанном движении тысячи и тысячи людей. Здесь были и важные, надменные купцы в дорогих одеждах, и длинные вереницы носильщиков, нагруженные тюками, амфорами, ящиками со свитками папируса, и нищие, умоляющие о подаянии, и просто зеваки, обожающие поглазеть на диковинные товары и иноземцев. Тут же, мелкие торговцы, стараясь перекричать друг друга, предлагали свежую воду и фрукты.

Сойдя на берег и двигаясь между торговыми рядами, Лоредан сказал своим спутникам:

- Ну что ж у нас есть деньги. Нужно, купить хороший экипаж. Потом, мы найдем подходящую гостиницу. Ну а завтра, я займусь своими делами.

- Неплохо бы, вина выпить, — заметил Фабий, поглядывая по сторонам. — Надеюсь, в этом городе найдется хоть одна приличная таверна.

- Конечно, найдется, — хмыкнул Лоредан. — Александрия ничем не уступает Риму, а во многом и превосходит его.

- Господин, а я бы с удовольствием поел, — вздохнул Нарбо, поглядывая на ряд жаровен, стоявших прямо на улице. За небольшую плату, всякий желающий мог получить там толстый ломоть, только что испеченного пшеничного хлеба, кусок жареной кефали и печеный стебель папируса. Запить все это, можно было, либо дешевым пальмовым вином, либо, просто кружкой холодной воды.

- Я, тоже, поел бы, — кивнул Лоредан. — Но сначала, нам нужен экипаж.

Они направились в сторону Эмпориума — огромного здания под крышей которого, среди множества поддерживающих ее колонн тянулись бесчисленные торговые ряды. Лоредан обратил внимание на одну из стен Эмпориума, украшенную великолепной мозаикой. Красивая молодая женщина, судя по чертам лица — гречанка, одетая в военный плащ, держала в левой руке абордажный афластон [240]. На голове ее был шлем с навершьем в виде боевого корабля.

Войдя под высокие своды александрийского рынка, путники, тут же окунулись в царящую здесь атмосферу. Здесь, как и в любом месте, где ведется торговля, было шумно и многолюдно. Но Эмпориум Александрии поразил путников, прежде всего, своей пестротой, разнообразием и контрастностью, еще в большей степени, чем все рынки Рима, вместе взятые. Здесь были люди сотен наций, говоривших на сотнях наречий, огромное разнообразие товаров, привезенных не только с берегов Внутреннего моря, но и со всего света. Повсюду здесь располагались бесчисленные лавочки, где продавались ткани и материи, роскошные ковры из Сирии, Персии и Индии, благовонные курения для храмов, стеклянные флакончики с духами, амфоры с вином, маслом или пшеницей. В оружейных мастерских предлагали шлемы, кольчуги, латы или целиком комплекты для пехотинцев и всадников. Здесь, мог для себя найти амуницию и римский легионер и обычный городской стражник, телохранители знатных господ и охранники торговых караванов, ланисты могли подобрать для своих гладиаторов все необходимое, в том числе оружие и экипировку воинов древних царств и наций, ныне уже исчезнувших. На длинных столах лежали щиты всевозможных форм и размеров, мечи, копья, секиры и булавы. Оружие и доспехи были, как простые, так и украшенные золотой или серебряной насечкой, драгоценными камнями и благородной красной бронзой.

Зачастую, между торговыми лавками можно было видеть менял. На их столиках грудами лежали монеты самых разных стран и царств, в том числе очень древних, погибших в огне завоеваний и нашествий. При виде всех этих куч денег, Нарбо остановился, как вкопанный, с разинутым от удивления ртом. Лишь сердитый окрик Лоредана вывел его из оцепенения и он поспешил за господином.