Роуз оглядела гостей и едва не провалилась сквозь землю. Отчаяние распирало грудь: все до одной женщины в этой комнате (кроме нее, разумеется) надели платья простого покроя и изящные босоножки. И она, настоящее чучело, в костюме не того фасона и не того цвета, в лодочках, а не в босоножках, на шее крупные бусы, а не жемчуг, а волосы скорее всего снова завились мелким бесом и выбились из черепаховых гребней, которыми она так старательно скрепляла их час назад. Черт! Уж Мэгги знала бы, как нужно одеваться в таких случаях! Где носит сестру, когда она так нужна?!

— А чем вы занимаетесь? — спросила Хизер… или это Лесли? Обе блондинки, только у одной прическа «паж», а у другой волосы забраны в изысканный узел. У обеих потрясающая полупрозрачная кожа, которая бывает только при тщательном уходе.

Роуз смущенно потеребила бусы, раздумывая, как бы незаметно сунуть их в сумочку. Может быть, во время службы?..

— Я помощник адвоката.

— О! — воскликнула Лесли или Хизер. — Значит, вы работаете с Саймоном.

— Я… Собственно…

Роуз послала Саймону умоляющий взгляд, но он был занят разговором и не обратил на нее внимания. Она вытерла влажный лоб и тут же спохватилась, что, вероятнее всего, стерла тональный крем.

— Я действительно служила в «Льюис, Доммел и Феник», но решила взять отпуск.

— Вот как, — обронила Лесли.

— Ну и правильно, — кивнула Хизер. — Вы ведь, кажется, замуж выходите.

— Да! — слишком громко воскликнула Роуз и сжала руку Саймона, чтобы выставить напоказ обручальное кольцо, на случай если дамы посчитают, будто она их обманывает.

— Я тоже взяла трехмесячный отпуск, чтобы как следует спланировать свою свадьбу, — сказала Хизер. — Как вспомню то время… Встречи, вечеринки, цветы…

— А я работала неполный день, — вставила Лесли. — Конечно, было немало хлопот с «Джуниор лиг» [46], но главным оставалась подготовка к свадьбе.

— Прошу меня извинить, — проговорила Роуз, зная, что сейчас начнется обсуждение свадебных нарядов и ей придется сказать правду. Что после одного несчастного похода по магазинам с Эми она больше не пыталась заглядывать в свадебные салоны.

«Ни платья, ни работы, — скажут их глаза, — ни членства в «Джуниор лиг». Что это за невеста?!»

Роуз поспешила на улицу, где на выложенной кирпичом дорожке, словно поджидая ее, стоял высокий мужчина. Роуз, застыв, вытаращилась на его крахмальную белую сорочку, красный с золотом галстук, квадратную челюсть, загорелую кожу, блестящие голубые глаза. Джим Денверс.

— Здравствуй, Роуз, — произнес он.

Ничуть не изменился. Но чего она ожидала? Что без нее он завянет и умрет? Облысеет, покроется угрями, а из ушей полезут пучки волос?!

Роуз кивнула, надеясь, что он не заметит, как трясутся ее колени, как дрожат руки, дергается шея. Кстати, у него из ушей действительно лезли волосы! Не та мерзкая поросль, которую она так часто видела в ушах других мужчин, но все-таки! Светлые. Неопровержимое доказательство того, что он не совершенство. Да и с ее сестрой он спал, что тоже можно истолковать как свидетельство несовершенства. Подумаешь об этом, и сразу легче становится. Особенно при мысли об ушах.

— Что привело тебя сюда? — спросил он. Голос звучал неестественно высоко. Неужели Джим Денверс нервничал?

Роуз небрежно откинула волосы.

— О, мы с Лоупи старые друзья. Катались вместе на лошадях, пели а капелла в хоре колледжа. Были в одном студенческом обществе, бегали на свидания…

Джим покачал головой.

— Лоупи вегетарианка и всегда выступала против езды на лошадях, считая это эксплуатацией животных. Кроме того, в колледже она была убежденной лесбиянкой. Так что все свидания могли быть только в женском варианте.

— О, я просто перепутала, — выкрутилась Роуз. — Имела в виду жениха.

Джим коротко, недоверчиво хмыкнул.

— Роуз, я хотел поговорить с тобой.

— Вот повезло так повезло.

— Я скучал по тебе.

— О, сомневаюсь. Пойдем, поздороваешься с моим женихом.

