— Понятно. Так что там происходит, по мнению местных?

— Ну, моя информация получена только из вторых рук… Это было еще во времена «холодной войны», так что многие считали клуб секретной военной базой. Думаю, вполне логичное заключение, принимая во внимание размах строительства и то, что тогда беспокоило народ больше всего.

— Надо полагать. А поглубже никто этим не интересовался? Вопросы не задавал?

— Как я понимаю, задавать их было просто некому. Они там очень закрыто держались. И не имело бы никакого значения, начни кто-то из занятых на строительстве отрицать, что это государственная контора. Местные жители считают себя большими патриотами и, пока полагают, что тут строится нечто секретное и государственное, не станут совать туда нос и будут держаться подальше.

Я кивнул. Интересное наблюдение. Если вы миллиардер, стремящийся к безопасности и закрытому образу жизни, у вас вполне может возникнуть мысль распустить слухи, что это секретная военная база, замаскированная под частный охотничий клуб. Очень неплохая защита — не хуже, чем шестнадцать миль ограды.

— Но теперь-то, надо думать, все уже поняли, что это просто частный клуб охотников и рыболовов.

— Да нет, многие по-прежнему считают, что это секретная база.

Вот вам и преимущества политики Мэдокса, сохраняющего вокруг клуба завесу таинственности.

— Слушайте, в этом ведь нет ничего противозаконного — огораживать частную территорию забором и окружать системами безопасности, — сказал Шеффер. — Или нанимать частную охрану. Или даже устраивать оргии в стиле древних римлян. Богатые еще и не такие штучки выкидывают. Паранойя и эксцентричное поведение законом не запрещены.

— Да. Только паранойя и эксцентричное поведение никогда не являются самоцелью.

— Согласен. Но если Бэйн Мэдокс и связан с какими-то криминальными делами, мне об этом ничего не известно. А если вам известно больше, чем вы мне рассказываете, то лучше говорите прямо сейчас.

— Мне лишь сказали, что он имеет отношение к вздуванию цен на нефть.

Шеффер некоторое время раздумывал над моими словами, и я понял: у него те же проблемы с запудренными мозгами, что возникли у меня, когда я выслушивал Уолша.

— Стало быть, вы считаете, что Бэйн Мэдокс, нефтяной магнат и миллиардер, убил федерального агента, занимавшегося обычным наблюдением за прибывающими гостями, которые могли быть связаны с заговором с целью вздуть цены на нефть? Это выглядит несколько притянутым за уши, вам не кажется?

— Да… есть немного… если так ставить вопрос…

— А как еще его можно поставить? И какое это имеет отношение к национальной безопасности?

Отрадно отметить, что он слушал меня внимательно, ничего не пропуская, но сам вопрос был мне не по вкусу. Парень явно жаждал узнать побольше, и мне требовалось ему что-то подкинуть, но я, безусловно, не собирался сообщать про ядерную угрозу, так что решил немного слукавить:

— Видите ли, майор, нефть — это не просто черная тягучая дрянь. Я имею в виду, что Бэйн Мэдокс занимается вовсе не производством готового платья, понимаете? В делах, связанных с нефтью, возможно все, что угодно. Включая убийство.

Он не ответил, просто смотрел мне в глаза.

— Давайте сосредоточимся на расследовании убийства, — предложил я. — Если нам удастся пришить его Мэдоксу, это может привести и к другим интересным открытиям.

— Хорошо. Что-нибудь еще? Мне надо приниматься за работу.

Я взглянул на часы:

— Мне бы хотелось прямо сейчас проехать на место, где нашли тело.

— Уже слишком темно. Лучше я вас завтра туда отвезу.

— Но ведь там все можно осветить?

— Место происшествия охраняется, а криминалисты оттуда уже уехали. Ни дождя, ни снега, согласно прогнозу, не ожидается. Позвоните мне после семи утра, и я все устрою.

— Может, просто взглянуть хотя бы…

— Не гоните лошадей, детектив. Сводите лучше жену поужинать. Вам есть где остановиться?

— Да. В «Деле».

— Вы остановились в «Деле»?

— Ну да.

