Кэндзи прочитал список имен людей, работавших над отчетом, и их контактные номера, нервно постукивая ручкой по титульному листу. Одного из них он не знал. Наверное, его поставили на место Кэндзи. Собравшиеся начали поглядывать на него. Это была уже не та съемочная команда, а ее усеченный вариант. Ведущих специалистов привлекли к работе над более успешными проектами, так и не подыскав им замену. Оставшиеся в группе теперь выжидающе смотрели на Кэндзи. Он не мог взглянуть им в глаза. Не мог заставить себя вновь увидеть выражение их лиц, напрямую отражавшее мысли. Другой, быть может, не заметил бы, только не Кэндзи. Даже не глядя на коллег, он знал, что можно прочесть по их лицам. Один раз он уже видел это выражение и испугался…

После того, как выяснилось, что Эрико — теща Кэндзи, по офису поползли слухи. На Кэндзи поглядывали исподтишка, шептались, замолкали, когда он подходил ближе. Выписавшись из больницы, Кэндзи собрал всю съемочную группу. Состоялся сложный разговор. Кэндзи старался убедить их, что не мог контролировать процесс отбора участников шоу и вовсе не стремится присвоить себе призовые деньги. Он несколько раз повторил, что в тот момент, когда шло прослушивание Эрико, он находился в больнице без сознания. И очнулся в полной уверенности, что выбор пал на Эндо. Коллеги сочли его объяснение логичным и изменили свое мнение. К счастью, им хватило ума сохранить родственную связь Эрико с Кэндзи в тайне от журналистов.

Как хорошо, что холодный ветерок из кондиционера обдувал голову, когда Кэндзи заговорил:

— Не понимаю! Дома она целыми днями только и делала, что участвовала в викторинах и постоянно выигрывала. Что-то здесь не так… Может, она болеет? Надо пригласить врача.

— Дело не в том, что она еще ничего не выиграла, — вмешалась Мифунэ, сидящая в противоположном углу комнаты. — Она просто… скучна.

Коллеги согласились с ней. Раньше Мифунэ никогда не выступала против Кэндзи, хотя последнее время ее безусловная уверенность в нем пошатнулась. Она откинула волосы с глаз маленькой ручкой с аккуратными круглыми ноготками нежно-персикового цвета.

— Она только ест и спит. Самое интересное, что мы сняли на прошлой недели — как Эрико собирала с пола рассыпавшийся рис, который хотела сварить.

Кэндзи готов был провалиться под землю, сгорая от стыда. Он глубже вжался в кресло, чувствуя себя лягушкой на занятии начинающих биологов. Его брюшко вспорото посередине, и багровые внутренности, дрожа, торчат наружу.

— Это все моя вина! — вмешалась Хосино, которая, не переставая, плакала после того, как Гото показал график.

Она сидела рядом с ним, прижимая к лицу белый платок. Длинные черные локоны, выбившись из пучка, беспорядочно свисали на плечи. Хосино не стала снимать норковую шубку, в которой пришла на совещание, и постоянно беспокойно поглядывала на Муто, который мерил шагами комнату. Инагаки в момент редкого дружеского откровения по секрету сказал Кэндзи, что Хосино снова влезла в долги. Ее кредитор вначале обрадовался, назначив высокую процентную ставку, надеясь на успех «Миллионера», но сейчас требовал вернуть деньги.

— Если бы только эта мерзкая Кобаяси перестала комментировать шоу!.. — воскликнула Ёсида, дрожа от волнения.

Красная мохеровая кофточка с короткими рукавами колыхалась от холодного воздуха из кондиционера, из-за чего Ёсида постоянно чихала.

Всхлипывания Хосино переросли в громкие рыдания. Коллеги смущенно смотрели в пол.

— Если бы я могла объяснить!.. Вы должны понять… — говорила она, глотая воздух. — Это целиком моя вина. Но я не могу. Столько всего… Так быстро…

Она убрала платок, и все увидели заплаканное лицо со следами потекшей туши. Хосино пристально смотрела на каждого, словно ища защиты. Никто не пришел ей на помощь. Даже Кэндзи. Она сама сказала о себе то, что думали все. Через десять минут после начала первого выпуска шоу Кэндзи понял, что талант Ханы Хосино, иконы восьмидесятых, угас. Не было ни одного эпизода, в котором бы она правильно произнесла речь. Вначале Хосино удавалось с профессиональной точностью исправлять ошибки. Простые зрители их едва ли заметили. Но потом… Она начала нервно хихикать, оговорившись или забыв текст, а последнее время еще и икать. Приходилось заранее записывать ее выступления, нанять актрису для закадрового голоса, которая говорила за Хосино, когда та заявлялась на студию в пьяном виде, постоянно опаздывая и путая расписание съемок.

