Наверное, нет, потому что миссис Лефковиц буквально выпрыгнула из спальни, насколько способен прыгать человек, недавно перенесший инсульт.

— Ты своего добилась! — заявила она, целуя Мэгги в щеку, и Элла мгновенно просияла.

Мэгги оглядела старуху. Юбка сидела не слишком хорошо, а топ не бросался в глаза, и только. Зато пиджак — нечто потрясающее. Миссис Лефковиц казалась в нем более высокой, более стройной.

— Великолепно, — кивнула она, изучая себя в зеркале и вроде бы не заметив, что левый угол рта по-прежнему опущен, а левая рука прижата к телу под неестественным углом. Полюбовавшись собой, старушка снова схватила розовую шляпу и водрузила на голову.

— Нет-нет, — смеясь, покачала головой Мэгги.

— Но она мне идет! Я ее хочу. Ты оставишь ее мне?

— Она из колледжа.

— Из колледжа! — протянула миссис Лефковиц и состроила такую жалобную мину, что теперь уже рассмеялась Элла.

— Итак, который? — осведомилась Мэгги.

Миссис Лефковиц, не успевшая снять жакет, уставилась на нее как на сумасшедшую.

— Все, конечно! Розовое надену на церемонию, черное платье — на прием, а это… это, когда в следующий раз поеду к доктору Парезе.

— Как! — ахнула Элла. — К чему это?

— Потому что он симпатяга!

— И холост?

— О, он совсем еще ребенок, — отмахнулась миссис Лефковиц, но тут же снова подняла руку, чтобы полюбоваться вышивкой на рукаве. — Спасибо, Мэгги. Ты просто молодец!

С этими словами она направилась в спальню переодеться. Мэгги принялась развешивать одежду на плечиках.

— У меня идея! — неожиданно выпалила Элла. — Думаю, ты должна делать то же самое для других людей.

Мэгги так и застыла с розовым костюмом в руках.

— Ты это о чем?

— Ну… вокруг полно старушек, которым сложно ходить по торговым центрам и еще труднее найти что-нибудь подходящее. Но у каждого бывают торжественные случаи. Свадьбы, годовщины, окончания университета, дни рождения…

— Но я просто сделала миссис Лефковиц любезность, — растерялась Мэгги. — Да и некогда мне: колледж, торговля и все такое…

— Поверь мне, эти люди охотно заплатят за услуги, — перебила Элла.

Мэгги ошеломленно уставилась на нее.

— В самом деле?

— Конечно, — кивнула Элла. — А что, ты хотела работать бесплатно?

— И сколько, по-твоему, мне нужно за это просить?

Элла приложила палец к губам и подняла глаза к потолку.

— Может, процент от стоимости вещей?

Мэгги нахмурилась.

— Я не слишком сильна в подсчете процентов, — призналась она.

— Тогда твердая ставка. Что даже лучше, потому что, если попросишь процент со стоимости одежды, всегда найдутся скупердяи, которые посчитают, что ты постараешься навязать им что подороже. Сколько у тебя ушло на поиски всех костюмов?

Мэгги надолго задумалась.

— Часов десять.

— Тогда, скажем, пятнадцать долларов за час.

— Да ну?! Это куда больше, чем я получаю в булочной…

— Но это и немного труднее, чем отпускать пончики, не считаешь? — хмыкнула Элла.

— И поверь, здешние женщины вполне способны заплатить, — вставила раскрасневшаяся, довольная миссис Лефковиц, уже успевшая напялить розовую фуфайку. — Хотя все ноют и жалуются на фиксированные доходы, каждая заплатит за красивый ансамбль вроде моего.

Элла вдруг увидела, как загорелись глаза Мэгги.

— Но смогу ли я? Как по-вашему, это сработает? Придется дать рекламу, и еще понадобится машина…

— Начни с малого, — посоветовала Элла. — Не влезай в это дело сразу по уши. Может, стоит сначала попробовать, посмотреть, понравится ли тебе…

— Понравится! — уверенно заявила Мэгги. — Я люблю подбирать людям одежду, люблю ходить по магазинам… вот только не могу поверить, что за это будут платить.

Миссис Лефковиц улыбнулась, открыла сумку размером с небольшой чемодан, вытащила чековую книжку и неверным, дрожащим почерком выписала Мэгги Феллер чек на сто пятьдесят долларов.

