— Значит, из десяти долларов пять получу я?

— Именно. За первый месяц. А там посмотрим.

Она уже вычисляла — складывала, делила, умножала: пять долларов за прогулку, примерно десять собак на передержке плюс индивидуальные заказы… по десять долларов за прогулку…

— Я также выполняю заказы отдельных владельцев, — солидно проговорила Роуз, мгновенно вспомнив о всех тех вещах, на которые у нее никогда не хватало времени в предыдущей ипостаси помощника адвоката. — Химчистка, покупка продуктов, запись к врачу и дантисту, доставка подарков… если хотите попробовать, погуляю с Петуньей бесплатно.

— Вот что, — решила женщина, — я согласна, если небольшое приключение Петуньи останется между нами.

— Заметано! — обрадовалась Роуз, и женщина вышла из-за прилавка, чтобы пожать ей руку.

— Беа Мэддокс.

— Роуз Феллер.

Женщина резко вскинула голову.

— Случайно, не родня Мэгги?

Улыбка Роуз словно примерзла к лицу.

— Мэгги — моя сестра. Но я не она. Я совсем другая.

Беа продолжала сверлить ее взглядом. Роуз выпрямилась, расправила плечи и постаралась выглядеть ответственной, надежной, зрелой — короче, полной противоположностью Мэгги.

— Знаете, у нее так и остались мои ключи, — сообщила Беа.

— Понятия не имею, где она сейчас, — призналась Роуз. — Но могу заплатить вам за них.

Женщина долго смотрела на нее, прежде чем пожать плечами.

— Думаю, попробовать можно, тем более что особенно терять нечего. Кроме того, вы нашли Петунью.

Она дала Роуз свою карточку и отправила в мастерскую на углу заказать визитки с именем, расценками и предлагаемыми услугами.

Роуз сходила в мастерскую, занесла отпечатанные карточки в «Элегант по» и поспешила домой, где сменила сообщение на автоответчике: «Вы позвонили Роуз Феллер из фирмы «Роуз Феллер. Забота о домашних животных». Пожалуйста, оставьте сообщение с упоминанием имени, телефонного номера, клички животного и даты вызова, и я позвоню вам при первой же возможности».

— Мне просто нужна передышка, — сказала она себе, снова прослушивая сообщение и чувствуя себя так, словно жизнь превратилась в кино, где ее роль играла чужая, незнакомая женщина. — Нужна передышка, — повторила она. Отпуск. Раньше она никогда не брала больше недели. Перешла из колледжа прямо на юридический факультет, не оставив себе времени даже постирать белье. Поэтому она имела полное право на отдых.

Следующий шаг — юридическая фирма.

С утра в понедельник Роуз, сев на диван, глубоко вздохнула и позвонила. Не Лайзе, а самому Дону Доммелу. Секретарь сразу соединила ее, но Роуз была не вполне уверена, хороший это знак или плохой. И на всякий случай приготовилась к отказу. К буре возмущения. К обычным наставлениям: «Ешьте пророщенные зерна!», «Занимайтесь гимнастикой!», «Купите велосипед!».

— Роуз! — сердечно воскликнул Дон. — Как вы себя чувствуете?

— Не поверите, но гораздо лучше, — призналась Роуз, перебирая стопку собачьих журналов. Она вдруг осознала, что в доме стало ужасно пусто без Петуньи. — Видите ли… я подумала… у меня небольшие личные проблемы, и…

— Хотите взять отпуск? — спросил Дон так поспешно, что Роуз подумала — конечно, босс все знает. Должно быть, Дон все понял еще в тот день, когда она не явилась на работу, и нашел самый приемлемый выход. — Вам известно, что в этом отношении фирма ведет весьма гибкую политику… разумеется, отпуск неоплачиваемый, но за вами сохраняются все льготы и пособия, а также право в любую минуту вернуться на работу. Когда пожелаете. Если же нет…

Последовавшее многозначительное молчание расшифровывалось так же легко, как страницы детской книги.

«Убирайся, — думал Доммел так напряженно, что Роуз почти слышала слова. — Убирайся. Ты проблема, ты скандал, предмет пикантных свеженьких сплетен, яичный желток на коллективном галстуке. Проваливай и не возвращайся».

