Николай кивнул и улыбнулся Ане.

— Ладно, вы как хотите, а я спать, — девушка встала с табуретки. — Хотя, подозреваю, что усну не скоро. Обсудим все завтра, если никто не против. Спокойной ночи еще раз.

Она вышла с кухни, оставив мужчин вдвоем. Николай некоторое время смотрел ей вслед, думая о чем-то, потом вздохнул, взял со стола пачку «Бонда», достал сигарету, прикурил. Глубоко затянулся и медленно, с наслаждением выпустил сладковатый дым.

— Ты решил пойти из-за них? — спросил Николай.

— Что?

— Ты решил уходить из-за этих людей на улицах? — пояснил мужчина. Он снова глубоко затянулся, выпустил дым, поправил очки и сказал: — Или у тебя какая-то другая причина?

Максим помолчал, любуясь колечками дыма.

— Знаешь, я ведь звонил домой, — Николай кивнул, услышав это, но ничего не сказал.

— В общем, моя мать должна была отправиться со своим старшим братом и его семьей в Челябинск. Возможно, мы сумеем остановиться у нее. Передохнуть.

Николай затушил недокуренную сигарету в пепельнице и задумчиво посмотрел на парня:

— Максим, я знаю, это не мое дело, но… — он помолчал, подбирая слова, а потом все-таки сказал: — В общем, я бы не особо рассчитывал на это, понимаешь?

Дробышев взглянул в глаза Николая и ответил:

— На что-то я все-таки должен надеяться?

Не дожидаясь ответа, он встал и вышел из кухни, тихонько притворив за собой дверь. Николай сидел еще около часа, куря сигареты и посматривая на пустую теперь улицу. Наконец, когда уже затеплился рассвет, он, тяжело вздохнув, поднялся и пошел к себе. Он не стал говорить Максиму, что, если судить по происходящему, то особо надеяться уже не на что. Но Макс прав — во что-то верить было жизненно необходимо. Иначе проще взять веревку, привязать ее к крюку, на котором крепилась люстра и подставить табурет — по крайней мере лучше, чем если тебя стянет по лестнице вниз группа голых горожан.

И вот сейчас они с подачи Максима оказались на улице под противным осенним дождем, вместо того чтобы в тепле сидеть дома и смотреть телевизор.

— Темнеет, — Николай посмотрел на небо, затянутое тучками. — Мне кажется, лучше уйти с улиц на ночь. Днем мы их не видели, но ночью — кто знает?

Они стояли в небольшом, уютном дворике, со всех сторон окруженном пятиэтажками. Выход за их спинами был единственным — через узкую темную арку в одном из домов.

— И что ты предлагаешь? — спросила девушка у Гладышева.

— Надо найти место, где можно переночевать.

Аня посмотрела на Николая:

— То есть? Имеешь в виду подъезд или что-то типа того?

— Зачем обязательно подъезд? — Николай улыбнулся, но улыбка вышла неуверенной и напряженной.

— Тогда что? — не отставала от него Аня.

Николай помолчал, а потом все-таки ответил:

— Мы могли бы найти пустую квартиру и заночевать там, — он неуверенно посмотрел на лица своих спутников и с облегчением увидел, что они, кажется, не возражали.

— Квартиру… — протянула Аня и оглянулась, словно опасаясь, что ее кто-нибудь может услышать. — Ты предлагаешь вломиться в чужой дом и остановиться на ночь в нем?

— Ну… если так говорить… то, в принципе, да.

Они замолчали, обдумывая идею. Максиму вдруг вспомнилось, как давным-давно он читал «День Триффидов» какого-то зарубежного автора. Почему-то ему больше всего запомнилось то, как герои мучились насчет того, что им придется преступить свои моральные нормы ради получения пропитания и убежища. Разбить витрину магазина, взломать замок, угнать автомобиль… Он же не чувствовал сейчас ничего, кроме усталости и не желания спать в холодном подъезде, как какой-то бомж. Уж лучше в относительно теплой квартире, и хрен с ней, с моралью.

— Так что скажете? — прервал молчание Николай. Максим со смутной тревогой заметил, что темнело все быстрей и быстрей — он уже едва мог различить лицо спутников.

— Я — «за», — просто ответил он.

Аня вздохнула и поежилась:

— Ладно, я тоже «за». Не хочется торчать на лестничной площадке как незнамо кто. К тому же это может быть… небезопасно, если понимаете, про что я.