— У вас, ребята, что, проблемы с тем, как потратить федеральные ассигнования? А я вот получил из Вашингтона только несколько новых радиопередатчиков да собаку, натасканную на взрывчатку, — и то с аллергией.

Я улыбнулся:

— Ну, думаю, терроризм тут не слишком котируется.

— Может, не арабский терроризм. Но у нас есть и свои, доморощенные, со свихнутыми мозгами.

Я промолчал.

— Ваш друг именно этим здесь занимался? Проверял всяких сумасбродов с правыми взглядами?

— Не могу вам ответить.

Шеффер принял это за подтверждение и проинформировал меня несколько запоздало:

— Примерно десять лет назад, когда я только получил назначение сюда, тут шатались ребята из ФБР и задавали вопросы насчет Бэйна Мэдокса.

А вот это уже интересно.

— И что они хотели узнать?

— Говорили, что изучают его прошлое, поскольку мистера Мэдокса могут назначить на государственный пост.

Это стандартная лапша на уши, когда кого-то плотно изучают на предмет криминального прошлого, но может быть и правдой. В случае с мистером Бэйном Мэдоксом вполне допустимо, что его кандидатура рассматривалась для назначения в правительство, но не менее вероятно и изучение его криминальных деяний. В наши дни одно совершенно не обязательно исключает другое.

— Он получил этот пост? — спросил я Шеффера.

— Нет, насколько мне известно. Думаю, у них были несколько иные цели. Ну и, как вы полагаете, чего можно ждать от этого парня?

— Думаю, он рассчитывает получить от президента назначение в Комиссию ООН по глобальному потеплению.

— А он «за» или «против» этого?

Я вежливо улыбнулся:

— Что хорошо для Бэйна Мэдокса, хорошо и для всей планеты.

Майор встал и предложил:

— Пошли поищем вашу жену.

Мы вышли из кафетерия и направились в сторону вестибюля. Тут мне пришла в голову одна мысль, и я спросил его:

— Относительно этих старых слухов — кто-нибудь когда-нибудь говорил точно, что за секретная база тут строится?

— Снова взялись за клуб «Кастер-Хилл»?

— На минутку.

— И это поможет в расследовании убийства?

— Возможно. Никогда нельзя сказать заранее.

— Ну, тут ходило множество всяких догадок, одна умнее другой, о том, что там строит правительство.

— Например?

— Дайте вспомнить… Ну, например, специальный лагерь для тренировок по выживанию, безопасное убежище, ракетная шахта плюс еще школа радистов и станция радиоперехвата. Это потому что там полно электроники и антенн.

— А у вас тут сильные помехи от этой электроники?

— Нет. Ни малейших следов. Думаю, вся эта электроника давно не используется, если вообще использовалась когда-то, или они пользуются другими частотами, которые мы не принимаем.

Интересно, а Агентство национальной безопасности когда-нибудь проводило сканирование клуба «Кастер-Хилл»? Должны были проводить, если уж Минюст что-то заподозрил.

Кейт сидела в вестибюле и разговаривала с кем-то по мобильнику. Пока мы направлялись к ней, Шеффер успел сказать:

— Да, вот еще что вспомнил! У нас тут жил один ветеран ВМФ, так он всем говорил, что точно знает о делах в клубе «Кастер-Хилл», но рассказывать не имеет права.

Это звучало как полная чушь, но я все же осведомился:

— А как звали этого малого, помните?

— Нет… но попробую узнать. Кто-нибудь его наверняка помнит.

— Дайте мне знать.

— Ага… Кажется, его звали Фред. Да, Фред. И он говорил, что тамошнее строительство имеет отношение к подводным лодкам.

— К подводным лодкам? А что, у вас тут есть такие глубокие озера?

— Я просто передаю вам то, что вспомнил. Вообще, похоже, этот старый морской волк просто набивал себе цену.

Кейт оторвалась от телефона и встала:

— Извините. Я ждала этого звонка.

В вестибюле были люди, включая дежурного сержанта, так что Шеффер провозгласил для всеобщего сведения:

— Еще раз примите мои соболезнования по поводу гибели детектива Маллера. Можете быть совершенно уверены, что мы делаем все от нас зависящее, чтобы докопаться до причин этого трагического происшествия.