Потом, когда его вели через многочисленные залы, он несколько успокоился, заметив, что вокруг не видно даже следов дартанского размаха. Только дом. Помещения, прекрасные и изысканные, были обставлены необычно просто. Ему уже приходилось видеть подобное. В Армекте…

Хозяйкой этого дома была армектанка.

Его ввели в небольшую комнату, всю обстановку которой составляли несколько кресел и маленький столик. На большом блюде лежали разнообразные фрукты. Со стен спускались к полу бархатные, белые с голубым портьеры. Ему предложили сесть. Опустившись в кресло, он попытался собрать разбегающиеся мысли, сосредоточившись на цели, которая его сюда привела. Это оказалось нелегко — слишком много неожиданностей, сюрпризов… Прекрасный дом. Он поднял взгляд к потолку, украшенному изящными барельефами. Прекрасный, сказочный дом…

Когда вошла она, все в той же мокрой рубашке и серой простой юбке, босиком, с растрепанными исссиня-черными волосами, он избавился от последних сомнений — и тут же его охватило неожиданное, ни с чем не сравнимое спокойствие. Порог абсурда был преодолен, его перестало что-либо удивлять. Он встал, с искренним любопытством глядя, как девушка садится в кресло и кладет скрещенные в лодыжках ноги на стол, едва не сбросив блюдо с фруктами. Ноги у нее были невероятно грязные, в пятки въелась дорожная пыль. Ловко поймав скатившееся со стола яблоко, она с аппетитом вгрызлась в сочный плод.

— Ну что ж, приветствую, — сказала она с набитым ртом. — Что не так? То, что я стирала в ручье?

Он лишь покачал головой.

— Приветствую, ваше высочество, — ответил он. — Должен признаться, что я полностью растерян. Увиденное мной в Сей Айе ни в чем не соответствует моим ожиданиям. Но я здесь… пока что… только гость. И готов поступать так, как того требуют местные обычаи. Прежде всего хотел бы спросить: мне следует представиться? Возможно, сперва следует сделать что-то еще? Если так, то что?

Она ждала, вонзив зубы в яблоко. Когда он закончил, она снова откусила и одобрительно кивнула.

— Неплохо, — оценила она.

У нее был довольно слабый армектанский акцент, и он на мгновение подумал о том, почему не заметил этого сразу. Но тут же вспомнил гул мельничного колеса, на фоне которого происходил их первый разговор… Впрочем, она не была похожа на армектанку — слишком высокая и не столь смуглая, как большинство дочерей Великих равнин. Может быть, только ее черные волосы… Однако они выглядели слишком черными. Хотя — может, и не черные. Странные, исключительные…

Она слегка нахмурилась.

— Все, что тут находится, принадлежит мне, — задумчиво сообщила она. — Могу делать все, что мне захочется. Например — стирать в ручье. Еще недавно я ходила к ручью, потому что мне это приказывали. Мне нравятся эти девушки. А теперь я стала королевой проплешины среди лесов Шерера и толком не знаю, что со всем этим делать.

Она пожала плечами.

— Могу делать все, что мне захочется, — повторила она, словно сама не до конца была в том уверена. — Но я не знаю, чего мне хочется. Еще не знаю. Пока что я приказала выкинуть половину рухляди из этого дома. Ты говоришь, господин, что растерян. А я?

— Тебе действительно не интересно, госпожа, кому ты все это рассказываешь? — спросил он, пристально глядя на нее.

— Интересно. Ну так кому же?

— Меня зовут Денетт. К. Б. И. Денетт. Я племянник человека, который начал против тебя процесс. И вместе с тем — я твой единственный и последний шанс, госпожа.

Он замолчал, ожидая реакции.

Она задумчиво посмотрела на него. Ему вдруг показалось, будто ее зеленый глаз потемнел.

— Денетт. К. Б. И. Денетт, — повторила она. — Племянник. И кто ты там еще — последний шанс? Эх, сказала бы я тебе, господин, кто ты. Но не скажу, потому что ем яблоко. Аудиенция окончена. Можешь переночевать во дворе, ибо я не слишком гостеприимна. Завтра я не желаю тебя видеть в Сей Айе. Ты уедешь на рассвете.

Она показала на дверь.

— Ну? Убирайся.

Он огляделся по сторонам, словно ища помощи.