— Шесть месяцев? — спросила она, решив, что за полгода успеет привести себя в порядок, собраться с мыслями, разложить все по полочкам и начать карьеру сначала. С того места, где она оборвалась.

— Превосходно! — согласился Дон. — И не стесняйтесь, если понадобятся рекомендации…

— Разумеется, — пролепетала Роуз, поразившись, до чего легко все получилось. Как, оказывается, просто стать свободной. Стоит только захотеть. Вся та работа, которой она была одержима… скорее всего перешла к очередному рвущемуся в бой помощнику адвоката. Но какая несправедливость! Джим был виноват во всем не меньше, чем она! Но он останется. Получит акции, прибавку к жалованью, отпускные, угловой офис с видом на городской совет. А ей достался неоплачиваемый отпуск и формальные рекомендации.

Ну и ладно. Она не пропадет. Выживет.

— …бывает… — продолжал Дон, очевидно, не собиравшийся прощаться.

— Извините, я прослушала, — сказала Роуз.

— Такое случается, — повторил Дон, очевидно, позабыв метать обычные громы и молнии: Роуз могла бы поклясться, что его голос звучит на удивление добродушно. — Не всякая фирма оказывается родным домом.

— Совершенно верно, — мрачно согласилась Роуз.

— Не забывайте нас, — заключил Дон. Роуз пообещала не забывать, повесила трубку и ненадолго задумалась. Больше никаких дел с законом. По крайней мере на ближайшие полгода.

— Домашние животные, — протянула она и усмехнулась — очень уж странно было думать о себе в таком ключе: Роуз Феллер, амбициозное создание, Роуз Феллер, вечный борец, бросает блестящую карьеру ради пупер-скупера [32]!

«Я просто взяла отпуск», — сказала она себе. Потом поставила на плиту чайник, легла на диван, закрыла глаза и впервые за два дня спросила себя, что же, собственно, натворила. На что решилась…

Мэгги вспомнила, как подслушала телефонный разговор сестры, вернувшейся из колледжа на День благодарения.

«Я живу в библиотеке!» — трагически объявила Роуз и рассмеялась. Посмотрела бы она сейчас на свою младшую сестренку!

Первую неделю в Принстоне Мегги спала где придется: несколько часов на диване в общей комнате общежития, на скамейке в подвальной прачечной и тому подобных укромных уголках, — но при этом постоянно обшаривала подземные этажи Фейрстоунской библиотеки в поисках постоянного пристанища. И нашла его на этаже С, третьем подвальном, в самом дальнем углу. В том месте, которое назвала комнатой искалеченных книг. Там были собраны книги с выпавшими страницами, порванными переплетами, без конца и начала. Тут же лежала стопка древних журналов «Нэшнл джиогрэфик» и груда книг на каком-то непонятном языке. И три учебника химии, в таблицах которых не хватало открытых недавно элементов. Мэгги почти целый день следила за дверью, и, насколько она могла судить, ни одна книга не покидала этой комнаты. Новых книг-инвалидов тоже не прибавилось. Мало того, прямо за углом находилась дамская комната, которая могла похвастаться не только туалетами и раковинами, но и душем. Правда, кафельные стены были покрыты пылью, зато вода из кранов шла чистая.

Итак, на седьмой день пребывания в кампусе Мэгги раскинула базовый лагерь в помещении без окон, рядом с забытыми книгами. Спряталась в неисправной кабинке туалета, пока из библиотеки не выгнали последнего студента и не заперли двери. Потом пробралась в комнату, разложила спальный мешок между стеллажами с пыльными книгами, включила украденный фонарь и улеглась. Ну вот. Уютно. И вполне безопасно. Замки надежные, вещи разложены под стеллажом. Проходящим мимо и в голову не могло прийти, что здесь кто-то есть, если только не знать точно, где и кого искать. Именно этого Мэгги и добивалась. Поселиться здесь незаметно для окружающих. Присутствовать и в то же время оставаться невидимкой.

Она сунула руку в карман джинсов, которые все это время не снимала. Извлекла добычу: пачку банкнот, три студенческих билета, прилипших к пальцам во время скитаний по библиотеке. Несколько кредитных карточек Джоша и одна — Роуз. Ключ, который она нашла и хранила, хотя, вероятно, так и не узнает, от какой он двери. И старая поздравительная открытка с пожеланием счастья.