— Вы ее близкие, вы должны воздействовать на нее, — закончил врач. — Помогите нам спасти ее.

В коридоре Дмитрий с мольбой обратился к Светлане.

— Придумай что-нибудь. Я боюсь даже заговаривать с Валей. Что я скажу ей? Понимаешь меня?

Светлана положила руку на руку Дмитрия.

— Я постараюсь уговорить Валю. У меня есть одна мысль, только пока не скажу.

Они вошли в палату во время ссоры Вали с сестрой. Валя с отвращением смотрела на иглу у нее в руках и на фруктовую кашицу в отставленной тарелке.

— Ничего не хочу! — твердила она. — Дайте мне отдохнуть. Я устала.

Светлана отдернула одеяло.

— Не смей шевелиться! А то позову на помощь Дмитрия! Митя, иди сюда!

Дмитрий приблизился. Валя прикрыла веки, слезы потекли по ее щекам.

— Митенька, не смотри, я страшная, — прошептала она.

Сестра проворно ввела иглу, закрепила ее повязкой. Тело Вали было исколото, на желтой припухшей коже всюду виднелись синеватые точки, знаки инъекций.

— Теперь кашу, — сказала Светлана, взял тарелку.

Опутанная повязками, с иглами в разных местах тела, от которых тянулись трубочки к склянкам и кислородным подушкам, Валя не могла самостоятельно и головы поднять.

От каши Валя отказывалась с прежним упорством.

— Дадим поесть позже, пусть отдохнет, — посоветовала сестра.

Светлана поставила тарелку на тумбочку. Сестра измерила пульс — температура повысилась. Она покачала головой и пошла относить пробы на анализ. Светлана шепнула Дмитрию:

— Выйди, я поговорю с Валей.

Дмитрий на цыпочках удалился. Валя услыхала скрип двери и беспокойно взглянула на Светлану.

— Света… Я хочу, чтоб Митя здесь…

— Его вызвали для важного разговора, — ответила Светлана спокойно. — Ты понимаешь — ему придется нелегко…

Слова не сразу доходили до сознания Вали. Она с усилием провела языком по сухим почерневшим губам.

— Почему нелегко?.. Светочка… Кто вызывает?..

— Неужели не понимаешь? Нести ответственность за тебя! Ты умираешь, сама убиваешь себя, да убиваешь! Разве можно это простить? За то, что людей толкают на гибель, виновных судят.

Шафранные щеки Вали стали землистыми. Она прошептала:

— Это ты… Ты ненавидишь Митю…

— А за что его любить? За горе, которое он тебе принес? Но я никуда не ходила и не писала. Клянусь тебе!

Валя что-то прошептала, Светлана скорее угадала, чем услышала.

— Ты хочешь знать, кто донес? Никто, Валечка. Что случилось, все знают. Кто причина — тоже ясно. Конечно, если ты выздоровеешь, ему простят. А нет — от суда не уйти, знай это!

До Светланы донеслись прерываемые рыданиями слова:

— Как вы все… жестоки!

Валя плакала шепотом, без слез, рыдания походили на хрипы. Потом сознание ее замутилось, она притихла.

— Третьи сутки не спит, — сказала вошедшая сестра. Бессонница Вали, казалось, огорчала се больше других страданий. — Не наладим сна, не выкарабкается.

Светлана сама в эти двое суток спала не больше двух часов. Порой ей казалось, что и она вот-вот потеряет сознание. Забыв о Дмитрии, ожидавшем в коридоре, Светлана вдруг задремала. Она проснулась от шепота Вали.

— Светочка… Света!..

Валя протягивала руку к тарелочке с мешаниной из фруктов. С трудом проглотив несколько ложек, Валя показала глазами на тумбочку. Светлана поняла, что еды на первый раз хватит.

— Молодцом! — сказала обрадованная сестра. — Как вам удалось ее уговорить? Вот бы еще на сон убедить!

Светлана вышла к Дмитрию.

— Начала есть! — сказала она, ликуя, — Митя, она начала есть!

Светлана передала разговор с Валей и предупредила:

— Ты меня не выдавай. Раз на нее так действует, будем применять это средство и дальше. Можешь идти в палату, Митя. Ах, как хорошо, что она стала есть!

Дмитрий хотел разыскать Гречкина и порадовать его добрым известием. Они сделали уже несколько шагов по коридору, как из палаты донеслись испуганные крики сестры.