— Нет, во имя Шерни… — пробормотал он. — Мне все это снится. Никто не говорил, что у нее не все дома… Тут не нужен никакой процесс, эта женщина сумасшедшая.

— Катись отсюда, ваше благородие, — невозмутимо прервала она его. — Еще слово, и тебя колесуют, но сперва сдерут шкуру. А потом я велю скормить тебя собакам. Я не шучу, — предупредила она. — Еще одно слово, ну? Я жду. Скажи любое слово.

Никогда в жизни он не видел столь серьезного взгляда. Нет, она не шутила. Сумасшедшая или нет, но она наверняка не шутила.

Неужели в самом деле было бы достаточно слова?..

Возможно, она и не была сумасшедшей — но в любом случае непредсказуемой. Этого ему хватило, чтобы молча повернуться и уйти.

Ему привели коня. Держа его под уздцы, молодой человек медленно шел через двор. Несколько раз он оглянулся на дворец — снова нереально тихий и спокойный. Только стражники у дверей…

Хозяйка дома наблюдала за ним через окно.

— Что думаешь? — спросила она.

Стоявший за ее спиной высокий мужчина лет сорока пяти или чуть старше, тот самый, что препроводил к ней гостя, едва заметно пожал плечами.

— Ну, давай, Йокес! — поторопила она его через плечо. — Ты не для того играл роль привратника, чтобы теперь стоять и молчать. Я хотела, чтобы ты к нему как следует присмотрелся.

Снова наступила тишина.

— Ну?! — рассердилась она.

— Чего ты ожидаешь, госпожа? Я комендант личного войска Сей Айе. — Он не стал говорить «твоего войска». — И больше никто. Отдай приказ, и я его исполню.

— «Личного войска Сей Айе», — повторила она, поворачиваясь к нему. — Которое никогда не станет войском какой-то там армектанки.

Он спокойно выдержал ее взгляд.

— Ты знаешь, что я думаю, госпожа. Я служу хозяевам этой земли. Тот, кто меня нанял и мне платил, дал тебе свободу и инициалы своих родовых имен. Таким образом ты стала наследницей или, скорее, совладелицей всего его состояния и прав. Я просил отпустить меня со службы — ты отказала. Я обязан тебе своей безграничной преданностью еще на полгода.

— Но против меня начали процесс… — язвительно заметила она.

— Но против тебя начали процесс, — так же спокойно продолжил он. — И если имперский суд приостановит твои права до вынесения решения, я тотчас же перестану исполнять твои распоряжения. А когда твой брак, госпожа, будет признан недействительным, я незамедлительно перейду на службу к законным, — он едва заметно, возможно, даже невольно подчеркнул последнее слово, — хозяевам Сей Айе.

— Незамедлительно и с радостью, — гневно заметила она.

— Незамедлительно и без каких-либо сомнений, — поправил он. — С радостью? Нет. Возможно, с облегчением, но с радостью?

— Ты знаешь, что этот процесс я проиграю.

— Я так считаю.

— Несмотря на то, что собственной подписью засвидетельствовал заключение этого брака?

— Мне очень жаль, госпожа, что произошла такая… печальная ошибка.

— Его высочество… мой муж был полностью в здравом уме.

— Что не исключает ошибки.

— Конечно, — сказала она. — Речь ведь даже не идет об имуществе. Если бы я даже вообще ничего не получила, кроме фамилии… Все равно был бы процесс. И точно так же я бы его проиграла. Ведь дартанец из такого рода никогда не совершил бы чего-то подобного, не прибавил бы имена своих прославленных предков к имени какой-то невольницы. Непременно должна была случиться ошибка, даже если бы весь мир свидетельствовал в пользу обратного. И дартанский суд тотчас же решит дело.

— Имперский суд, а не дартанский.

— Имперский, — издевательски повторила она. — Имперский суд в столице Дартана.

Офицер устало вздохнул.

— Да, в столице Дартана, ваше благородие, — сказал он. — Мы об этом говорим, кажется, уже раз в пятый. Ради чего? Убеждения и личное мнение наемника никого не должны волновать. Я обязан служить тебе — и служу. Я должен также относиться к тебе с уважением. Относиться. Но я вовсе не обязан это уважение испытывать. Прошу меня не вынуждать к подобным объяснениям.