Так… вот мелькнуло знакомое лицо, к несчастью, не из Блонди, человек. Женщина, вернее, Дик отлично ее знал. Обратиться бы к ней, она наверняка здесь всех знает в лицо и по именам, но… Не стоило привлекать внимания конкурентов! Но Элеонора Кэртис — это уже что-то. Вероятнее всего, блондинистый верзила, рядом с которым она стоит — это ее хозяин, вот тот, чуть подальше, в белом и аквамариновом — Первый Консул собственной персоной, его трудно не узнать, он по телевизору часто мелькает…
Дик споткнулся на ровном месте и чуть не упал: навстречу ему неспешно двигался как раз тот, кого он так долго искал. Темно-алый с черным костюм на ком другом смотрелся бы вульгарно и вызывающе, а на этом — ничего, как будто так и надо…
Не успев толком подумать, что делает, Дик заступил дорогу Второму Консулу Амои, изобразив что-то наподобие вежливого поклона.
— Господин Ам… — пробормотал он. — Простите за беспокойство, я…
Договорить он не успел: из-за спины Второго Консула выдвинулись два рослых субъекта, похожих, как две капли воды, с одинаково неприницаемыми лицами. Судя по всему, личная охрана. Дик слышал, что это и не люди вовсе, а андроиды, которых и убить не в пример сложнее, и, кстати сказать, подкупить невозможно… Дик сообразил, что не стоило так бросаться наперерез, возблагодарил всех известных ему богов за то, что его не пристрелили на месте, и застыл в неестественной позе.
Небрежный жест — и оба охранника заняли исходные позиции. Взгляд пронзительно-холодных зеленых глаз обратился на Дика, и тот подумал, что, возможно, эта его затея — не из самых удачных…
— Господин Ам… — снова начал Дик. — Еще раз прошу извинить за дерзость, но я наслышан о вас, как о тонком ценителе антиквариата и… Дело в том, что я занимаюсь этим бизнесом уже много лет и…
— Если вы хотите предложить мне свои услуги, — произнес Рауль Ам, глядя на Дика сверху вниз, — я, к сожалению, вынужден отказаться. У меня есть постоянный дилер. Тем не менее, благодарю за предложение.
«Вот зараза! — подумал про себя Дик. — Так я и знал, что он это скажет!» Тем не менее, сдаваться он не собирался.
— О, какая жалость!.. — воскликнул он. — Впрочем, не думаю, что мой скромный ассортимент смог бы заинтересовать такого ценителя, как вы…
Дик знал, что на лесть падки все, даже Блонди, кроме того, не боялся с лестью переборщить, полагая, что кашу маслом не испортишь.
— В таком случае, что же вам угодно? — вскинул тонкие брови Блонди, и Дик понял, что тот, кажется, заинтересовался. Во всяком случае, уйти не порывается.
— Может быть… — Дик перевел дыхание и выпалил: — Может быть, вам доводилось слышать о неком портрете Первого Консула?…
И с радостью понял, что, похоже, попал в цель…
Губы Второго Консула тронула легкая усмешка.
— Разумеется, доводилось, — произнес он. — Это в своем роде жемчужина моей коллекции.
Дик за одну секунду пережил целую гамму различных эмоций, от жесточайщего разочарования («его коллекции!!!»), до твердого намерения идти до конца…
— И… он действительно так хорош, как его описывают? — спросил он. — Я видел лишь скверного качества репродукции, но даже если судить по ним… Не сочтите за дерзость, но если бы я мог хотя бы однажды взглянуть на него…
На бесстрастном, похожем на красивую маску лице Второго Консула вновь мелькнула усмешка. Похоже, Дик его забавлял. Ну, все лучше, чем разозлить…
— Возможно, завтра я смогу уделить вам несколько минут, — произнес он. — Во второй половине дня.
