Они приближались к арене. Сегодня ему не придется надевать фальшивый белый ковбойский костюм. Ворота были широко раскрыты. Автомобиль с откидным верхом проехал через них и выкатился на саму площадку. Оркестр заиграл марш и зашагал перед лимузином, который стал объезжать круглую арену. Барабанщицы в обтягивающих атласных костюмах демонстрировали свои груди и ягодицы, двигаясь перед автомобилем Джефа. Когда Джеф приблизился к загонам, он заметил, что ковбои — участники родео — улыбались не насмешливо, а приветливо.

Мэр открыл мероприятие напыщенной речью, которую он закончил словами:

— А теперь перед вами выступит наш кандидат на высшую должность в этом штате, ваш будущий губернатор Джеф Джефферсон!

Крики, свист звучали долго, радостно. Однажды Крейг сказал Джефу, что в каждой кампании наступает момент, когда публика угадывает победителя. Люди аплодируют ему не потому, что он представляет их общественную позицию, а потому, что они хотят быть на стороне победителя.

В тот момент, когда Джефу показалось, что аплодисменты могут сейчас ослабеть, он предпринял первую попытку добиться тишины. Улыбаясь, он беспомощно развел руками и повернулся к стоящим на помосте, как бы говоря им: «Я делаю все, что в моих силах, но вы видите — они не прекращают».

Через несколько мгновений он действительно попытался остановить аплодисменты, и толпа наконец стихла. Джеф выдержал паузу; он всегда делал это, чтобы создать серьезную атмосферу. Затем он обычно начинал с шутки. На этот раз, прежде чем он заговорил, один из быков воинственно заревел.

Тотчас отказавшись от первой фразы своего выступления, Джеф сымпровизировал:

— Подождите, губернатор, я отвечу вам, если вы предоставите мне такую возможность.

Аплодисменты зазвучали снова — громче, сильнее, чем прежде. Потом смех и аплодисменты стихли. Люди подались вперед, предвкушая схватку. Этот негодяй Крейг умеет выбирать подходящую аудиторию, подумал Джеф. Единоборство — главный смысл родео. Сегодня здесь приветствуют любую борьбу. Хорошо, он устроит им состязание.

Воодушевленный ожиданиями толпы, Джеф проникся новой речью, которую он прежде читал с беспокойством. Сначала он поблагодарил людей за готовность выслушать его.

— Я польщен тем, что вы позволили мне присоединиться к вам во время соревнований по моему и вашему любимому виду спорта!

Конечно, снова раздались аплодисменты. Люди всегда аплодируют политикам, которые хвалят их.

— Я не рассчитывал увидеть здесь губернатора этого штата. Не рассчитывал на то, что он оценит настоящих людей вроде вас. Что он поймет ваши проблемы. Попытается решить их. Нет, он сейчас в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско. Он, верно, обращается к какой-нибудь группе хиппи и либералов, критикующих свободную жизнь. Они считают, что свобода, о которой они так много говорят, предназначена только им, а не таким людям, как мы с вами.

Снова аплодисменты, свист в адрес губернатора.

Джеф продолжил:

— Или, возможно, губернатор встречается со своими политическими советниками, чтобы изобрести новую подлую ложь о том, как республиканцы тайно манипулируют людьми этого штата.

— Давайте ответим на его обвинения! Выясним наконец правду!

Последние фразы Джеф произнес, повышая голос. Толпа отреагировала так, как он ожидал. Прежде чем ему позволили продолжить, он успел досчитать до двадцати четырех. Да, они были на его стороне.

— Губернатор заявил, что имело место тайное совещание политиков-республиканцев, которое состоялось в засекреченном месте в необъявленное время. Что касается засекреченного места, то это был обыкновенный отель в Бель-Эйр. Вы, ваши жены и дети могли приехать туда, беспрепятственно войти в гостиницу, съесть там ленч или взять номер. Я бы не назвал это место засекреченным. А вы?

— Нет! — протяжно заревели трибуны.

