Землю, где воздух, как сладкий морс,
Бросишь и мчишь, колеся, —
Но землю, с которой вместе мерз,
Вовек разлюбить нельзя.
Его настроение передалось другим. Катера не показывались, можно было на время отвернуться от реки. Валя, подошедшая к Светлане, попросила еще стихов. Семен предложил послушать его. Надя изумилась:
— Ты, оказывается, артист-декламатор? Вот жаль, что не знала этого раньше — ни за что бы не пошла за тебя! Не терплю артистов — несерьезный народ! Смотри — разведемся!
Семен ухмыльнулся. Он не баялся угроз жены. Все знакомые говорили: «Надя влюблена в Семена, как кошка». Семен не знал, как влюбляются кошки, но в Наде был уверен. Он начал, протянув руку к поселку, как Вася:
Здесь город нов. Его слагали так:
В слоистом камне прорубали норы,
Многонедельный вспарывали мрак,
Мороз был тверд. Неизмеримы горы.
В сугробы вставлен красный глаз костра.
Брезентовые пологи палаток
Трепала вьюга. Глуховат и краток,
Вбегал в ущелье возглас топора.
— Неплохо, — пробормотал Вася. — Очень неплохо. Семен продолжал:
И каждый гвоздь, доски сосновой мякоть,
Пронзающий привиделся руке.
И каждый шаг в кромешном сквозняке
Был доблестью, перед которой плакать
Иль петь, иди замолкнуть — все равно.
Как пограничник, смерть нахмуря брови,
Дежурила. И каждое бревно
Паек вобрало мысли, воли, крови.
Семен читал все громче:
Я знаю жизнь. И высь ее, и дно.
Она на вкус напоминает порох,
Она на глаз, как ночью столб огня —
Иль горным кряжем взглянет на меня,
Иль вздрогнет, словно конь, зажатый в шпорах.
И вот меня не обезличит страх —
Я видел город, строенный в горах.
Надя с тревогой воскликнула:
— Неужели это ты написал?
— Успокойся, — сказал Семен, улыбаясь. — Стихотворение Сергея Спасского, был такой хороший поэт. В порядке запоздалого признания могу, правда, сказать, что и я писал, но вовремя порвал тетрадку — поэтом мне не быть. Но стихи я люблю, с этим тебе придется примириться.
— Примирюсь, — пообещала Надя. — А стихотворение перепиши, я его тоже выучу.
Светлана спросила Валю:
— Как у вас, Валюша? Что ответили Дмитрию из института?
Валя сказала со вздохом:
— Год потеряли, тут уж ничего не поделаешь. Теперь так строго с экзаменами! Ты помнишь, я упрашивала его поехать на весеннюю сессию, а он побоялся бросить меня одну. Вчера получили письмо из дирекции — оставили на втором курсе.
Игорь закричал, бросаясь к обрыву:
— Едут, едут! Смотрите, едут!
На реке показался первый катер, за ним через некоторое время, второй, потом — третий. Суденышки приближались медленно, стремительная река сносила их вниз. Чтобы легче было бороться с течением, они шли под самыми береговыми обрывами. На капитанском мостике первого катера можно было различить двух людей: один стоял неподвижно, держась руками за поручни, другой скакал из стороны в сторону, размахивая руками.
— Это Виталий! — твердил Игорь, обращаясь то к одному, то к другому. — Честное слово, Виталий, я его узнаю!
На соседнем мыске появились Вера и Георгий. Вера держала ворох жарков, она швырнула их на подходивший первый катер. Яркие оранжевые огоньки засверкали на солнце, посыпались на палубу суденышка.
Георгий и Вера — высокие, статные, красивые — стояли, касаясь друг друга плечами, у самого обрыва. Вера махала платком, Георгий крутил в воздухе кепку. С катера доносилась песня.
