— Эрико, вы выиграли один миллион иен, и теперь можете выйти из квартиры!

Отняв от лица руки, старушка, вновь и вновь кланяясь, повторяла: «Спасибо!».

— Пожалуйста, встаньте в центр комнаты. Через несколько минут за вами придут.

Эрико отошла на середину комнаты. А Хосино начала отсчет:

— Десять, девять…

Студия считала вместе с ней:

— Восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!

Вдруг, без малейшего предупреждения стены квартиры, в которой жила Эрико, упали. Потолок поднялся вверх. Старушка так и стояла посередине. Вокруг нее, оглушая треском и свистом, взлетали фейерверки. Эрико открыла рот и громко закричала, захлопав руками по бокам, словно птенчик, не научившийся еще летать. Зрители в студии вскочили с мест, крича все громче и громче, топая изо всех сил ногами. Некоторые начали скандировать:

— Эрико! Эрико! Эрико!

От этого старушке стало только хуже. Завизжав, она еще быстрее захлопала руками. А потом вдруг резко замолчала. Никто вначале не заметил, даже Кэндзи. Только когда Эрико схватилась правой рукой за грудь, а ее лицо исказилось от боли, он осознал: что-то не так. Старушка медленно опустилась на колени. Кто это придумал?! Подспудно Кэндзи понимал, что происходит что-то страшное, но не мог поверить.

На глазах шестисот человек в студии и более семнадцати миллионов телезрителей Эрико, потеряв сознание, упала ничком.

— Мама! — Вскрикнув, Ами бросилась к развалинам «квартиры».

В армированной стекловолокном капсуле был душно и жарко. Кэндзи проснулся оттого, что ему казалось, он задыхается. Резко сев, он вытащил беруши и снял маску с глаз. От его макушки до потолка капсулы, напоминающей трубу, оставалось несколько дюймов, а в ширину она была фута три, поэтому повернуться и доползти до двери оказалось нелегкой задачей. Кэндзи распахнул дверь, не подумав, что с другой стороны может быть кто-нибудь, и быстро высунул голову в коридор, с обеих сторон которого верхние и нижние ряды капсул опустели. Пропали тапочки, стоявшие ровным рядком на полу. А это означало только одно — их хозяева, похожие на него мужчины, работающие в Токио, и в тоже время не похожие, потому что у них были жены и дети, которые бы позавтракали вместе с ними сегодня, не опоздай они на последний поезд из Токио вчера.

Который час? Развернувшись, Кэндзи вполз внутрь и начал судорожно искать среди покрывал свои часы. Найдя наконец часы, Кэндзи тут же бросил их на матрац. Десять утра! Еще немного, и он опоздает. Кэндзи спустился по приставной лесенке вниз и побежал в умывальню, где наспех освежился и переоделся.

Совершенно случайно он узнал, что похороны Эрико состоятся в Уцуномии сегодня. После итогового выпуска «Миллионера» Кэндзи постоянно ночевал в капсульной гостинице недалеко от станции «Сибуя». И если бы Ами позвала его домой, он мог бы быстро доехать. Впрочем, с каждым днем это казалось все менее вероятным. Кэндзи постоянно звонил ей, но Ами не разговаривала с ним с той самой ночи, когда они вышли из больницы, в которой осталось тело Эрико, пока Ами договаривалась с похоронным бюро. Жена прямо сказала ему, что домой не пустит.

Вчера ночью Кэндзи лежал на тонком матраце в своей капсуле, мрачно глядя в маленький телевизор, прикрепленный к стекловолокнистой стене над коленями, и потягивал пиво. Три пустых баночки валялись рядом. Вскоре начались новости. Увидев на экране лицо Эрико, Кэндзи сел и сделал погромче. Сосед забарабанил в стенку, прокричав:

— Сколько можно?! Выключите телевизор!

Кэндзи пропустил его просьбу мимо ушей.

В новостях рассказывалось о поминках по Эрико, которые прошли в тот день в Уцуномии. Присутствовали только ближайшие родственники и друзья. К похоронному бюро стекались сотни фанатов, из-за которых на несколько миль возникли проблемы с движением на дорогах. Диктор заявил, что на похороны, которые состоятся на следующий день в 11 часов, прибудет еще больше фанатов Эрико. Затем тело перенесут в местный крематорий.

