1918. Апрель Гашиш Нефтис Ты, куря папиросу с гашишем, Предложила попробовать мне, — О, отныне с тобою мы дышим Этим сном, этим мигом извне. Голубые душистые струйки Нас в дурман навсегда вовлекли: Упоительных змеек чешуйки И бананы в лианах вдали. Писки устрицы, пахнущей морем, Бирюзовая теплая влажь… Олазорим, легко олазорим Пароход, моноплан, экипаж! Все равно, что угодно, но только, Чтобы было движенье и лет. Может быть, оттого, что ты полька, Может быть, оттого, что я лед. Так одевьтесь все жены, одевьтесь, Как одевил порочность Уайльд, Как меня юно-древняя Нефтис, Раздробив саркофага базальт! Веймарн 1913. Май Душа и разум Душа и разум — антиподы: Она — восход, а он — закат. Весеньтесь пьяно-пенно, воды! Зальдись, осенний водоскат! Душа — цветник, а ум — садовник. Цветы в стакане — склеп невест. Мой палец (…белый червь…) — любовник. Зев ножниц — тривиальный крест… Цветы букета инфернальны, Цветы букета — не цветы… Одно бесшумье гениально, И мысль ничтожнее мечты! Тоска о Сканде У побережья моря Черного Шумит Балтийская волна, Как символ вечно-непокорного, В лиловый север влюблена. На море штормно, и гигантские Оякорены в нем суда, — Но слышу шелесты эстляндские, Чья фьоль атласится сюда. И вот опять в душе лазорие, И вновь душа моя поет Морей Альдонсу — Черноморие — И Сканду — Дульцинею вод! Одесса 1918. Март Балтийское mope Сребреет у моря веранда, Не в море тоня, а в луне, Плывет златоликая Сканда В лазурной галере ко мне. Как парус — раскрытые косы, Сомнамбулен ликий опал. Глаза изумрудят вопросы, Ответ для которых пропал… Пропал, затерялся, как эхо, В лазори небес и волны… И лунного, блеклого смеха Глаза у плывущей полны. Плывет — проплывает галера Ко мне — не ко мне — никуда. Луна — золотое сомбреро, А Сканда — луна и вода. Одесса
1918. Март От Севастополя до Ялты Вам, горы юга, вам, горы Крыма, Привет мой северный! В автомобиле — неудержимо, Самоуверенно! Направо море; налево скалы Пустынно-меловы. Везде провалы, везде обвалы Для сердца смелого. Окольчит змейно дорога глобус, — И нет предельного! От ската к вскату дрожит автобус Весь цвета тельного. Пыль меловая на ярко-красном — Эмблема жалкого… Шоффэр! а ну-ка движеньем страстным В волну качалковую! Ялта 1918. Март Бахчисарайский фонтан Меня стремит к Бахчисараю Заботливо автомобиль. Ушедшее переживаю, Тревожу выблекшую пыль. Не крась улыбок охрой плотской, Ты, Современность, — побледней: Я бьюсь Мариею Потоцкой И сонмом теней, близких к ней. Пока рассудные татары Взирают на автомобиль, — В цвет абрикосов белочарый И в желто-звездчатый кизиль! Вхожу во двор дворца Гирея, Мечтои и солнцем осиян, Иду резною галереей, — И вот он, слезовый фонтан… Но ни Марию и ни Хана Встречая, миновав гарем, Воспевца монумент-фонтана, Я музыкой былого нем… Симферополь, 1913 Март Симфониэтта Всю ночь грызешь меня, бессонница, Кошмарен твой слюнявый шип. Я слышу: бешеная конница — Моих стремлений прототип. Бесстрастно слушает иконница Мой встон, мой пересохший всхлип. О, Голубая Оборонница, Явись мне в пчелах между лип. Ужель душа твоя не тронется? — Я разум пред тобой расшиб. Уйти. Куда? Все — среды, вторники… Пойти на улицу? Одень Себя, как пожелают дворники И проститутки, — в ад их день! Столица ночью — это — в сорнике Хам-Город в шапке набекрень. Презренны «вольные затворники»: В их снах животных — дребедень. Поймете ль вы меня, просторники? — Моя бессонница — Сирень. Рассказ без пояснения (Приключение на Монмартре) Посмотрев «Zаzа» в театре, Путешествующий франт В ресторане на Монмартре Пробегать стал прейс-курант. Симпатичный, лет под тридцать, Сразу видно, что поляк, Он просил подать девицу Земляничный корнильяк. Посвистав «Торреадора», Он потребовал форель, Посмотрел не без задора Прямо в очи fille d'hotel Взгляд зарозовил веснушки На лице и на носу. Франт сказал: «Я вам тянушки, Разрешите, принесу». Не видал во всем Париже Упоительней волос: Что за цвет! Златисто-рыжий! О, когда бы довелось Захлебнуться в этих косах!.. Усмехнулась fille d'hotel И в глазах ее раскосых, Блекло-томных, как пастэль, Проскользнула тень сарказма, Губы стали, как желе, И застыла в горле спазма, Как ядро в сыром жерле… Понял франт: ни слова больше, Оплатил безмолвно счет. — Этим жестом в гордой Польше Достигается почет… |