Светлана с Дмитрием побежали в палату. Сестра, упираясь руками в плечи Вали, старалась удержать ее в постели. Все, что Валя съела, было выброшено наружу в приступе неудержимой рвоты.

Светлана помогла сестре уложить больную. Валя, обессилев, утихла.

Она глядела на Дмитрия неподвижными глазами. Дмитрий немного привык к лимонно-желтому цвету ее белков, он уже не содрогался, едва посмотрев на них. Валя шевельнула губами. Дмитрий ничего не разобрал, но Светлана вполголоса сказала:

— Митя, уйди. Она не хочет, чтоб ты ее видел такой.

Валя, не поворачивая головы, смотрела, как Дмитрий выходил. Потом она показала на еду. Светлана, колеблясь, позвала сестру.

— Может, после? — участливо сказала сестра. — Отдохни, Валечка.

— Хочу… — прошептала Валя.

Сестра приподняла Валю, придерживала за плечи. Светлана кормила ее с ложечки, Валя ела, пока глаза не замутились. И Светлана, и сестра с тревогой наблюдали за Валей, угадывая, что ее опять тошнит. Раньше Валя дышала ртом, она сжимала и раскрывала губы, не прикрывая полностью — словно жевала воздух, которого не хватало. Сейчас она убрала губы внутрь, подавляя позыв на рвоту. Потом она забилась и стала вырываться. Вся пища была изрыгнута, но судорога продолжала сжимать опустошенный желудок.

— Не может она есть, это свыше ее сил! — с отчаянием сказала Светлана.

— Организм не принимает, — пояснила сестра. — Это часто, если тяжело болеют. Тут уж ничего не поделаешь, кормят вспрыскиваниями.

Валя снова зашевелила губами. Светлана лучше разбирала ее шепот, чем сестра.

— Напоминает, что пора вводить антибиотики, — сказала Светлана.

Сестра проворно готовила раствор для инъекции. Светлана в раздумье следила за ней. Надолго ли хватит разбуженного в Вале порыва? После возбуждения наступает упадок, после такого возбуждения упадок будет ужасен.

— Готово! — сказала сестра, приближаясь со шприцем. — Раз сама пожелала, медлить не станем!

Валя без стона выдержала укол. Светлана сидела у кровати, страшась того, что — она знала — Валя скоро потребует. Валя прошептала:

— Светочка… есть…

Светлана поглядела на сестру. Та с сомнением качала головой.

— Немного погодим, Валечка! — сказала Светлана. — Придет врач, мы у него спросим. Полежи спокойно, постарайся уснуть.

В ответ она услышала:

— Светочка, дай…

Светлана со слезами закричала:

— Нельзя, слышишь! Твой желудок не принимает пищи. Я сама просила тебя есть — нельзя сейчас!

Валя с трудом приподнимала голову над подушкой. Ее желтые глаза неподвижно смотрели на смятенную Светлану. Валя, собрав силы, прошептала глухо:

— Дай, Света!.. Дай.

Когда Надя уводила спать Светлану после почти суточного дежурства у постели, та побежала искать Лешу. Дома его не было, в клубе тоже. Светлана постучала в комнату Внуковых. Леша играл с Виталием и Сашей в домино.

— Вот ты куда забрался! — сердито сказала Светлана. — Где только я тебя не искала!

Саша с Виталием ухмыльнулись, Леша покраснел.

— Никуда я не забирался! Два шага от своей комнаты.

Светлана вытребовала Лешу наружу, чтоб потолковать наедине. В коридоре ходили люди, пришлось идти в комнату Леши, где не было никого. Леша хотел поцеловать Светлану, она оттолкнула его.

— Мне не до поцелуев. Случилось ужасное несчастье с Валей.

О несчастье толковали всюду в поселке. Светлана рассказала, как мало помогает лечение. Если не совершить чего-нибудь чудодейственого, Валя умрет, сомнений нет. Леша должен придумать, как помочь Вале.

— Что же я могу придумать? Я ж в медицине не разбираюсь.

— Не обязательно разбираться! Я от тебя не лечения, а как помочь. Надо настоять, чтоб ее вывезли в Красноярск, там врачи солидней.

— Самолетами я не командую. Нужно идти к Курганову.

— Значит, иди к Курганову! Тебе все равно нечего делать, когда я дежурю в больнице, — вот, игры еще придумали! Чтоб больше игр не было! Завтра потребуешь у Курганова самолет.