На душе — тошно, мерзко, все противно. Состояние пафосной депрессии. Именно так. Я ничего не могу сделать. Да и не хочу, если честно. У меня все было! Зачем же нужно было выходить замуж?! Вопрос из разряда риторических: есть ли предел глупости тиари? Я ж не человек, предел должен быть…

Лит-ар медленно и вольготно спускался по лестнице. Весь его вид говорил: «Я здесь хозяин, а ты кто такой, чтобы со мной спорить?» Я опустила глаза. Молча подошла к нему и осторожно поцеловала в подставленную щеку. Поздоровалась. Расспросила о командировке, поведении сына, впечатлениях о поездке. Именно в такой последовательности. Приоритеты…

— Я могу быть свободна? — Спросила я, не поднимая глаз.

— До вечера. У нас банкет.

— Я отдам распоряжения повару, — я хлестнула его гривой волос и ушла.

Я совершенно точно и наверняка знала, что меня поджидает вечером. Поэтому Лит-ар должен остаться мной доволен. Я решила скоротать время до приема в магазинах.

Многие свято уверены, что для женщины нет большего удовольствия, чем пройтись по магазинам и сделать пару Очень Важных и Нужных Покупок. Могу порадовать: сие удовольствие не для всех. Меня это сомнительное счастье точно миновало, потому как по магазинам я хожу только когда очень нужно убить много времени. Более бездарного разбазаривания времени я еще не придумала. Естественно, пришлось купить платье к приему. Лит-ар не позволяет мне появляться в одном и том же наряде на людях больше одного раза. С учетом того, как я люблю ходить по магазинам… да, это каторга. Потому что на мой вкус редко что находится.

Домой я заявилась за час до приема с объемным пакетом в руках. Водитель что-то доложил мужу, на том они и распрощались. Я прошла сразу в свою комнату.

Только я разделась и уселась перед зеркалом наносить «боевой раскрас», в комнату вошел Лит-ар. Я скосила на него удивленный взгляд.

— Что-то случилось? — Обычно перед приемом он слишком занят, чтобы выделить время еще и на меня.

— Что ты сегодня делала у Данте?

— Как обычно. — Отмахнулась я и принялась наносить тени.

— Обычно — это как?

— Посидели, поговорили. Просмотрели картины.

— И все?

— А чего ты ожидал?

— А о чем можно говорить четыре часа?

— Ты думаешь, у нас мало общих тем для разговора?

— Таллин! — Он схватил меня за руку и развернул к себе лицом. — Позволь тебе напомнить, что любовников я не потерплю!! — Моя рука ощущалась словно в железных тисках, но Лит-ар не отпускал, только сжимал сильнее.

— Ты делаешь мне больно. Отпусти, — спокойно попросила я.

— Я сказал. Ты услышала. — Он вышел, громко хлопнув дверью.

Руку начали расцвечивать шикарные синяки. Итак, на сегодня новое платье не подходит.

И тут меня перемкнуло. Сердитые слезы брызнули из глаз, смывая и размазывая макияж. Да как он посмел?! Посмел даже подумать, что я ему неверна! Как до его куриных мозгов за столько лет не дошло, что если у меня на пальце кольцо — это что-то, да означает?!! Что для меня это не просто побрякушка на пальце, кусок драгметалла! И он мне еще смеет рассказывать о моих любовниках, которых сроду не было!!!

Ненавижу.

Это слово пришло само. Тихо прокралось в мысли и заняло в них почетное, самое видное место. Для мужа я ведь даже не пустое место…

Я медленно встала перед зеркалом и полюбовалась на изящную россыпь синяков немного повыше локтя. Замечательно.

Я умудрилась взять себя в руки, даже довольно быстро. Ярость очень качественно промывает мозги, по крайней мере, мне. Он хочет войны? Я пока к ней не готова.

Я нацепила на себя серебристое длинное платье, чем-то напоминающее римскую тогу. Прикрыла синяки широким браслетом, благо, он как раз подходил к платью. Мягкие туфли без каблуков, легкий макияж в серебристых тонах. Ничего особенного.

В комнату ворвался сын и повис на мне, едва не сорвав с меня платье, принялся что-то радостно щебетать на предмет гостей.

— Аст-ар, милый, ты поможешь мне спуститься? — Я изо всех сил пыталась спрятать хитрющую улыбку. Конечно же, сын немедленно согласился. Ему нравится ходить со мной под руку и чувствовать себя взрослым. Девятилетнее чудо.

