Ниже помещалась другая одежда, видимо принадлежащая нумидийцу Атибе: три туники из грубоватой, но добротной ткани и один дорожный плащ с капюшоном, чуть лучше по качеству и понаряднее, чем тот, что был на нумидийце в Региуме. Запасная обувь находилась под самой нижней полкой.

Первым делом, Фабий избавился от своего рванья и переоделся. Поскольку, одежда Тита Минуция была для него велика, он взял себе вещи и обувь нумидийца.

- А с этим что делать? — Фабий указал на шмотки всадника. — Выбросить?

- Оставь, — отмахнулся Лоредан.

- Что будем делать с деньгами? — спросил Фабий. — И может, вы мне, наконец, скажете, зачем мы плывем в Александрию?

- Если я сочту нужным — скажу, — фыркнул Лоредан. — Что касается этих денег, разделим их. Тебе пятнадцать тысяч сестерциев.

- Пятнадцать? — возмутился Фабий. — Я рассчитывал на половину от всей суммы!

- Тебе и пятнадцать много, — резко сказал Лоредан. — Да и что ты будешь делать с этими деньгами? Пропьешь? Прожрешь? На женщин потратишь?

- Это мое дело. Я найду, куда потратить свои деньги.

- Чтобы заново устроить свою жизнь, этих денег все равно не хватит, — сказал Лоредан. — Я плыву в Александрию, чтобы по-настоящему разбогатеть. А то, что лежит на столе это лишь дорожные расходы.

- Мне бы этих расходов хватило на полгода безбедной жизни, — пробормотал Фабий.

- Мне помниться, совсем недавно я предлагал тебе деньги за оказанную нам помощь. Ты их не взял, а решил отправиться с нами. Теперь, вдруг, тебе деньги понадобились. С чего бы это?

- Ну, то, что вы предлагали, не может сравниться с этим, — хитро прищурившись, Фабий указал на кучу монет.

- В любом случае, пока мы в море, тратить эти деньги негде, — сказал Лоредан. — За проезд и эту каюту, за хорошую еду Минуций уже оплатил. Так что, доплывем сперва до Александрии, а там посмотрим… Возможно, я соглашусь увеличить твою долю.

На том и порешили.

Плавание к берегам Египта продолжалось. Ветер по счастью был попутный, а море спокойное, что радовало всех, кто был на борту. Навис Экрион, был особенно доволен. Италия осталась позади, теперь до берегов Африки будут, лишь открытые морские просторы и никакой суши. Так что, навис не уставал восхвалять Нептуна, каждый день благодарил за милость и чудесную погоду.

В отличие от прежнего владельца каюты, жившего тут в одиночестве и выгонявшего своего раба спать на палубу, Лоредан разрешил Нарбо и Фабию остаться. Сам он, разумеется, занял койку, а его спутники на ночь устраивались на полу, используя в качестве постели одежду Тита Минуция. Фабий был рад, что не выбросил ее. Спать, конечно, было жестковато, но все, же лучше, чем на палубе, где бывало, то сыро, то холодно, а, иногда, сразу и то и другое.

В Региуме, некоторые из пассажиров сошли, но на борт поднялись другие. Среди них был благообразный старик-грек, хорошо одетый, держащийся важно, степенно и с достоинством. Но при этом, без всякого высокомерия. Его сопровождал невысокий юноша, весьма странной наружности и еще более странного поведения. Внешность он имел весьма отталкивающую, напоминал какого-то слабоумного с повадками обезьяны. Сходство с последней было поразительным: из-за манеры двигаться, полусогнувшись, а также из-за оттопыренных ушей и постоянного кривляния, вечно разинутого слюнявого рта с вытянутой нижней губой. Он, даже чесался, как животное, а вместо человеческой речи издавал какие-то гортанные, нечленораздельные звуки. Однако, юноша все понимал, во всяком случае, он делал все, что говорил ему старик, к которому относился с раболепным почтением.

С первого взгляда, этих двоих можно было бы принять за бродячих артистов. Старик, вполне мог бы выставляет на показ публике своего подручного уродца. Вот только, благообразный вид старика, как-то, не вязался с обликом артиста, а их, Лоредан немало повидал и в Валенции и в Риме.

Старик устроился на палубе под одним из тентов. Он был скромен и не требователен к удобствам и пище.

