О чем думал стоявший напротив вождь группировки Справедливых? О том, сколь позорно он позволил себя провести? Если так, то он ошибался, ибо никто не мог учесть невозможного. Сам комендант Йокес, хорошо знавший, чего стоят его солдаты, был уверен, что на бой они не явятся. Но эти люди вовсе не подсчитывали шансы, им было все равно, как далеко находится Роллайна. Вопреки здравому смыслу и даже вопреки рассудку они решили бежать до тех пор, пока не добегут.

Появление отрядов Сей Айе произвело впечатление не только на вождя рыцарей Справедливых. Из улочек предместья выехал сплоченный, очень сильный отряд, выстроившийся в длинную колонну. Ехавшие по трое запоздавшие конники седьмого отряда Справедливых прибывали на поле боя. Отряд, все еще в походном строю, несколько разделился, поскольку его голова пошла рысью. Командир указал место и начал выстраивать подчиненных в «острие». Что бы ни думал его благородие Сенерес, стоявший во главе шести взбунтовавшихся отрядов, это никак не могло изменить положения дел… У него уже не было численного перевеса, и притом он командовал неопытными в бою, растерянными, упавшими духом воинами, которые сперва видели толпы на улицах, потом прибытие подкрепления для княгини, и в довершение собственный отряд, присоединяющийся к ее рядам. Слышны были отдаленные крики и приветственные возгласы; войско противника несколько смешалось, так как многие не смогли удержаться и покинули строй, чтобы обнять новых союзников или просто посмотреть вблизи на твердых как железо солдат Сей Айе — людей, которые с края света готовы были прибежать на помощь своей госпоже.

Вскоре вновь началось движение. К середине поля двигалась небольшая группа всадников, в центре которой сверкала покрытая золотом чешуя. Молчаливые ряды войск Справедливых все отчетливее видели окруженную несколькими рыцарями молодую женщину, на лице которой виднелись следы пережитых волнений. Потом увидели кое-кого еще… За спиной женщины ехал без доспехов и оружия подавленный шестидесятилетний мужчина, прекрасно знакомый рыцарям, — тот, с кем еще недавно, через посредство тайных посланцев, вели переговоры, обсуждали условия перемирия. Представитель императора, символ могущества и значения империи…

Свита остановилась в полутора десятках шагов перед стоявшим неподвижно вождем Справедливых. Женщина глубоко вздохнула и явно хотела произнести нечто весьма важное… но, возможно, неожиданно для самой себя крикнула слегка дрожащим, но отчетливо прозвучавшим голосом:

— Что вы тут делаете, на той стороне поля битвы? Идите со мной! Ничего еще не потеряно, мы можем быть все вместе! Ведь вместе мы сможем… все!

Слова ее были страстны и искренни.

Один из сопровождавших ее рыцарей снял шлем и швырнул его за спину. Каждый смог увидеть лицо лысого воина из Дома К. Д. Р. Рыцарь, направляясь к вождю вражеской группировки, похоже, искал подходящие слова, вернее, вспоминал речь, которую заранее составил, пересекая равнину между войсками. Усилия отважного рубаки, но скверного оратора, были хорошо заметны, но никому не показались смешными. У Васанена был сильный и громкий голос.

— Сенерес! Я отказываюсь от того, что сказал в твоем доме, и ты знаешь, что я делаю это не из страха перед тобой! Есть дела поважнее, чем гордость одного рыцаря! Не хочу видеть в тебе врага, предпочитаю товарища! Вот моя рука! Прими ее!

Вождь Справедливых знал, как многого стоили эти слова Васанену. Но он произнес их в присутствии сотен людей, которые уже не строились в грозные «острия», но собирались отовсюду, желая все увидеть и услышать. На их глазах творилась история. И как же по-дартански выглядело это еще не залитое кровью поле битвы, где между вражескими войсками заново начинались переговоры!.. Прежде всего, однако, гордые воины Справедливых прекрасно понимали, что их дело (справедливое или нет) в любом случае не проиграно окончательно… Т. И. Сенерес не видел вблизи солдат Доброго Знака и не мог оценить, в каком состоянии они явились на бой. Зато он отлично понимал, что может воспользоваться только что открытой дорогой и пойти по ней без ущерба для собственной чести — или потерять все, проиграв битву, на которую он был бы вынужден силой гнать своих рыцарей. Вопрос в том, удалось ли бы воплотить это намерение в жизнь…

