Сири выпрямилась и разгладила руками тунику. Ей придётся действовать очень осторожно. Но она была подготовлена. У неё был опыт. Никто не поймёт, что что-то не так. Никто.

Сири снова поднялась наверх по винтовой лестнице и посмотрела вниз. Она целеустремлённо зашагала вперёд по пустым улицам.

Она не видела, как из дверного проёма показался Виджей и изумлённо уставился ей вслед.

Стоя у полутёмного входа, я наблюдала, как от Эмилии ушёл клерк.

Конечно, я последовала за ней. Именно поэтому я нашла её, именно поэтому состоялся наш разговор. К тому времени я уже знала, что она ни о чём не расскажет мне по доброй воле. Когда вы проводите с человеком свыше шестнадцати часов в замкнутом пространстве, если ему нет до вас никакого дела, этот факт становится вполне очевидным.

Но мне надо было увидеть, что она предпримет. Надо было узнать, была ли тайная организация, в которую её втянули, официальной или нелегальной.

Она вышла из дома своей матери и прямиком направилась к клеркам.

Значит, официальной. Она была звеном в цепочке, которая подводила к войне, не важно, насколько незначительная роль отводилась именно ей.

А невидимка Великий страж Ториан Эразмус находился на другом конце этой цепочки. Следовало догадаться, но он прекрасно заметал следы. Мы снова и снова анализировали информацию, которой располагали. С одной стороны, он был настоящим, действующим игроком. С другой — всего лишь одним из Кровавого рода, тем, кто перебирал и сортировал остатки системы Джаспера и Фелиции Эразмус, чтобы посмотреть, нельзя ли извлечь из них что-нибудь для себя полезное.

Теперь, когда клерк ушёл, Эмилия Варус, которая слышала обещание Амеранда помочь нам, заливалась истерическим смехом. Я заставила себя стоять и наблюдать за этой сценой, хотя искренне ей сочувствовала. Что бы она ни натворила, всё шло не так уж хорошо и не легко.

«Ты убила клерка Амеранда?» Возможно ли, что клерк пришёл к ней сказать: они не позволят ей безнаказанно уйти, несмотря на то, какие приказы ей отдавали?

Отсюда возникал вопрос: если она убила клерка и Ториан протежировал ей, зачем он хотел смерти клерка Амеранда?

В конце концов доктор Варус выпрямилась и быстро пошла вниз по коридору, дойдя до конца, хлопнула дверью, которая, как мне было известно, вела на полуразрушенную, много раз ремонтированную лестницу.

Я забеспокоилась. Нет, не так. Я беспокоилась гораздо раньше. Сейчас я боялась. За себя, за неё, а больше всего — за Амеранда Жиро.

Проблема состояла в том, что я почти ничего не могла поделать. Амеранду, уже подозреваемому в убийстве, возможно, прибавили к обвинениям и государственную измену. Если я неожиданно вмешаюсь, требуя его освобождения (если допустить, что вообще смогу его найти), это станет всего лишь подтверждением того, что он работает с нами.

Свет померк перед моими глазами. Под ладонями я ощущала камень. На губах — застарелый вкус крови.

Всё шло не так, как было задумано. У меня почти не оставалось времени перед тем, как я должна была снова отправиться на Фортресс, какая бы ловушка меня там ни поджидала, и я всего лишь поверхностно коснулась того, что происходило на Дэзл. Сири вернулась со своей встречи с Натио Блумом подавленная и сказала, что ей требуется проверить полученную от него информацию прежде, чем она узнает, кем окажется сам источник. Предполагалось, что я появлюсь на люди как официальное лицо и мило пообщаюсь с членами городского совета, которые передали мне своё приглашение через Блума. Предполагалось, что я помогу Сири разобраться в почти бессвязных, обрывочных данных о реальных властных структурах системы Эразмус. Предполагалось, что я найду того, кто убил Бьянку, и установлю, каким образом эти люди собирались развязать войну против нас.

Но я не могла бросить Амеранда, по крайней мере не сделав попытки ему помочь. Даже если не было другой причины, кроме той, что он — моя единственная связующая нить, ведущая к Эмилии Варус, а она — моя единственная связующая нить, ведущая к Великому стражу. Это была очень тоненькая нить, но на ней держалось всё.

