Какой же будет печальная участь, которая уже постигла нашего небесного соседа и когда-нибудь неминуемо постигнет Землю? Вы­сыхание, отвечает Лоуэлл. Марс по своей величине занимает сред­нее положение между Землей и Луной; такое же промежуточное положение между этими мировыми телами занимает он и по коли­честву влаги. На Земле пока еще почти 3/4 поверхности покрыты водой, на Луне же вся поверхность давно превратилась в безжиз­ненную пустыню. На Марсе безводные красновато-желтые про­странства, или «материки», покрывают такую же площадь, какую на Земле занимает океан. Только на одной трети с небольшим на поверхности Марса, в области так называемых «морей», еще дер­жится влага в таком количестве, что там возможна растительность. Это доказывается изменением их вида в разные времена года — они бледнеют зимой и становятся особенно темными к середине лета. Подобные же изменения окраски мы видели бы на материках Земли, если бы могли наблюдать ее с другой планеты.

Где же и в каком виде находится на Марсе вода, питающая эту растительность? Главным, даже, вероятно, единственным, источ­ником являются тающие летом полярные снега, вода которых мо­жет в это время использоваться для орошения при условии, что кто-то на Марсе использует подходящую оросительную систему. И такая гигантская сеть, по убеждению Лоуэлла, на Марсе сущест­вует, являясь творением живых существ, которые по разуму и технической мощи настолько же превосходят людей, насколько оро­сительные системы Марса превосходят наши земные каналы.

Обитатели этого мира, погибающего от засухи, приняли все меры к тому, чтобы сохранить и использовать скудные запасы воды, еще сохранившиеся, главным образом, в атмосфере в виде водяных па­ров. Зимой они оседают около полюса и образуют снежный покров. С наступлением весны, когда снег превращается в воду, но она еще не успевает превратиться в пар, начинают действовать какие-то колоссальные механические приспособления, перекачивающие вла­гу от полюса к экватору по системе труб или по узким каналам.

Но сами каналы с Земли не видны. Те линии и полоски, кото­рые называют этим словом, в действительности так широки, что даже Лоуэлл не решался допустить, чтобы обитатели Марса мог­ли прорыть проливы в десятки километров шириной, тянущие­ся на тысячи километров. На самом деле то, что мы видим с Зем­ли, — это полоса орошенной и покрытой растительностью почвы; посредине ее проходит узкий настоящий канал, поддержива­ющий жизнь на более или менее широком пространстве. Дальше, по обе стороны зеленеющей полосы, простирается мертвая, вы­жженная пустыня. Таким образом, волна потемнения и появле­ния «каналов», распространяющаяся на Марсе каждую весну от полюса к экватору, означает оживление растительности, по об­разному выражению Лоуэлла, «весенний румянец, который раз­ливается по лицу планеты, пробуждающейся от зимнего сна». На Земле волна пробуждения природы распространяется в проти­воположном направлении — от экватора к полюсам с началом солнечного нагревания, на Марсе — с появлением воды, которая орошает полярные области раньше, чем экваториальные.

Как и следовало ожидать, точку зрения Лоуэлла относительно картины поверхности Марса разделяли далеко не все астрономы. Так, английский ученый С. Маундер привел немало фактов, сви­детельствующих против геометрической, а значит, искусствен­ной сети «каналов». Действительно, при наблюдениях за плане­тами замечались несомненные темные линии правильной формы. К примеру, деления кольца Сатурна, так называемые линии Кас­сини и Энке, темные «щели», которыми отделяются друг от дру­га концентрические кольца, расположенные вокруг этой далекой планеты. Причем эти щели видны тем лучше, чем сильнее инс­трумент.

Главное деление, линия Кассини, с трудом заметна в трех- или четырехдюймовую трубу в виде очень тонкой слабой линии и ви­дится широкой черной полосой в самые мощные инструменты нашего времени. Совсем не то происходит с «каналами» Марса. В более сильные телескопы они сплошь и рядом видны не лучше, а хуже, чем в слабые. Сам Лоуэлл отмечает, что они как бы вовсе не имеют ширины и кажутся тем уже, чем благоприятнее условия наблюдения. Они не подчиняются, таким образом, законам оп­тики и, следовательно, субъективны.