Наконец, любопытство Лоредана стало таким сильным, что он решил пригласить старика и его странного спутника в свою каюту. Поскольку, никаких особых развлечений на корабле не было, молодой аристократ подумал, что странная парочка, могла бы позабавить его. Может, спляшут, споют или какие-нибудь фокусы и трюки покажут. Лоредан отправил к старику Нарбо, велев передать приглашение. Тот, не замедлил явиться.

Лоредан встретил гостя, сидя на койке. Фабий, жуя кусок ячменной лепешки с медом, расположился прямо на сундуке Тита Минуция, который составили со стола в угол. Нарбо, облокотясь на косяк двери остался стоять. Старик вошел и уселся на один из табуретов перед столом. Юноша, присел возле хозяина прямо на полу. Он гримасничал, и все время вертел головой туда-сюда. Ну, прямо, как мартышка!

- Приветствую тебя, — начал Лоредан. — Мое имя Эмилий Валерий Вестула. Родом я из Валенции. Как, мне обращаться к тебе?

- Меня зовут Филокрий. Родом я из Афин. Но вот, уже много лет живу в Региуме.

-Чем занимаешься, Филокрий?

- Я ученый — ответил грек. — Занимаюсь натурофилософией. Преподаю, также логику.

- А, понятно, — протянул Лоредан.

От проницательного грека не укрылись нотки разочарования в голосе молодого римлянина, как будто бы он ожидал услышать, что-то другое. Теперь, только лишь из вежливости молодой аристократ делал вид, что разговор ему, по-прежнему интересен.

- Господин, полагал, что род моих занятий иной?

- Признаться да, — кивнул Лоредан. — Увидев твоего спутника, я решил, что вы оба актеры.

- Мы актеры? — пораженно вскричал Филокрий. — О боги! Неужели, я так похож на кого-то из этих недостойных паяцев! Неужели, теперь Филокрия Афинского будут путать с балаганным шутом?

- Прости, уважаемый, — смутился Лоредан. — Ты, конечно же, не похож. Напротив, твой облик ученого и серьезного мужа, как раз заставил меня усомниться в собственном предположении. Но вот твой спутник…

- Ах, вот оно что! — рассмеялся грек. — Да, мой Имурави может ввести в заблуждение кого угодно. Простите, меня господин, что сразу все вам не разъяснил. Дело в том…

- Давай, выпьем вина, уважаемый Филокрий, — прервал грека Лоредан. — И тогда, наша беседа потечет легче и непринужденней.

- Полностью, согласен, господин, — кивнул грек, сразу же оживившись.

Лоредан сделал знак Нарбо. Тот поставил на стол два медных кубка и наполнил их густым красным вином из кувшина. Они выпили, потом по обычаю выплеснули остатки вина за спину через левое плечо, воздав Посейдону за благополучное плавание.

- Ну, уважаемый Филокрий, теперь продолжай.

- Да… На чем я остановился? А, Имурави! Дело в том, что он человек из племени обезьян. Родом Имурави из Индии. Господину, наверняка известно, как много обезьян в этой далекой и удивительной стране. Так вот, когда я купил этого юношу на рынке в Риме, мне рассказали, что Имурави, почти с самого рождения жил среди обезьян, перенял все их повадки и образ жизни. Когда его нашли, он был самым настоящим животным. Имурави не разговаривал, был обозлен и испуган, как всякий зверь, которого поймали и заперли в клетке. Его несколько раз перепродавали, пока четыре года назад он не попал ко мне. Я занялся его обучением и наблюдая за этим юношей решил вновь сделать его человеком. Как видите, определенный успех есть.

Посмотрев на вертящегося юношу, издающего какие-то непонятные звуки, Лоредан засомневался, относительно, каких бы то ни было успехов. Но ученому греку, было, наверное, виднее.

- А зачем, вы плывете в Александрию? — спросил Лоредан.

- Через неделю, там, в Мусейоне [216] состоится собрание многих ученых мужей, философов, представителей различных школ, — начал объяснять Филокрий. — Господин, должно быть вам известно, что и при самом Мусейоне постоянно живут ученые. Я намерен выступить с заявлением, что между человеком и обезьянами есть близкое родство. Более того, я склонен думать, что обезьяны являются далекими предками людей. Проще говоря, люди произошли от обезьян!