В его глазах промелькнуло удивление.

— Сначала прогуляемся.

— Не стоит.

— Пойдем! Такой прекрасный день!

Роуз покачала головой.

— И ты так чудесно выглядишь, — продолжал он. Роуз быстро развернулась, полоснув его взглядом.

— Послушай, Джим, ты уже довольно поиздевался надо мной, может, хватит? Уверена, немало женщин будут потрясены твоими талантами.

Джим мгновенно скис.

— Роуз, прости. Мне ужасно жаль, что я тебя оскорбил.

— Ты спал с моей сестрой. «Оскорбил» — не очень подходящее слово.

Но Джим взял ее за руку, потянул к деревянной скамье, сел рядом и серьезно посмотрел ей в глаза.

— Я давно хотел поговорить. То, как все закончилось… что я натворил… — Джим стиснул ее руку. — Я так хотел, чтобы у нас все было хорошо, а выставил себя идиотом и слабаком. Зачеркнул все, что у нас могло быть. Я ненавидел себя все это время…

— Прошу тебя, — остановила его Роуз. — Я практически всю жизнь ненавижу себя. Думаешь, поэтому стану тебя жалеть?

— Я хочу загладить свою вину. Хочу, чтобы все было как полагается.

— Забудь, — отмахнулась Роуз. — Все кончено. Я начала новую жизнь. Обручилась…

— Поздравляю, — выдохнул он.

— Брось! Только не говори, что ты хотя бы минуту думал, что мы с тобой… что мы…

Джим моргнул. Неужели в его глазах блеснули слезы?

«Поразительно», — подумала Роуз, чувствуя себя так, словно рассматривала срез под микроскопом. Неужели он способен заплакать, когда ему это нужно?

Теперь он пытался взять ее за руки, и Роуз могла предсказать каждый его жест, каждое слово.

— Роуз, прости, — снова начал Джим, и она кивнула, зная, что это только вступление. — То, что я сделал, непростительно. Но если я как-то могу загладить…

Роуз покачала головой и встала.

— Никак. Ты жалеешь о случившемся. Я тоже. Не только потому, что ты не тот, за которого я тебя принимала, но… — Горло сжало судорогой, словно она пыталась проглотить пропотевший носок. — Потому что ты разрушил…

Что именно? Ее жизнь?

Неправда. У нее была неплохая жизнь или наверняка будет, когда она снова займется своим делом. И у нее теперь есть Саймон, Саймон, который был так добр к ней, что пробудил доброту в ее собственном сердце. Который заставил ее смеяться. Короткий, впечатляюще неудачный, мелодраматический роман с Джимом теперь казался всего лишь давним кошмарным сном. Он ничего не разрушил, но содеянное им вряд ли можно было исправить или залечить.

— Из-за Мэгги, — выговорила она наконец.

Но он, не дослушав, уже снова тянул Роуз на скамейку и распространялся о будущем, ее будущем, о том, как ему пришлось худо, когда она ушла из фирмы, хотя в этом не было необходимости, потому что, пусть он и подлец и признает это, все же вел себя крайне осторожно, и, останься она, на работе никто ничего бы не узнал. Где она сейчас? Нуждается в помощи? Потому что он может помочь, это наименьшее, что он обязан сделать в свете всего случившегося…

— Прекрати! Пожалуйста! — прервала Роуз поток слов. Из сада донеслись звуки музыки. Чуткое ухо Роуз уловило скрип закрывающихся церковных дверей. — Нам нужно вернуться.

— Прости меня.

— Я принимаю твои извинения, — объявила Роуз официальным тоном. И, не в силах вынести его грустного взгляда, а еще потому, что, несмотря на отсутствие сестры, злую мачеху и сломанную карьеру, она была так счастлива, наклонилась и легонько чмокнула его в щеку.

— Все в порядке. Надеюсь, ты тоже будешь счастлив.

— О, Роуз, — простонал Джим, обнимая ее. И тут откуда ни возьмись появился Саймон. Саймон с широко раскрытыми глазами и потрясенным выражением лица.

— Начинают, — тихо сказал он. — Пора идти.

Роуз взглянула на жениха. Лицо его казалось еще бледнее обычного.

— Саймон… О Боже!

— Пойдем, — мягко, невыразительно повторил он и повел ее в церковь, где девочки в нарядных платьях уже шагали по проходу, разбрасывая из корзинок лепестки чайных роз.