МОИ ПОЛУНОЧНЫЕ РАЗДУМЬЯ Скажи, зачем, ты, глупый человек, Продлить стремишься свой короткий век, Когда все то, что видеть ты привык, Твердит тебе о смерти каждый миг? Угасший день, увядший лист любой Кричат: «Глупец! То ж будет и с тобой!» Стук сердца твоего, его биенье Зов погребальный, медленное тленье. Ночь — это склеп, чьи своды чернотой Нависли над землей и над тобой. А слезы неба в полуночный час Всего лишь плач, рыдание о нас. Перевод В. В. Лунина СОЗЕРЦАНИЕ ЦВЕТОВ Всегда похожим быть на вас, цветы, Хочу, но не могу я. Растете вы невинны и чисты, Чтоб снова лечь в постель земную. Вы знаете, что каждый ваш бутон И каждый ваш листок землей рожден. Вы времени подчинены, а я Весны желаю вечной. Судьба моя боится забытья И стужи бессердечной. Мне хочется, услышав смерти глас, Таким беспечным быть, как вы сейчас. О, научите встретить смертный час Бесстрашно и достойно. Я часто на могилах вижу вас Вы так свежи, спокойны… Скажите, где душистое дыханье Мне взять, чтоб в смерть внести благоуханье? Перевод В. В. Лунина Джордж Герберт АЛТАРЬ Алтарь разбит — но строю вновь, Христос: Из сердца — он, его цемент — из слез. А камни высек Ты, мой Бог, Простой строитель бы не смог. Кто для сердец Найдет резец? Твердь сердца лишь Ты сам гранишь, И вот, слиясь В единый глас, Все камни в нем Поют псалом. О если б мир в душе иметь Могли б те камни вечно петь! Мне в жертве дай участвовать святой, И сей алтарь прими — да будет твой! Перевод Д. В. Щедровицкого БОЛЬ Пусть мудрецы познали выси гор. Морскую глубь, судьбу любой страны, И рек истоки, и небес простор… Но эти две величины Не сочтены, хоть и важнее всех: О, кто же взвесит их — любовь и грех? Кто хочет грех измерить — пусть пойдет К горе Масличной: там увидит он Того, кто груз чужой вины несет, В крови и тело, и хитон, Так источает гроздь, ложась под пресс, Свой сок. — Таков греха тягчайший вес. А кто любви не ведает — питье Пусть изопьет, что капало с креста: Нектар исторгло стражника копье, О, с чем сравнится влага та?.. Нет слаще, чем питье любви: оно Для Бога — кровь, а для меня — вино. Перевод Д. В. Щедровицкого ИСКУПЛЕНИЕ
Мне некто очень щедрый дал взаймы, Я ж, все растратив, смелость ощутил И думал: вдруг договоримся мы, Чтоб дал еще, а прежний долг простил? На небе я спешил его найти, Там мне сказали, что не так давно На землю он сошел, чтоб обрести Именье драгоценное одно. Я, зная про его высокий сан, Его по паркам и садам искал, Дворцам, театрам… Вдруг я голоса Большой толпы и хохот услыхал Убийц… И он мне тихо в этом шуме Сказал: «Я просьбу выполнил». И умер. Перевод Д. В. Щедровицкого ПАСХА Собрал я древесные ветви, соцветья Собрал, чтобы ими твой выстелить путь, Но Ты над землею взошел на рассвете И благоуханьем наполнил мне грудь. И солнце с Тобою в тот миг восходило, Восток засверкал, ароматы струя. Но нет, не соперник Тебе — светило: Ярче восхода — светлость твоя. Когда же так небо бывает лучисто, Столькими солнцами озарено? Мы думали: солнц нам даровано триста, А есть только — Вечное Солнце одно!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ПАСХАЛЬНЫЕ КРЫЛЬЯ Творец, Ты человеку клад вручил, Но он, глупец, богатства те Напрасно расточил И в нищете Почил. С Тобой Хочу взлететь, Как жаворонок твой, Чтоб мощь твою сегодня петь, Паденье обрати во взлет крутой! Я с той поры, как на земле возник, Одних постыдных дел алкал, Но Ты казнил за них, И я от кар Поник. С Тобой Слиясь, хочу Петь подвиг твой, Мое крыло с твоим сращу, Пусть скорбь моя рождает взлет крутой! Перевод Д. В. Щедровицкого БЕДСТВИЕ Когда избрать меня Ты захотел Я был избранью рад, Мне сладостным казался мой удел, И, верно, во сто крат Все радости обычные земли От радости духовной возросли. И, созерцая дом прекрасный твой, Я любовался им, С Тобою связан связью мировой Творением твоим, И звезды неба, и простор земли, Соединясь, блаженство мне несли. О чем еще мечтать посмел бы я, Царю Блаженств служа? Я верил — не угаснет мысль моя, От горести дрожа. И с юношеской пылкостью, спеша Тебя найти, — жила моя душа. Я сладости вкушал из рук твоих, Вседневно цвел мой рай, И радостен был мир, и путь был тих, Казался вечным май. Но беды поспевали, притаясь, И вдруг созрели — и явились враз: Душой и телом завладел недуг И в кости проникал, И огненный озноб средь страшных мук Дыханье пресекал. И только новых, тяжких мук прилив Доказывал, что все-таки я жив… Но, выжив, я лишен был жизни все ж: Я видел смерть друзей… Жизнь притупилась. Даже ржавый нож Был остр — в сравненье с ней. Без дружеской защиты я поник, Дрожа под ветром, высох, как тростник. И хоть меня с рождения мой нрав Ко светской жизни влек, Ты дал мне книгу, к прениям призвав, И в мантию облек. И дал себя я распрям заманить, Сил не имея жизнь переменить. Сидеть в осаде приходилось мне, Врагов не одолев, Но в похвалах собратьев, как в огне, Ты размягчал мой гнев. Так я пилюли сладкие глотал, И сбился со стези, и заплутал. Чтоб я средь зол покоя не обрел, Чтоб душу мне спасти, Ты вверг меня в страданья, как в котел, И боли дал взрасти. Я падаю под тяжестью креста И вижу, что мой путь — одна тщета. Разгадки в книгах нет. В них не найти, Что в будущем нас ждет. Но я хочу, как дерево, цвести, И тень дарить и плод. Пусть птицы облюбуют ветвь мою Я буду птичью пестовать семью… Ужель душа покорной быть должна, Раз Ты играешь мной? Ужель мне служба новая нужна И господин иной?.. Нет, Ты и впредь мне бедствовать позволь, Пока в любовь не обратится боль!.. Перевод Д. В. Щедровицкого |
