Чудовищным усилием он заставил себя бежать еще быстрее. Теперь он видел алые в свете ламп звезды на створках ворот, видел дверцу, через которую входили люди, видел темное пятно обзорного окошка… Ему показалось какое-то движение там, в темноте, и спустя короткую секунду Андрей почувствовал настороженность часового, смотрящего на него. Шум бегущих позади утих, отдалился, как будто они решили, что их жертва не стоит того.

Самарин замахал руками, захрипел пересохшим ртом, пытаясь объяснить, предупредить. Он ощутил, как настороженность человека сменилась сначала изумлением, потом страхом, который почти мгновенно сменило отвращение вперемешку с азартом. Часовой что-то крикнул, но громко хрипящий Самарин не смог разобрать слов. Он бежал, рвался вперед. И когда до ворот оставалось метров десять, когда он уже ступил в свет слепящего прожектора, Андрей почувствовал,как отвращение солдата вытесняется холодным расчетом, замешанным на странном удовлетворении. Самарин неожиданно понял, какимего видит безликий часовой, направляя ствол автомата. Бледные на фоне пылающих фонарей вспышки заплясали в проеме смотрового окна, и Самарин охнул, когда нечто ударило его в плечо, опрокидывая назад и в сторону, на груду прелой листвы.

Адрей Самарин скатился с дороги вниз, в канаву, плюхнулся в вязкую и холодную грязь. Он слышал крик часового, слышал автоматную стрельбу, но ему вдруг стало наплевать — единственное, его сейчас волнующее — это убраться подальше от того, что сейчас станет, как он предполагал, полем боя.

Он пополз в темноте, хлюпая грязью и стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в простреленном навылет плече.

Аня стояла вместе с Ольгой у окна, наблюдая, как к воротам подъезжает БТР. Поэтому все последующее девушки видели достаточно четко, и это до конца дней осталось в их памяти, чтобы потом являться в кошмарных снах, снова и снова.

Ольга взвизгнула, когда солдат выстрелил в бегущего к воротам Самарина. Они не могли видеть, что произошло — будка часового закрывала обзор, и все-таки каждая из них распознала звуки стрельбы. Они успели только переглянуться в страхе, а затем тишина разорвалась треском автоматных очередей. Женщины прижались друг к другу дрожа будто на холодном ветру.

Солдаты что-то кричали, БТР окутался пороховым дымом, делавшим его похожим на странного сгорбленного дракона. Одна из человеческих фигурок вдруг дернулась, вскинула руки, отбрасывая автомат в сторону, а потом упала на бетон и затихла. Аня закрыла глаза. Она не хотела этого видеть.

Неожиданно раздался грохот ударов в дверь комнаты, и вот тогда Аня закричала.

Вепрев осознавал происходящее, но не мог поверить, что такое возможно. Это было невероятно, абсолютно невероятно. Люди не могли поступать такхотя бы из-за одной только боли, не говоря уж об инстинкте самосохранения. Но глаза его не обманывали — он видел то, что видел.

Ворота были закрыты и все они — Вепрев, лейтенант, трое рядовых — прекрасно слышали, как подбегавшие с той стороны люди ударяются о створки, которые с каждым таким ударом подрагивали, и тогда капитан сильнее сжимал цевье автомата. Удары становились все глуше и глуше.

Ворота протяжно застонали, и один из рядовых испугано вскрикнул. Огромные петли, на которых были подвешены створки, заскрипели и стали гнуться. Евгений заморгал, не веря своим глазам. Что происходит? Как?.. А потом он понял и впервые за долгие годы почувствовал головокружение от увиденного.

Они бежали к воротам и просто наваливались на них своим весом. Те, кто был впереди, оказались раздавленными в лепешки давлением все бегущих и бегущих людей. Они хрипели, пускали кровавые слюни, их глаза выскакивали из орбит и лопались, когда невероятная масса набегающих сзади наваливалась на них. Они умирали десятками в стремлении вырвать ворота с корнем. И, похоже, им это удавалось.