Кэндзи боялся идти на похороны. Как он посмотрит в глаза Ами, зная, что виноват в смерти ее матери? Что он скажет детям и свояченице? Они потеряли любимого человека… Но разве важны сейчас мучения совести и пресловутая трусость? Самое главное сейчас — выразить уважение усопшей и попросить прощения у жены.

Кэндзи понял, что не успевает купить черный костюм на похороны. У него была только та одежда, в которой он присутствовал на последнем выпуске шоу — костюм кофейного цвета и бежевая рубашка, к тому же мятые и грязные. Таким видом он только оскорбит присутствующих. Но другого выхода нет. Если бы только он не проспал! Кэндзи проклинал соседей по гостинице. Один ввалился пьяным в два часа, другой храпел всю ночь. Кэндзи заснул только в четыре утра.

Это они виноваты, думал он, выбегая из гостиницы. Добравшись на станцию «Токио», через несколько минут Кэндзи уже мчался в поезде в Уцуномию. Кэндзи настраивал себя, что нужно успокоиться. Он смотрел всю дорогу в окно, потягивая виски из бутылки, которую держал в кармане. Ничего не помогало. Выйдя из метро, Кэндзи поймал такси.

— К похоронному бюро.

— Еще один, — вздохнул таксист.

Тут бы Кэндзи насторожиться, но мысли его были о другом.

За милю до похоронного бюро такси остановилось. Дальше ехать было просто невозможно. Кэндзи запаниковал. Он расплатился с водителем, выпрыгнул из машины и побежал.

Похоронное бюро размешалось в белом, ничем не примечательном трехэтажном здании с огромными окнами и большой табличкой с именем Эрико при входе. Как и пообещали вчера в новостях, здание было окружено плотным кольцом фанатов, в основном молодыми девушками. Мелькали футболки с изображением Эрико. В руках люди несли фотографии и четки. В воздухе стоял запах ладана. Было тихо и благоговейно, несмотря на большое скопление народа. Кэндзи прошел мимо группы девушек в школьной форме: некоторые плакали, не в силах сдерживать эмоции, другие со слезами на глазах утешали подруг. У входа в здание стояли двое мужчин, которые показались Кэндзи знакомыми.

— Муто-сан, — обратился он к одному из телохранителей Хосино.

Мужчины вежливо поздоровались, однако не пустили Кэндзи внутрь.

— Простите, но вход разрешен только родственникам и приглашенным членами семьи, — сказал Муто, стараясь не смотреть Кэндзи в глаза.

— Я родственник! Вы это прекрасно знаете.

Охранники молчали, как каменные изваяния. Кэндзи попытался еще раз прорваться внутрь, его оттолкнули. Надо попробовать другим способом… Он обошел вокруг здания. Ни одного открытого окна! Ни одного запасного выхода! Махнув на все рукой, Кэндзи пошел к главной дороге, где поймал такси и назвал водителю свой домашний адрес. Но у Кэндзи не было ключей от квартиры. Он решил подождать напротив дома, присев на низкое ограждение, пока не вернется Ами с детьми. Пришлось ждать до вечера. Стемнело. Все тело затекло. Кэндзи терпел, считая это частью наказания.

Ами вышла из такси, следом за ней дети. Торжественно и печально. Ами в черном кимоно, Юми в черной юбке на широких лямках поверх белой блузки и Ёси в черном костюме. Кэндзи безумно хотел быть рядом с ними, обнять и утешить. Он перешел дорогу и замер в нерешительности, увидев в руках Ами большую урну, которую она прижимала к груди. Колени подкосились, но Кэндзи нашел в себе силы подойти ближе.

— Ами, — нежно позвал он.

Ами вздрогнула, как будто он громко выкрикнул ее имя. Глаза жены горели ненавистью. Кэндзи отпрянул.

— Что ты здесь делаешь?! Я же сказала тебе не подходить к дому. Я не хочу тебя больше видеть! Никогда!

— Ами, пожалуйста! Давай поговорим. Позволь мне пообщаться с детьми.

— Ни за что!

Ами схватила дочь за руку и потащила к дому. Юми, оглядываясь через плечо на отца, заплакала. Ёси шел рядом с ней, нижняя губа его предательски дрожала.

— Давайте живее! — подгоняла их Ами на бегу, дети и так еле за ней успевали.

— Ами, прости меня! Мне, правда, очень жаль, что так получилось. Если бы я знал, что у нее слабое сердце, никогда бы не разрешил так заканчивать шоу. Поверь мне, прошу тебя!