— Теперь о том, было ли это совещание тайным. Поскольку прозвучало такое обвинение, я взял на себя труд провести расследование. И выяснил, что кроме сорока семи гостей там присутствовали восемь официантов, два администратора и шесть гостиничных боев. Да, еще два бармена. Мы, республиканцы, любим немного выпить перед ленчем.

Прозвучал смех, который должна была обеспечить последняя фраза.

— Восемнадцать посторонних на группу из сорока семи человек — я бы не стал утверждать, что это собрание было тайным. А вы?

Снова громкое протяжное «Нет!».

— Что касается необъявленного времени, то приглашения на встречу были посланы всем ее участникам по почте. Разве так осуществляется тайная деятельность?

Снова пауза и громкое «Нет!».

Теперь Джеф изменил тон, разыграл искреннее возмущение и гнев так, как он неоднократно делал перед кинокамерой. Улыбка исчезла с его лица. Оно стало казаться более худым, словно злость натянула его мышцы. Затем Джеф приступил к наиболее содержательной части своего выступления.

— Как бы сильно ни возмущали меня эти подлые обвинения, но еще больше я возмущен другим обвинением, нацеленным не только против меня и моей команды, но и против вас! Губернатор считает, что вы слишком наивны, что вас легко использовать, что глупость не позволит вам проголосовать сознательно и разумно!

— Вот в чем вся суть! Когда он показывает пачку бумаг и говорит, что это копии тайных опросов, с помощью которых мы дурачим вас, он говорит, что вы, по его мнению, — глупцы. Что ваше мнение не имеет значения и не должно его иметь. Другими словами, он считает, что вами должны управлять люди, не знающие ваших желаний. Более того, им даже нельзя позволять интересоваться вашей волей! По-моему, именно такое правление не является демократическим!

Раздались резкие, воинственные аплодисменты.

— Я полагаю, что за последние тридцать лет демократы расслабились и стали чрезмерно самоуверенными. Они забыли о том, как начиналась демократия в этой стране, когда люди устраивали городские собрания, обсуждали проблемы и принимали решения. Власти находились там, слышали эти идеи и действовали согласно им! Это был демократический процесс!

— И я всегда считал, что демократия должна быть такой. Поэтому, когда я, новичок в политической игре, согласился принять участие в выборах, я имел наивность сказать: я хочу знать мнение людей. Если оно не совпадает с моим, я не заслуживаю должности их губернатора!

Аудитория взорвалась бурными аплодисментами.

— Поэтому я решил сделать то, что делали в прошлом на городских собраниях. Там слушали граждан, говоривших об их нуждах, желаниях, мечтах!

Аплодисменты зазвучали прежде, чем Джеф закончил фразу.

— С этой целью я создал группу из верных мне людей, которые ежедневно звонят одной-двум тысячам избирателей и задают вам вопросы, связанные с моей программой. На следующий день я получаю доклад о том, что думают люди этого штата. Каких действий они ждут от их следующего губернатора! Другими словами, мы используем старый метод городского собрания в сегодняшней политике, затрагивающей жизнь не сотен, а миллионов людей!

Я хочу восстановить демократические методы в калифорнийской политике. Хочу откликаться на нужды, желания, мнения граждан моего штата! И будь я проклят, если я позволю какому-нибудь жалкому политикану остановить меня!

Теперь аплодисменты были оглушающими. На арену полетели бумажные шляпы, листовки с программой, пустые пакеты из-под кукурузы. Люди выражали Джефу свою поддержку. Они вскакивали со своих мест и хлопали. В конце концов все оказались на ногах.

Будучи не в силах добиться тишины, Джеф почти закричал в микрофон:

— Если губернатор этого штата больше не верит в демократический процесс, если ему нет дела до мнения людей, значит, по-моему, он слишком долго занимает эту должность!

Подобная ему администрация, возглавляемая узким кругом так называемых либералов, опустошила нашу казну, сделала налоги невыносимыми, породила хаос в наших школах. Демократы отняли надежду у обыкновенных граждан вроде вас и меня! Однако вы терпите поражение лишь в том случае, если сами допускаете это. Вы еще можете бороться! Поддержите меня в день выборов, и мы сможем снова превратить Калифорнию в Золотой штат!