Мужчины не ответили, только кивнули: они прекрасно знали, о чем говорит их спутница. И не один не забыл, как выглядели те люди ночью, идущие неизвестно куда.

— Тогда выбирайте, какой дом вам больше по душе, — Николай взмахнул монтировкой, — и мы с моей подругой постараемся открыть его для вас.

Сделать это оказалось не так-то просто, как они думали.

Прежде всего, в подавляющем числе квартир стояли мощные стальные двери, вскрыть которые с помощью монтировки нечего было и думать. Тут бы больше подошла плазменная горелка, а не металлическая палка.

Второй проблемой был страх. Они нашли несколько квартир со старыми, деревянными дверями, но им постоянно казалось, что в квартире кто-то есть. Было бы весьма сложно объяснить ошалевшим хозяевам, какого черта они втроем сделали с их дверью. Но еще больше пугала возможность столкнуться с любителем ночных прогулок, вроде той, что они видели прошлой ночью, поэтому отойдя от одной квартиры — шли к следующей, в надежде, что в ней-то точно никого не будет.

Они стояли у очередной двери, обитой старым облезлым дерматином, и старались различить за ней шаги, или звук работающего телевизора, или еще что-то, указывающее, что квартира не пуста. Максим наморщил лоб, Аня зябко поеживалась, обхватив плечи руками, стараясь согреться. Дождик продолжал шуршать за пыльным, заросшим паутиной окном подъезда.

— Слышишь что-нибудь? — прошептал Николай.

— Не-а. Вроде бы никого.

— Пробовать?

— Не, подожди, давай… — начал Максим, но тут Аня подошла к двери и сильно двинула несколько раз ногой по дерматину. Дверь глухо, но весьма отчетливо загудела.

— Скажу, что за солью пришла, — буркнула она в ответ на недоуменный взгляд Максима. Николай хмыкнул и тотчас прикрыл рот рукой, сделав вид, что закашлялся.

Они постояли с минуту, но никто не торопился открывать дверь. Аня посмотрела на мужчин и отступила назад, освобождая место.

— Вроде никого.

— Кто? Ты или я? — спросил Николай.

— Давай ты. Я еще не уверен в своей руке, — Макс сжал и разжал правый кулак, на костяшках которого все еще оставались следы стычки в отделении полиции.

— А, точно, забыл, — Николай виновато улыбнулся и подошел к двери.

Полминуты он смотрел на нее, решая, куда лучше всего пристроить монтировку. Потом покачал головой, глубоко вздохнул, сунул плоский конец между косяком и дверью где-то в районе замка и, резко выдохнув, с силой дернул на себя. Что-то заскрипело, затрещало, полетели щепки и дверь, заскрипев несмазанными петлями, открылась в темный коридор.

— Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома, — Николай перехватил поудобней свою железяку и первым зашел в квартиру, шаря рукой по стене в поисках выключателя.

— Прошу, — Максим пропустил вперед Аню и, постояв немного в подъезде, ожидая, не зашумят ли открываемые замки на дверях соседей, зашел следом, прикрывая за собой раскуроченную дверь.

Квартире требовался порядочный ремонт, но, судя по захламленности единственной комнаты, хозяев это волновало меньше всего. На грязном полу в беспорядке лежала одежда, детские игрушки потасканного вида, женское нижнее белье (которое Николай не преминул тотчас запихнуть ногой под диван, пока не зашла Аня) и прочий хлам.

— М-да, — только и смогла произнести Анна, глядя на разбитую вдребезги тарелку с малопривлекательными остатками пищи на ней. Девушка успела заметить жирного рыжего таракана, который резво шмыгнул под плинтус.

— Поищем другую квартиру? — спросил Николай.

— Зачем? Полагаю, тут все равно лучше, чем ночевать в подъезде. Все-таки, какие никакие, а стены. Мало ли кто решит среди ночи… хм-м… прогуляться.

Николай кивнул, понимая, о чем она. Искать другое прибежище сейчас было не с руки. И поздновато.

— Это ведь всего на одну ночь, завтра мы пойдем дальше, — Аня с брезгливой гримасой смахнула с табуретки застиранный чуть ли не до дыр лифчик. — Хотя тут, пожалуй, все равно стоит прибраться. Хотя бы чуток.