Почти одновременно с Маундером и совершенно независи­мо от него к тем же самым выводам пришел итальянский ас­троном Черулли. Во время противостояния 1896 г. ему удалось рассмотреть, что некоторые из «каналов» Скиапарелли пред­ставляют сложную систему отдельных мелких пятнышек. Это заключение он распространил и на остальные «каналы». Боль­ше всего заинтересовало астрономический мир его открытие «каналов»... на Луне. Черулли показал, что если рассматривать Луну в слабый бинокль, то без труда можно заметить на по­верхности нашего спутника прямые темные линии, которые при наблюдении в телескоп исчезают полностью. Такие же «каналы» можно открыть и на фотографиях Луны, если их рассматривать простым глазом.

Вспомним также наши географические карты малого масшта­ба, на которых тоже цепи гор и островов, долины больших рек, береговые линии некоторых материков часто представляются в виде прямых линий. Почему же им не быть и на Марсе, твердая кора которого образовалась, вероятно, в результате тех же про­цессов, что и земная?

Из давно идущей дискуссии можно вывести любопытную закономерность: в науке, как и в любой области человеческого познания, существуют свои «физики» и «лирики», романтики и прагматики. Но, в конечном счете, это лишь обогащает наши представления о мире и космосе.

Наблюдать за Марсом, исследовать его, строить всякие фантас­тические предположения — занятие чрезвычайно интересное и познавательное. Но вот ученые и астрологи говорят, что Марс — объект со странностями, в нем заключено нечто мистическое и до конца еще не осознанное. Более того, от Марса можно ожи­дать чего угодно, в том числе и неприятностей.

Дело в том, что в астрологии Красная планета связана прежде всего с катастрофами и войнами, не случайно в древности Марс называли «звездой бога войны». Астрологи считают, что прибли­жение этой планеты к Земле чревато всякими негативными по­следствиями. Например, одно из предыдущих противостояний 1986 г. вылилось в крупнейшую ядерную аварию на Чернобыль­ской АЭС. Ранее 1971 г. (год одного из великих противостояний Марса) в США ознаменовался введением президентом Ричардом Никсоном чрезвычайно жестких мер в области экономики. Да и война в Ираке, как утверждают астрологи, обернулась для США экономическим кризисом и заметным ослаблением доллара.

Хотя космонавтика не приписывает нашему соседу каких-либо мистических свойств, тем не менее годы великих противостояний тоже стали драматическими для космических полетов. Например, в июне 1971 г. погиб экипаж «Союза-11», состоявший из трех человек, а в январе 1986 г. во время старта с мыса Канаверал взорвался космический корабль нового поколения «Челленджер». И наконец, последняя трагедия — гибель экипажа «Колумбия». Она произошла незадолго до очередного великого противосто­яния Марса — в августе 2003 г. Причем до аварии на основе срав­нений календарных ритмов противостояний астрологами были сделаны прогнозы о повышенной вероятности катастроф кос­мических аппаратов, но им не поверили.

Немало неприятностей происходило и с советскими аппарата­ми, запущенными к Марсу. Вот сухая статистика. В период с 1960 по 1971 г. произошло несколько аварий ракет-носителей либо на участке выведения, либо на самой орбите. А те станции, которые все же удавалось запустить, проходили на несколько тысяч кило­метров вдали от планеты. Неудача сопровождала и первые восемь аппаратов США типа «Маринер».

В 1971 г. в СССР, наконец, запускают две новые станции — «Марс-2» и «Марс-3». Со станции «Марс-2» была сброшена кап­сула, приборы которой, достигнув поверхности планеты, вышли из строя. От станции «Марс-3» отделился спускаемый аппарат, который совершил мягкую посадку. Однако никакой научной информации от него получить не удалось. Сами станции стали искусственными спутниками Марса, с их помощью было выпол­нено одиннадцать научных экспериментов. Семь из них связаны с изучением планеты — это дистанционные измерения темпера­туры грунта, исследования рельефа поверхности, состава и строе­ния атмосферы. Некоторые полезные сведения все же получены, но далеко не в том объеме, какой планировался.