1911 Полонез «Титания» («Mignon», ария Филины) 1 Зовусь Титанией, царицей фей, Я, лунокудрая нимфея — ночь! Мой паж, сообщник мой, немой Морфей, Соткал июнь, Вуаля лунь; Но только дунь, — Прочь! 2 Благоуханная, как детский сон, И легковейная, как мотылек, Порхаю всюду я, и, вознесен Моим крылом, Мир стал орлом; Взмахну жезлом, Лет! 3 Со свитой эльфовой сажусь в челнок На хрупких крылышках, к Земле летя, Я из дурман-травы плету венок, И на лету Всю волю ту В него вплету Я! 1910. Лето Песенка Филины («Mignon», А. Thomas) Лаэрт, Лаэрт, мой милый, Возлюбленный Лаэрт! Сейчас я получила Сиреневый конверт. Чего вы рот раскрыли, Как стофранковый клерк? Дает нам снова крылья Барон фон-Роэенберг! Зовет нас на гастроли В свой замок на концерт. Вы, право, точно кролик, Любимый мой Лаэрт! Послушайте, мой шельма, Покрасьте свой парик. Пускай зовет Вильгельма Капризный Фредерик. Ах, ужин за спектаклем На сто один куверт… Как весел он! — не так ли, Мой преданный Лаэрт?.. Дылицы 1911 Диссона В желтой гостиной, из серого клена, с обивкою шелковой, Ваше сиятельство любит по вторникам томный журфикс. В дамской венгерке комичного цвета, коричнево-белковой, Вы предлагаете тонкому обществу присный кэкс, Нежно вдыхая сигары эрцгерцога абрис фиалковый… Ваше сиятельство к тридцатилетнему — модному — возрасту Тело имеете универсальное… как барельеф… Душу душистую, тщательно скрытую в шелковом шелесте, Очень удобную для проституток и для королев… Впрочем, простите мне, Ваше сиятельство, алые шалости… Вашим супругом, послом в Арлекинии, ярко правительство: Ум и талант дипломата суть высшие качества… Но для меня, для безумца, его аристотельство, Как и поэзы мои для него, лишь чудачество… Самое ж лучшее в нем, это — Ваше сиятельство! 1912 Эпиталама Пою в помпезной эпиталаме — О, Златолира, воспламеняй! — Пою Безумье твое и Пламя, Бог новобрачных, бог Гименей! Весенься вечно, бог пьяный слепо, Всегда весенься, наивный бог! Душа грезэра, как рай, нелепа!.. Вздох Гименея — Ивлиса вздох! Журчит в фиалах вино, как зелье, О, молодые, для вас одних! Цветы огрезят вам новоселье — Тебе, невеста! тебе, жених! Костер ветреет… Кто смеет в пламя?! Тот, кто пылает костра сильней! Пою в победной эпиталаме Тебя, бог свадьбы, бог Гименей! 1911
В шалэ березовом (поэметта) В шалэ березовом, совсем игрушечном и комфортабельном, У зеркалозера, в лесу одобренном, в июне севера, Убила девушка, в смущеньи ревности, ударом сабельным Слепого юношу, в чье ослепление так слепо верила. Травой олуненной придя из ельника с охапкой хвороста, В шалэ березовом над Белолилией застала юного, Лицо склонившего к цветку молочному в порыве горести, Тепло шептавшего слова признания в тоске июневой… У лесоозера, в шалэ березовом, — березозебренном, — Над мертвой лилией, над трупом юноши, самоуверенно, Плескалась девушка рыданья хохотом темно-серебряным… — И было гибельно. — И было тундрово. — И было северно. 1910 Сонет («Мы познакомились с ней в опере, — в то время…») Мы познакомились с ней в опере, — в то время, Когда Филина пела полонез. И я с тех пор — в очарованья дреме, С тех пор она — в рядах моих принцесс. Став одалиской в грезовом гареме, Она едва ли знает мой пароль… А я седлаю Память: ногу в стремя, — И еду к ней, непознанный король. Влюблен ли я, дрожит в руке перо ль, Мне все равно; но вспоминать мне сладко Ту девушку и данную мне роль. Ее руки душистая перчатка И до сих пор устам моим верна… Но встречу вновь посеять — нет зерна! 1909. Ноябрь Сонет («Ее любовь проснулась в девять лет…») Ее любовь проснулась в девять лет, Когда иной ребенок занят куклой. Дитя цвело, как томный персик пухлый, И кудри вились, точно триолет. Любовь дала малютке амулет: Ее пленил — как сказка — мальчик смуглый… Стал. через месяц, месяц дружбы — круглый. Где, виконтесса, наше трио лет? Ах, нет того, что так пленяло нас, Как нет детей с игрой в любовь невинной. Стремится смуглый мальчик на Парнас, А девочка прием дает в гостиной И, посыпая «пудрой» ананас, Ткет разговор, изысканный и длинный. |