Заставив коня сделать несколько шагов, вождь рыцарей Справедливых, среди глухой тишины, наступившей в рядах его войска, медленно и торжественно протянул руку в стальной перчатке и соединил ее с так же закованной в броню протянутой рукой К. Д. Р. Васанена. Лязгнуло железо о железо, и, прежде чем этот объединяющий их звук смолк, магнат соскочил с седла и подошел к княгине.

— Ваше королевское высочество, — сказал он, — каждый порой ошибается, но следует дать ему возможность исправить ошибку. Я ошибся и не стыжусь в этом признаться. Мне хватает смелости, и у стоящих здесь рыцарей ее тоже достаточно. Мы хотим снискать славу, встав против солдат с серебряными звездами на груди. Если только ты поведешь нас, госпожа, мы докажем, что нам чужд страх.

Две тысячи человек, которые вовсе не желали бессмысленно умирать, проклинаемые десятками тысяч возбужденных жителей столицы, разразились столь радостными приветственными возгласами, на какие способны только мошенники, чье жульничество только что осталось безнаказанным. Княгиня неожиданно искренне рассмеялась, утерла глаза и наклонилась в седле, на мгновение коснувшись железного плеча нового союзника. Потом подняла руку, приветствуя свои новообретенные отряды, и повернула к линии верных ей войск, ведя за собой смешанную толпу все еще кричащих «виват!» людей. К едущим начали присоединяться сперва одиночные всадники, потом группки и наконец целые отряды. Два войска в сверкающих доспехах братались на лугах возле города. Но княгиня предпочла поехать дальше, к самым запыленным, грязным и хуже всего вооруженным воинам из всех, какие у нее были. Она хотела быть вместе с солдатами своего Большого Штандарта, которые явились к ней словно во сне под пристальным взглядом Непостижимой. Она не могла обратиться к каждому лично, вместо этого подъехала к одному из простых вояк, наклонилась в седле и обняла его как сестра, а потом поцеловала в запыленный лоб, на котором пот прочертил узкие полоски. Солдаты толпились со всех сторон; ясно было, что они готовы прямо сейчас двинуться дальше и ехать туда, где смогут служить своей прекрасной госпоже.

Бескровная битва под Роллайной, которую предстояло описывать летописцам, а восстанавливать в памяти — историкам Шерера, битва, в которой было полностью уничтожено более сильное войско, означала решающий перелом в войне.

Княгиня не сразу вернулась во дворец. Сперва, в окружении восторженной толпы, которая почти несла ее вместе с конем, она поехала на рынок, где долго выбирала для себя забавную узкую цветную накидку, которую можно носить поверх платья.

Бородатый мужчина в кольчуге и простой военной одежде, с мечом, появился на краю самой большой поляны Шерера в обществе восьми всадников. Это были гонцы на великолепных конях, которые требовались правившей в Сей Айе Жемчужине.

Не было ни грохочущей мельницы, ни моста возле нее — вместо них пугали черные угли пожарища. Переправившись вброд через речку, всадники остановились на развилке, откуда напрасно было искать взглядом крышу придорожной корчмы, где когда-то останавливались на постой, а потом находились в плену солдаты из свиты К. Б. И. Денетта. Корчму сожгли, как и все деревянные строения.

Всадники обогнули небольшой лесок на холме и увидели маленький старый замок, а вскоре двор и возвышавшийся на его краю белый дом, с которым не мог сравниться устремившийся в небо крыльями-башенками дворец в столице Дартана. Вблизи видны были окна, завешенные какой-то тканью, а некоторые просто забитые досками; стекол еще не привезли, поскольку ждали более срочные дела и расходы.

О прибытии всадников уже было известно. Охранявшие лесные тропы лесничие дали знать, что приедут гости. Но сказано было лишь, что через лес едет небольшой отряд гонцов; командир этого отряда не назвался, желая сделать кое-кому сюрприз.