Одна из петель треснула и улетела куда-то за спины солдат. Створка накренилась, и с содроганием капитан увидел мертвецов, вдавливаемых в образовавшуюся дыру. Выглядели они так, будто какой-то старик взял их, пожевал беззубыми деснами, а потом выплюнул обратно, решив, что на вкус не очень. За спиной кто-то сдавлено закричал, а потом раздался недвусмысленный звук рвоты.

Не особо раздумывая, что делает, Вепрев поднял автомат и прицелился в ширившуюся дыру, в которую вдавливалисьчеловеческие тела. На секунду он засомневался, правильно ли поступает, а потом, как обычно, отбросил все в сторону и нажал на спуск. Автомат запрыгал в руке, посылая рой пуль в ужасное месиво. Кто-то закричал, ворота накренились еще больше. А потом заработал пулемет БТРа и крики перешли в вопли.

Их было по-прежнему трое. Тех, чья болезнь текла не так, как у остальных. Они стояли на небольшом холме, прислушиваясь к выстрелам и агонизирующим крикам умирающих. Они ждали.

Человек с грязным, забрызганном кровью шарфом, обмотанным вокруг лица; второй, чуть повыше ростом, в неприятно шуршащей ветровке и темных очках на переломанном давным-давно носу; и еще один, с изуродованным лицом. Этот последний постоянно облизывал обожженные и словно бы расплывшиеся от огня губы, будто чувствуя непереносимую жажду. Он стоял чуть впереди тех двоих, закрыв глаза и подняв к небу свое ужасное лицо. Он ждал.

(Уже скоро.)

Шарф и Очки переглянулись.

(С чего ты взял?)

(С того. Скоро. Все готовы? Не забывайте про бочки и цистерну.)

Они синхронно пожали плечами, ни слова не говоря. Человек в очках обернулся и посмотрел на замерших у подножия холма, людей. Да, они были готовы. Он напрягся, лицо сморщилось — ему еще не просто давался этот новый метод общения.

(Мы. Готовы.)

Обожженный кивнул, не оборачиваясь. Он по-прежнему стоял, подняв голову, и глубоко вдыхал прохладный ночной воздух. До них донеслись вопли атакующих, смешанных со стрекотом тяжелого пулемета. Он опустил голову, его белесые глаза широко открылись. Человек ухмыльнулся.

Люди у подножия холма заволновались, а потом, словно подтолкнутые невидимыми руками, побежали в сторону ярко-освещенной стены. Почти каждый из них сжимал в грязных руках какое-нибудь оружие, собранное со всех уголков города: охотничьи ружья, карабины, газовые и травматические пистолеты, даже электрошокеры. Некоторые несли короткоствольные автоматы, отобранные у милиционеров и военных. Несколько бережно прижимали к груди бутылки с горючей смесью. Обожженный улыбался, глядя на поток егосолдат. Их время пришло.

Он задрал голову и закричал, выплескивая свой гнев и радость в темное небо.

Капитан Вепрев не без основания полагал, что благодаря бронетранспортеру и подошедшим подкреплениям им удастся отбить сумасшедшую атаку на ворота. Поэтому когда толпа отхлынула от раскуроченных створок, он ничуть не удивился. Так и должно было быть: сколько бы их там не перло, но сдерживать узкий проход с помощью туши бронетранспортера и десятка стволов было не так уж и…

Взрыв раздался неподалеку, где-то справа от ворот. Капитан обернулся, понимая, что что-то пошло не так. Метрах в ста от них кто-то кричал, слышалась возобновившаяся с новой силой стрельба, но теперь к треску автоматных очередей примешивались хлопки гладкоствольного оружия. Снова что-то взорвалось, и в небо рванулся язык пламени.

Бочки с горючим, Боже, откуда они знают про...

Додумать он не успел: взрывная волна опрокинула его и кричащих солдат на землю. Десантник упал на колени, ощущая, как выкатываются глаза от обжигающего глотку раскаленного воздуха, пропитанного вонью бензина. Капитан уткнулся в рукав и тяжело задышал ртом, чувствуя, как голова начинает кружиться от высокой температуры и насыщенного химического запаха горящего топлива.

А потом взорвалась цистерна, едва заполненная дизтопливом, и воздух вокруг взревел в огненной агонии.