Было 11:00 по местному времени, но Амеранда по-прежнему нигде не было видно. Я заставляла себя отбросить все волнения по этому поводу. Мне оставалось проверить ещё одного из моих людей.

Я вернулась в свою комнату. Там было удушающе жарко и стоял такой запах, о котором лучше было не думать, но я не открыла окно. Я подвинула кровать к порогу. Баррикада получилась низкая и хлипкая, но в моём распоряжении больше ничего не было.

Я села на пол и прислонилась спиной к стене. Достала из кармана очки и вставила накопитель на место у наушника.

При выполнении обычной миссии Виджей просто прислал бы мне зашифрованное сообщение, но в системе Эразмус это было невозможно. Клерки, с наибольшей вероятностью, засекли и отследили бы несанкционированный сигнал. Возможно, Виджей и Сири даже не встречались. Возможно, они употребили своё знание местности и организовали местечко для случайных встреч, чтобы их не видели вместе слишком часто. Или чтобы Виджей не рисковал своим прикрытием в случае появления рядом со мной. Но возможно, они и встретились ровно настолько, чтобы успеть обменяться взглядами, мимолётными прикосновениями рук. Всего на миг, чтобы увидеть друг друга и понять, что всё в порядке.

«Эта одержимость любовными отношениями твоей подопечной — вещь не вполне здоровая, Тереза».

Я дважды дотронулась до наушника, чтобы активировать накопитель. Свет перед моими глазами померк. Потом медленно стали прорезаться и свет, и краски, пока я не обнаружила, что стою под изменчивым освещением Дэзл. Здесь огни были слишком большими, слишком жёлтыми. А я слишком высокой, слишком мускулистой и слишком длиннорукой, да ещё испещрённой грубыми небрежными татуировками, которые соединялись и закручивались в узоры на моей коже.

Я была Виджеем Кочински и старалась работать на то, чтобы за мной закрепилась репутация плохого парня среди тех людей, кого местные звали праведниками. И как можно скорее.

Всё, что последовало за этим, была более или менее яркая и сжатая версия пребывания Виджея на Дэзл. Смонтированная из коротких сцен. Мелькали лица, какие-то имена, чтобы мне стало ясно, с кем и как он вступал в контакт. Глазами самого Виджея я наблюдала, как он стоял и бдительно следил за поддонами с провиантом. Стоял мрачный и угрюмый из-за того, что ему сделал выговор старший среди сотрудников гуманитарной миссии. И это произошло в первую же рабочую смену первого трудового дня. Той ночью, после смены, я промчался по городу, оценивая бары и клубы с дурной славой, располагавшиеся в основном на главных улицах. Сумел избежать одной драки, но не смог уклониться от другой. За мной гнались, меня били и бросили на землю в то время, как мужчина, с которым за минуту до этого мы вместе выпивали, наблюдал за происходившим с хитрой ухмылкой на лице.

Потом сцена снова изменилась. Я стоял, привалившись к стене или, возможно, к груде деревянных ящиков (их повсюду было великое множество), и наблюдал за приближением двоих мужчин. Оба были хорошо одеты, но их вид говорил о том, что они скорее гордятся своим богатством, чем получают от него удовольствие и комфорт. Они вышагивали важно и целенаправленно двигались в моем направлении. Виджей постепенно выпрямился.

— Простите-извините, — сказал Виджей, когда они остановились перед ним. — Я не могу позволить вам пройти, пока вы не предъявите разрешение на занятие торговлей.

Первому из мужчин было уже далеко за сорок. Его отличала слегка загорелая кожа и вьющиеся спиралью волосы, зачёсанные назад; их украшал ободок, сплетённый из медной проволоки. Его алую куртку покрывала серебряная чешуя, превращая её в чрезвычайно модный предмет бронированного туалета. Он покачал головой, глядя на Виджея.

— А ведь всего один день назад мы были такими друзьями, — сказал он. Лицо его при этом выражало глубочайшее сожаление.

Виджей посмотрел, прищурившись:

— Ты, что ли, Мик? Прости, не узнал тебя при ярком свете.

Улыбка того, кого он назвал Мик, не была радостной.

— Да, я. А это мой patri, [6]Папаша Дарэ. Помнишь, я говорил о нём?