— Думаю, что будут, — повторила она.

Оглядываясь назад, подумала Роуз, придется признать, что «Мимозы» были ошибкой.

Она попыталась объяснить это Эми, но слова «"Мимозы" были ошибкой» никак не хотели выговариваться. Вместо них с языка срывалось нечто невнятное, пропитанное шампанским.

— «Ммозы» бли ошибкой, — все-таки выговорила она. Эми, очевидно, прекрасно ее поняв, энергично кивнула и повернулась к бармену.

— Еще две «Мимозы».

— Будет сделано, леди, — кивнул тот и принялся смешивать очередные коктейли.

Когда все пошло наперекосяк? Может, в тот день, когда она получила приглашение на прием в честь невесты, который Сидел решила устроить еще до получения письма Мэгги с известием о нашедшейся бабушке? Приглашение было на толстой кремовой бумаге с золотым обрезом и написано таким затейливым шрифтом, что практически не поддавалось прочтению.

— Кто устраивает эту штуку? — спросила Эми. — Лорд и леди Спринцовка?

— Я даже не хочу идти, — призналась Роуз. — Хочу полететь во Флориду и наконец повидаться с бабушкой.

— А ты ей звонила?

— Пока нет. Никак не могу придумать, что сказать.

— Ну, если бабушка подойдет к телефону, скажи «здравствуй», — посоветовала Эми. — А если трубку возьмет Мэгги, скажи, что, если она еще раз переспит с твоим бойфрендом, ты пнешь ее в задницу так, что красотка мигом окажется в Элизабете, штат Нью-Джерси.

— Сначала прием, потом бабушка, — решила Роуз. И в назначенный день, набравшись храбрости, побрила ноги и к назначенному часу явилась в указанный в приглашении ресторан, где ее единственная подруга и три дюжины друзей Сидел готовились поднять бокалы за счастливую невесту.

— Роуз! — величественно объявила Сидел, поднимаясь. Признаки беззащитности бесследно исчезли, погребенные под толстенным слоем косметики. Перед Роуз снова была надменная, одетая по последней моде особа.

— Поздоровайся с моими приятельницами, — продолжала Сидел, подводя Роуз к своей компашке. Все на одно лицо, с одинаковыми мелированными стрижками и недавно подтянутыми веками. Наверняка у них на всех один хирург и один парикмахер!

Покончив с представлениями, Сидел громко объявила:

— А вот и Моя Марша.

Роуз шагнула к сводной сестре, удивившись ее непривычно кислой физиономии, давно не мытым волосам и гигантскому, золотому с бриллиантами, кресту. Марша вяло махнула ей рукой и продолжала допрашивать официантку, опасаясь, что в блинчики злонамеренно положили рафинированный сахар. Четырехлетние близнецы Джейсон и Александр в это время дрались под столом.

— Как ты? — вежливо осведомилась Роуз.

— На меня снизошла милость Господня, — сообщила Моя Марша.

Сидел поморщилась. Роуз залпом проглотила свою «Мимозу», схватила полный бокал и поспешила к Эми.

— Спасай меня, — прошептала она под оживленную трескотню Сидел. («Я бы пригласила всех подруг Роуз, но, боюсь, у нее просто их нет», — расслышала она.) Эми вручила ей очередную «Мимозу».

— Улыбайся, — прошипела она в ответ. Роуз оскалилась. Сидел прижала вырывавшихся внуков к своей несуществующей груди, поднялась и торжественно начала:

— Те, кто знает Роуз, счастливы, что этот день пришел.

Тут, к искреннему ужасу Роуз, два официанта ввезли телевизор.

— Что происходит? — спросила она Эми, но та лишь пожала плечами.

Сидел ответила сияющей улыбкой и нажала кнопку пульта. На экране появилась шестиклассница Роуз, мрачно смотревшая в камеру: жирные волосы и поблескивающие скобки на зубах. По комнате пронесся смешок. Роуз зажмурилась.

— Конечно, у нас были сомнения, — продолжала Сидел все с той же приклеенной к губам улыбкой. — И в начальной, и в средней школе, и в колледже она не поднимала головы от книг, не уделяя должного внимания ни своей внешности, ни прическе.

Она снова нажала кнопку — и вот она, Роуз, после первого семестра в колледже, в чересчур тесных джинсах и с падающими на лоб волосами.

— Конечно, у нашей Роуз тоже были романы…