Вокруг меня начали открываться двери. Люди проходили осторожно и внимательно, будто реагируя на какой-то сигнал отбоя опасности, который я не могла правильно воспринять. Я не стала ждать и направилась к лестнице, которая привела меня обратно в организацию Всеобщего дела.

Ляну не нравилась я. Не нравились стражи. Ничего страшного. Но ему очень нравился Амеранд. Он ни за что не бросит его на милость клерков.

Я пробиралась сквозь очередь людей, выстроившуюся у единственного крана во внутреннем дворе. Я открыла дверь в вестибюль и увидела Ляна, стоявшего у подножия винтовой лестницы. Единственная неподвижная фигура посреди шума и суеты.

В ожидании меня.

— В мой офис, — выпалил он. Он зашагал прочь прежде, чем я смогла опомниться, а сильный гнев, переполнявший его, сквозил в каждом его шаге.

Я не пыталась заговорить. Я просто спустилась вслед за ним по лестнице, потом проследовала за ним сквозь череду арочных, эстетически-замысловато изогнутых, подпорченных временем проходов и, наконец, в комнатку размером с кладовку. Ему пришлось как следует подёргать дверь, чтобы заставить её захлопнуться. Когда она закрылась, Лян задвинул засов.

Панель освещения на потолке гудела с перебоями, пока не засветилась в полную силу.

Лян повернулся ко мне лицом.

— Что вы говорили Амеранду Жиро? — спросил он. — Что вы ему обещали?

— Ничего, — произнесла я. — Он предложил помочь нам. У меня не было времени ни на какие ответы.

— Не похоже. — Лян скрестил на груди руки. — Капитан Амеранд Жиро возвращается после того, как был похищен контрабандистами и провёл шестнадцать часов взаперти с вами, а его клерк то ли сам, то ли с чьей-то помощью падает с плоской крыши и разбивается насмерть. — Он выдержал паузу и добавил: — Сколько же времени, чёрт подери, надо было падать, чтобы убиться в условиях такой гравитации.

— Вы не верите, что Амеранд Жиро убил своего клерка, — ответила я спокойно и без колебаний.

— Не знаю. — Признание Ляна прозвучало одновременно и жестоко, и горько. — Клерк мёртв. Никто не хочет об этом говорить, но слухи идут. Спрашиваю ещё раз: что вы сказали Амеранду Жиро?

— Я должна сказать вам, что вынудила его совершить убийство, действие напрямую противоречащее закону и моей служебной присяге?

Лян и бровью не повёл. Его пристальный взгляд был направлен на меня и полон ожидания. Я двинулась вперёд, прямо на него.

— Я не знаю, что такого сделала Бьянка Файетт, из-за чего вы так возненавидели стражей, — ровным голосом изрекла я. — И мне неизвестно, какого рода дело безопасность пытается сфабриковать против Амеранда Жиро. Ни я, ни мои люди не замешаны в этом. — Я выпрямилась перед ним в полный рост. — Или вы мне говорите, что здесь в действительности происходит, или просто уходите с моего пути ко всем чертям, сеньор Чэнь.

Мгновение затянулось. Мы так и стояли, оба дошедшие до критической точки. Я видела, как на виске Ляна беспокойно пульсировала вена, когда он попытался найти слова, способные достаточно сильно и точно выразить эмоции, которые он подавлял в себе.

— Вы видели, с чем нам приходится сталкиваться здесь. — Он опустил руки. — Полевой координаторФайетт совершает турне. Предполагается, что она даёт полную оценку своей деятельности, способствует нашему гармоничному функционированию и сотрудничеству, помогает установить, что действительно здесь происходит, и узнать, как мы можем реально изменить сложившуюся ситуацию. Что же делает она? Она отсылает отсюда всю свою группу и остаётся, чтобы проводить вечеринки с послом и контрабандистами.

Он наклонился вперёд, чтобы я безошибочно расслышала всё, что он говорит. Я находилась на его территории, и он не собирался меня отпускать.

— Теперь появляетесь вы, и васотпускают те же контрабандисты, а один из немногих по-настоящему достойных людей, которых я повстречал в этой системе, просто сходит с ума. — Его сотрясала ярость.