— В «Эн-би-си» серьезно обеспокоены происходящим. Очень серьезно, — медленно произнес Гото, все также глядя на коллег поверх сложенных треугольником рук, на манжетах светло-голубой рубашки блестели золотыми квадратиками запонки. — Они хотят немедленно снять программу с эфира, считая, что бессмысленно занимать время провальным проектом. Но они вложили уйму денег. Надавив на это, мне удалось уговорить их отложить принятие решения до конца недели. Наши спонсоры тоже разочарованы и собираются вернуть остатки инвестированных средств. Я убедил их, что у меня есть идея, которая кардинально изменит ситуацию.

— У вас есть идея?! — оживился Кэндзи, подавшись вместе со стулом вперед.

— У меня нет. Может быть, у вас есть? — Гото раскинул широко руки, как будто хотел обнять всех собравшихся в конференц-зале, но смотрел он только на Кэндзи и вдруг неожиданно встал. — Времени у вас до конца недели. Утром в понедельник жду всех здесь. Если никто не разродится новыми идеями, придется пристрелить «Миллионера». Нет смысла смотреть на его предсмертные судороги. Согласны?..

Это ультиматум. Кэндзи, взглянув в глаза Гото, кивнул.

— Тогда все свободны.

Прежде чем выйти Гото протянул Хосино свой носовой платок. Когда она отняла промокший платочек от лица, рыдания оглушили комнату.

В дверях Гото повернулся к коллегам.

— Проведите выходные с семьей. Но не забывайте о том решении, которое ожидает нас в понедельник. Будьте готовы ко всему. Думаю, мне не стоит говорить, как пагубно скажется закрытие шоу на нашей компании. Такого в истории «Майру ТВ» еще не было.

Кэндзи подождал, пока комната опустеет. Никто не хотел оставаться с ним наедине. Коллеги быстро вышли. Впрочем, разве их можно винить?.. Кэндзи начало казаться, что его прокляли. Он медленно поднялся с кресла и, тяжело переставляя костыли по ковру, поплелся в свой кабинет, терзая голову безумными идеями. Он должен придумать план, как спасти «Миллионера». Как спасти себя… Была одна мысль. Последний шанс. Кэндзи обдумывал ее несколько дней, не зная, имеет ли он право так поступить, осмелится ли. Но теперь разве был у него другой выход?!

В кабинете лежала пачка журналов и газет, которые Асида должен был вскоре отнести в «квартиру». Быстро, словно в любую секунду в дверь могли войти и помешать его плану, Кэндзи сел за стол и, написав записку, сунул ее между страниц любимого журнала Эрико, который она регулярно просматривала. Если кто-нибудь узнает, что он общается с тещей, его карьере точно конец. Впрочем, если он будет спокойно ждать понедельника, ничего не предпринимая, его карьере тоже конец. Кэндзи сделал свой выбор.

Оставалось еще одно. Не давая себе времени на размышления, Кэндзи набрал телефонный номер, записанный на обветшалом от времени розовом листочке для заметок, приклеенном к столу.

Для встречи с Лэйко Кобаяси Кэндзи забронировал столик в «Аояме», самом шикарном ресторане Сибуи. Яркий свет наполнял роскошный зал. На величественно возвышающихся белых стенах висели шедевры современного искусства. Официант показал столик Кэндзи. Но он задержался перед одной из картин. Хотя не смог понять, что олицетворяют собой оранжевые шарики на белом фоне. Взглянув на цену внизу, он поспешил за столик. Даже если б картина понравилась ему, столько денег у него никогда не было.

— Сюда? — уточнил Кэндзи у официанта, который поджидал его у круглого столика, покрытого белоснежной накрахмаленной скатертью.

Кэндзи прошел через весь зал, цепляясь костылями за стулья других посетителей и постоянно извиняясь, к столику у огромного окна. Он же просил укромное местечко, подальше от любопытных глаз! А здесь любой прохожий с улицы мог заглянуть в его тарелку. Столик был рассчитан на двоих — стулья стояли напротив друг друга, но за ним с трудом разместился бы один человек.