Мыза Ивановка 1909. Август Ты ко мне не вернешься… Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары, Ради нашей дочурки, крошки вроде крола: У тебя теперь дачи, за обедом — омары, Ты теперь под защитой вороного крыла… Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат; Он скрывает бескрылье утомленных плечей. Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах Погасил за целковый вспышки поздних лучей!.. Ты ко мне не вернешься, даже… даже проститься, Но над гробом обидно ты намочишь платок… Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца, В платье радостно-жалком, как грошовый цветок. Как цветок… Помнишь розы из кисейной бумаги? О живых ни полслова у могильной плиты! Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги, — Я умру одиноким, понимаешь ли ты?! 1910
Berceuse (миньонет) Пойте — пойте, бубенчики ландышей, Пойте — пойте вы мне — О весенней любви, тихо канувшей, О любовной весне; О улыбке лазоревой девичьей И — о, боль — о луне… Пойте — пойте, мои королевичи, Пойте — пойте вы мне! 1910 Сонет («Любви возврата нет, и мне как будто жаль…») Любви возврата нет, и мне как будто жаль Бывалых радостей и дней любви бывалых; Мне не сияет взор очей твоих усталых, Не озаряет он таинственную даль… Любви возврата нет, — и на душе печаль, Как на снегах вокруг осевших, полуталых. — Тебе не возвратить любви мгновений алых: Любви возврата нет, — прошелестел февраль. И мириады звезд в безводном океане Мигали холодно в бессчетном караване, И оскорбителен был их холодный свет: В нем не было былых ни ласки, ни участья… И понял я, что нет мне больше в жизни счастья, Любви возврата нет!.. Гатчина 1908 Душистый горошек (сказка) Прост и ласков, как помыслы крошек, У колонок веранды и тумб Распускался душистый горошек На взлелеянной пажити клумб. И нечаянно или нарочно, Но влюбился он в мрамор немой, Точно был очарован он, точно Одурачен любовью самой! Но напрасно с зарей розовел он, Обвивая бесчувственный стан: Не для счастия камень был сделан, И любить не умел истукан. Наступали осенние стужи, Угасал ароматный горох; И смотрелся в зеркальные лужи Грубый мрамор, закутанный в мох. — Мох идет мне, — подумал он важно: Но зачем я цветами обвит? — Услыхал это вихрь и отважно Порешил изменить его вид. Взял он в свиту песчинки с дорожек И шутливо на старца напал, — И опал разноцветный горошек, Алым снегом мечтаний опал!.. 1909 Ноктюрн Бледнел померанцевый запад, В горах голубели туманы, И гибко, и цепко сплетались В объятьях над вами лианы. Сквозь кружева листьев ажурных Всплывали дворцов арабески, Смеялись алмазы каскадов Под их пробужденные плески. Вам слышался говор природы, Призывы мечтательных веток, И вы восхищалися пляской Стрекоз, грациозных кокеток. Растенья дышали душисто Вечерним своим ароматом, И птицы, блаженствуя, пели — Как вы, восхищаясь закатом. Весь мир оживал при закате По странной какой-то причуде… И было так странно, так дивно Вам, жалкие темные люди! И было вам все это чуждо, Но так упоительно ново, Что вы поспешили… проснуться, Боясь пробужденья иного… 1908 Баллада У мельницы дряхлой, закутанной в мох Рукою веков престарелых, Где с шумом плотины сливается вздох Осенних ракит пожелтелых, Где пенятся воды при шуме колес, Дробя изумрудные брызги, Где стаи форелей в задумчивый плес Заходят под влажные взвизги Рокочущих, страстных падучих валов, Где дремлет поселок пустынный, — Свидетель пирушек былых и балов, — Дворец приютился старинный. Преданье в безлистную книгу времен Навек занесло свои строки; Но ясную доблесть победных знамен Смущают все чьи-то упреки. Нередко к часовне в полуночный час Бредут привиденья на паперть И стонут, в железные двери стучась, И лица их белы, как скатерть. К кому обращен их столетний упрек И что колыхает их тени? А в залах пирует надменный порок, И плачут в подполье ступени… 1909
Октябрь Люблю октябрь, угрюмый месяц, Люблю обмершие леса, Когда хромает ветхий месяц, Как половина колеса. Люблю мгновенность: лодка… хобот… Серп… полумаска… леса шпиц… Но кто надтреснул лунный обод? Кто вор лучистых тонких спиц? Морозом выпитые лужи Хрустят и хрупки, как хрусталь; Дороги грязно-неуклюжи, И воздух сковывает сталь. Как бред земли больной, туманы Сердито ползают в полях, И отстраданные обманы Дымят при блеске лунных блях. И сколько смерти безнадежья В безлистном шелесте страниц! Душе не знать любви безбрежья, Не разрушать душе границ! Есть что-то хитрое в усмешке Седой улыбки октября, В его сухой, ехидной спешке, Когда он бродит, тьму храбря. Октябрь и Смерть — в законе пара, Слиянно-тесная чета… В полях — туман, как саван пара, В душе — обмершая мечта. Скелетом черным перелесец Пускай пугает: страх сожну. Люблю октябрь, предснежный месяц, И Смерть, развратную жену!.. |