…Надо ли говорить, что Дик Валенса торчал в приемном зале Эоса с раннего утра?…
Рауль Ам сам не знал, что на него нашло, когда он внезапно решил показать этому смешному маленькому человечку портрет, который, в общем-то, сам старался без нужды не разглядывать. Уж больно нехорошая тайна была с ним связана. Да не тайна даже, легенда, но до того похожая на правду, что проверять как-то не тянуло…
В свое время Рауль очень интересовался делами и свершениями Дориана Гриза. (Феномен этого в высшей степени незаурядного Блонди много лет не давал покоя целым армиям биографов и просто исследователей.) Ничего нового Рауль не открыл, лишь удостоверился в том, что если бы не фундамент, более ста лет назад заложенный этим Первым Консулом, Амои как независимую планету ждала бы гибель еще полвека назад, если не раньше. Да, последователи Гриза не сумели удержать все то, чего он успел добиться, с его гибелью многое оказалось потеряно, многое рассыпалось, как карточный домик, но многое и сохранилось. Словом, если бы не он, Амои ждала бы куда более печальная участь. Но вот цена, которую пришлось за это заплатить Дориану Гризу…
«Я не хотел бы оказаться на вашем месте, господин Гриз, — мысленно сказал Рауль изображенному на портрете. — Очень не хотел бы…»
— Господин Ам, к вам посетитель, — негромко сообщил селектор. — Некий Дик Валенса, он утверждает, что ему назначено…
— Впустите, — отозвался Рауль. Ему было интересно, как прореагирует этот забавный толстячок на подлинник портрета…
…Дик до того извелся от ожидания, что даже не обратил внимания на интерьеры Эоса. Единственное, что он смог бы сказать, так это то, что заблудиться тут ничего не стоило. Нечего было и думать о том, чтобы выйти отсюда без провожатого…
Завидев Второго Консула, Дик рассыпался было в многословных приветствиях, однако его оборвали не слишком вежливым образом.
— У меня не так много свободного времени, — заявил Рауль Ам. — Вы мечтали взглянуть на этот портрет, что ж, идемте.
Дик послушно последовал за своим высокопоставленным провожатым, преданно уставившись в маячущую впереди широкую спину, на спускающиеся ниже пояса золотые локоны, и как-то особенно остро ощущая свой маленький рост, наметившееся брюшко и раннюю лысину… Правы были все те, кто утверждал, что в присутствии Блонди и у «Мистера Вселенная» разыграется жесточайший комплекс неполноценности!
Войдя вслед за Блонди в обширное помещение, Дик на мгновение зажмурился, не веря глазам своим, и только потом решился оглядеться. Да, не у одного любителя старины мог случиться инфаркт при виде собранной в это комнате коллекции! Сколько все это стоило, Дик и вообразить не мог…
— Вот он. Любуйтесь, — сказал Рауль Ам, указывая на противоположную от двери стену.
Дик снова не поверил своим глазам, потом огланулся на хозяина комнаты и, видя, что тот не возражает, мелкой трусцой приблизился к портрету.
Да, никакая репродукция не смогла бы передать несколько зловещего очарования этой картины… Кем бы ни был художник, он был гением. Тщательно выписанное лицо Дориана Гриза выражало такую гамму сложных чувств, что даже не верилось… Дику показалось, что умерший много лет назад Блонди, изображенный на этом портрете, стоит перед каким-то очень сложным выбором… и в то же время он этот выбор уже сделал, принял важное — важнейшее в своей жизни — решение… Была в этом лице какая-то отчаянная, бесшабашая даже решимость… и одновременно глубокая печаль, и…
Дик понял, что уже довольно долго стоит, уставившись на портрет и даже приоткрыв рот от изумления, опомнился и отвел взгляд от лица Дориана Гриза. Сосредоточился на других деталях…
— Интересно, что это такое у него в руке? — спросил Дик, и только потом сообразил, что говорит вслух.
— Это перо, — отозвался Рауль Ам, словно для него самым обычным делом было разговаривать с какими-то скупщиками краденого.
— Перо? — удивился Дик. — Но зачем?
— Если вы такой знаток старины, как утверждали, — с некоторой иронией заметил Рауль, — то должны знать, что в древности птичьими перьями писали.
— Да, конечно, — несколько обескураженно произнес Дик, — я знаю, но… зачем оно здесь? Что мог писать Первый Консул птичьим пером?
Рауль повел плечом, что могло означать что угодно.
— Видимо, в этом есть некий художественный замысел, — произнес он. — Обратите внимание на обстановку помещения.
— Да, она очень меня интриговала, — с жаром воскликнул Дик. — Больше всего стиль этой мебели похож на стиль конца девятнадцатого века по летосчислению Старой Земли, хотя, конечно, любители старины и позже обставляли дома подобными вещами… Неужели в Эосе есть подобные помещения?…