— Это-то я помню.

Глаза Виджея перебегали сверху вниз, внимательно оценивая Папашу Дарэ. Впечатление импозантного мужчины он не производил. Маловат ростом и толстый. От жары на бледном, щекастом лице с увесистым подбородком выступила испарина. На нём было надето богато украшенное пурпурное пальто, с нашитыми серебряными чешуйками, что, возможно, было модно, но они могли отразить удар ножа, подобного паре привязанных к его золотому, состоящему из звеньев поясу, и, по меньшей мере, замедлить скорость пули, выпущенной из оружия, похожего на пистолет, висевший в кобуре, перекинутой через его плечо.

— И что же понадобилось вам, джентльмены, на нашей транзитной станции в такое позднее время? — осторожно спросил Виджей.

Есть вещи, которые всегда неизменны. Там, где ценные грузы, там и воры. Там, где воры, непременно есть те, кто организует кражу и забирает себе львиную долю добычи.

Иногда, если вы осторожны, можете неплохо использовать эту грань человеческой натуры. Но надо быть чрезвычайноосторожным.

Улыбка Папаши Дарэ была ещё менее радостной, чем у Мика.

— Думаю, мы должны поговорить. Только я и вы, Эдисон.

— О чём мне с вами говорить? — Виджей опустил руки и едва заметно принял другую позу.

Готовность к драке.

— Ну, ну, — проворчал Мик. — На твоём месте я проявил бы вежливость. В нашем городе не так много мест, куда можно сбежать.

Виджей обдумал его слова, особенно приняв во внимание акцент на слове «нашем».

— А что, мне понадобится сбежать? Почему это?

— Потому что, вероятно, ты не очень сообразителен.

— Ээх. — Виджей прищурился. — Я достаточно сообразителен, чтобы понять: мне не нравится то, что происходит.

— А-а. Прекрасно. — Мик одарил его мгновенной белозубо-широкой улыбкой. — Я говорил тебе, что мы могли поговорить с Эдисоном, не так ли, Папаша Дарэ? Может, он просто не знает. В конце концов, он приезжий. Наверное, ему никто не сказал, что если он хочет заниматься здесь бизнесом, то должен договориться с нашей семьёй.

— С вашей семьёй?

Улыбка Дарэ стала коварной.

— Ты же не думаешь, что Кровавый род — единственная семья во Вселенной? Ты даже не имеешь представления о том, сколь многочисленна моя собственная семья.

Его угрозы не отличались ни изысканностью формулировки, ни оригинальностью. Но угрозы обычно имеют действие.

И этот раз не стал исключением, судя по тому, как Виджей шумно сглотнул и раздался его слабый и нерешительный голос:

— Как же я глуп!

— Верно. — Дарэ дотянулся до Виджея и похлопал его по руке. — Очень верно, Эдди. Как же ты глуп! И как собираешься с этим справиться?

Виджей вздохнул:

— Послушайте, я собираюсь отдать вам вот это. — Он засунул руку под рубаху и извлёк на свет гибкий экран. Развернул его. Странный жест, но проделанный исключительно для того, чтобы дать мне возможность взглянуть на него.

Это была декларация с номерами поддонов и соответствующими кодами доступа. Если они показали её людям Ляна, то эти двое могли завладеть одной из партий гуманитарных грузов. Коды указывали на то, что это в основном были медикаменты, но также и несколько контейнеров со льдом, который я надеялась неплохо продать на местном чёрном рынке.

Дарэ принял декларацию, одобрительно кивнув, и протянул её Мику. Мик внимательно просмотрел документ перед тем, как сунуть его в карман куртки.

— Вот. Разве я не говорил, Папаша? Эти соларианцы — очень рассудительные, цивилизованные люди. Поистине приятно иметь с ними дело.

Папаша Дарэ кивнул.

— Будь чист и честен, Эдди, — сказал он Виджею. — Мне не хочется приходить сюда во второй раз.

— Буду, — ответил Виджей. — Пока не…

Мик спокойно и медленно повторил:

— Пока не?..

— Пока вы и я, возможно, не заключим сделку.

Дарэ, вздёрнув курносый нос, свысока взирал на Виджея, что, по сути, с учётом разницы в росте было неплохой уловкой.