Внизу нас уже ожидали гости. Лит-ар всегда был хозяином подобных вечеров. Да и по должности ему положено… У лестницы столпились гости, нас уже явно поджидали. Лит-ар остановил на мне взгляд янтарных глаз. В них читалось не то обожание, не то неприкрытая ничем гордость. Да, я понимаю, что он хочет положить весь мир к моим ногам, но иногда он переигрывает, что выливается в безобразные сцены вроде сегодняшней. А я уже от этого порядком устала. А ведь мы только десять лет вместе. Почему же все происходит так быстро?

— Позвольте, — муж протянул мне руку, я с благодарностью ее приняла. Он повел меня к гостям, протянул бокал вина. Наш сын ушел к другим детям, сыновьям и дочерям «друзей» Лит-ара. Хотя, какие у него могут быть друзья? Только деловые партнеры. После смерти Дана мой муж… не сломался, нет, просто отгородился от всего мира. Он не хочет переживать потерю еще раз.

Мы перемещались от одной группы гостей к другой. Вели ни к чему не обязывающие разговоры о природе, погоде, моей Галерее, о последних разработках компаний Лит-ара. Конечно, я знала достаточно о его делах, потому как мой любезный муж всегда вводил меня в курс дела, чтобы я могла достойно ответить на каверзные вопросы. Не только муж видит во мне куклу, как это не прискорбно.

Мы курсировали по «приемному залу», как метко окрестил эту комнату наш сын. Мне порядком надоели пустые разговоры, вино просто не лезло. После третьего бокала в голове слегка зашумело, и я решила, что для полного счастья на сегодня хватит. Наш сын развлекал остальных детей в детских комнатах, не знаю, что они там затеяли, но вели себя детишки подозрительно тихо.

Я отошла к окну, качая в руках полупустой бокал. Взгляд блуждал по уровням Атина, я пыталась рассмотреть отражения в чужих окнах. Интересно, это только у меня жизнь после войны превратилась в кошмар? Я хочу проснуться. Боги, как я хочу проснуться!!

— Таллин, милая, прости меня…

— За что? — Я вздрогнула от его прикосновений, едва не расплескав остатки вина. Лит-ар подкрался незаметно, так умеет только он. Мой муж имеет дурную привычку время от времени подкрадываться ко мне со спины, тем самым пугая до полусмерти.

— За сегодняшний вечер. Я не имел права так с тобой разговаривать… — Он поцепил мне на шею широкое платиновое колье с россыпью каких-то камней. Сияло оно, безусловно, пошло и кричаще. Все дамы в зале, полпрически даю, готовы были на сделку с дьяволом, лишь бы им дарили такие подарки.

— Можно я пойду к себе? Я слишком устала, — я отдала Лит-ару бокал и направилась в свою спальню.

Муж уже не первый раз откупается подобными безделушками. Да, сначала он кричит, устраивает истерики, запрещает мне выходить из дому и оставаться подолгу с сыном. А потом приносит какие-то полкило платины с булыжниками, иначе я это назвать не могу. Кто вбил в его голову, что чем больше, тем лучше?! Эти украшения откровенно нелепые и варварские. Я не люблю платину и бриллианты. Я не люблю скандалы и ссоры. Я не люблю оставаться дома и жить без своей Галереи.

Я не люблю Лит-ара.

Наверное, эта мысль шокировала даже меня. Тем более, меня. Потому что за столько лет… я к нему привыкла, да. И это тоже. Я родила ему ребенка и об этом не жалею. Потому что сын — самое лучшее, что у нас есть.

И если раньше при появлении Лит-ара возникало какое-то болезненное чувство в груди, сердце сжималось и пропускало удары, то теперь все изменилось. И он откупается от меня дорогими безвкусными украшениями.

Дверь в мою комнату беззвучно приоткрылась, пропуская мужа. Я сидела у зеркала, снимала колье, браслет и длинные серьги. Потом принялась снимать макияж. Лит-ар пристально наблюдал за моими действиями.

— Ну и что тебе не понравилось? — Миролюбиво поинтересовался он.

— Колье. Оно отвратительно. — Муж только хмыкнул. Он поднял меня со стула и заключил в объятья, принялся целовать. Не знаю, что на меня нашло, но я оставалась спокойной и безучастной. Лит-ар отстранился и смотрел на меня. Не требовал ничего объяснить. Молча сверлил меня янтарным взглядом. Похоже, он сам все прекрасно понимает. Возможно, даже лучше, чем я сама. Значит, будет просто.